Сайин вновь осадил Самок уже на второй день, но верный предатель донес, что в городе теперь много припасов, часть брошена воинами адья, часть взялась неизвестно откуда. Верно, припрятана была до времени. Да и пострадала крепость не так уж и сильно. К пожару готовились, и он больше испугал адья, чем повредил дэльгарцам.
И многострадальный Тридэст, второй рубеж у границы, еле держится. Доносят, что у линсов появились новые стенобитные орудия, огромные, бросающие огромные каменные ядра, однако приводящиеся в действие необычайно легко. Как только они дотащат их до Тридэста, пройдет не день и не два, но город падет, это лишь вопрос времени. Что можно сделать? Отдать Кальяр, Сомму, все остальное, покинуть их и отойти к Тридэсту и Самоку, почти к самым границам земель истинных адья? Ибо ясно, сюда стремятся проклятые линсы. Они зарятся на Шайтьяр, когда-то их землю, еще при деде Хаадида перешедшую к адья. И будут на рубеже к концу осени, не позже. Что для них зима, когда их сокровищница ломится? Когда весь обманутый Дэльгар с радостью кинется им помогать, спеша сменить хозяев? Когда Римафеи, видно, так все и предвидел?
Правитель посылает Сайину подкрепление, все, что может дать сейчас, а позже он сам намерен возглавить войско адья. Остатки главных сил адья должны выступить уже до праздника Плодородия. Ранее – невозможно, будь прокляты всеми богами эти линсы! Хаадид резко и зло раздавал указания. Тай, с нетерпением ожидавший приказа немедленно следовать в Дэльгар, к своему удивлению, ничего не услышал. Все остается по-прежнему. Зачем же он понадобился? Зачем его пригласили на Совет, да еще Малый? Не для того ли, чтобы он увиделся с Гайят?
Холодная, будто заледеневшая, она застыла по левую руку Правителя Адья Тэрэк. Сегодня, ко всеобщему удивлению, Гайят не сказала ни слова. Тай, поклявшийся себе даже не смотреть на дочь Хаадида, то и дело украдкой поглядывал на нее, словно для того, чтобы убедиться, так ли она прекрасна, как раньше.
Да, так же, как и раньше. Сегодня она выбрала тяжелое золотистое платье, что так блестяще подчеркивало не только ее красоту, но и величие. К этому великолепию не хватало лишь венца, что покоился на голове ее отца, но многие, как и Тай, невольно примеряли его к головке, искусно обвитой золотыми нитями.
Королевская дочь задумчиво обводила взглядом залу Совета, всматриваясь в каждого, в самое нутро, будто устраивая последнее испытание. Тай старательно избегал ее взгляда, да и наследница трона Адидов не стремилась пристально разглядывать Тая. Страшно подумать, что ради этой красоты он готов был… Может, это еще одно испытание его правдивости, устроенное хитроумным Правителем? Если так, что же нужно делать, как себя вести? Лучшее, что пришло в голову, это избегать глаз Гайят, вовсе не смотреть в ее сторону. Он ведь давал Хаадиду слово… не смущать больше покоя его дочери. Тем более что и так не по себе от тревожных вестей с запада и от планов Правителя, что повергли всех в изумление, а потом в величайший восторг.
Вначале предлагал Уршан Кайя. Река Самок невелика, но именно из нее черпают воду обитатели Широкой Ущелины, из нее пьет Самок, Липр, куча мелких селений по ее берегам. Из нее питаются их сады и поля. Больших дождей не будет еще долго, почти до самых праздников. Если Самок перегородить еще в Шайтьяре, недалеко от озера, где он берет начало, будто бы для того, чтобы лишить мятежников влаги, а потом, когда линсы подойдут, заманить их в Ущелину и спустить воду…
Поднялся шум.;
– Ты так глуп, Уршан, – встал Архал Кальги, – что твоему сыну Ранжину стыдно было бы сейчас стоять рядом, Ты ведь ничего не смыслишь в этом. – Многие одобрительно закивали. – А ты пробовал, как я, воздвигнуть в короткое время хоть одну плотину, да не на Самоке, на мелкой, небольшой речушке?
Тай вспомнил об озере в Альдьяше. Когда-то его не было.
– Видел ли ты этот Самок? Ты же не бывал там ни разу. Место там – плоское, как стол, ни впадины! Куда ты денешь воду из этой реки? Какие стены ты там будешь воздвигать? И что будет, когда «чаша» переполнится? – насмехался Архал, и вокруг одобрительно шумели. – Да еще в такой короткий срок! И даже если бы тебе это удалось… До Ущелины ее воды доберутся почти укрощенными, много бед не наделают, а сын Римафеи Тимор, что стоит во главе войска Линзора, в отличие от тебя, Уршан, несмотря на молодость, слишком дальновиден, чтобы сунуться всеми силами в это узкое горло. Потому им и нужен Тридэст и южная граница Дэльгара. Ты думаешь, что наши приготовления, даже если бы кто-нибудь… неосмотрительно последовал твоему совету, остались бы незамеченными? Если среди них есть верные нам люди, то и среди наших немало их глаз и ушей. В Шайтьяре тоже полно дэльгарцев. А ты, ты советуешь бросить все наши силы на безнадежное дело, потратить даром время и королевскую казну, чтобы потом со скорбью на обличье узреть наше пораженье? Линсы охотно посмеются над нами вместе с дэльгарцами!
Слова Кальги явно отдавали насмешкой, но присутствующие признали их справедливыми. Однако за Уршаном оставалось право ответить. К удивлению многих, он встал. Что можно сказать против этого?
– Мне, Архал, действительно не приходилось бывать у Самока. Твоя правда, если бы здесь оказался мой сын Ранжин, что покинул нас на некоторое время, да… он бы непременно разъяснил мне мою ошибку. Что ж, – он кашлянул, показывая всем свой преклонный возраст, – я поспешил, но лишь потому, что судьба Адья Тэрэк слишком меня взволновала, когда других заботит лишь грызня меж собою.
Хаадид поднял руку, смиряя возмущение советников. Выкрики и ропот затихли.
– И если даже мой совет оказался плох, в одном я уверен, Архал: ты прав, срок слишком короток, мы не успеем подготовиться к атаке Линзора, потому нам следует привлечь иные силы, кроме людских…
– Уж не о богах ли Адья твоя речь? – насмешливо перебил Архал.
В зале захихикали. Старик потихоньку выживал из ума.
– Я слушал тебя, Кальги, не перебивая! – Старческий голос заскрипел от натуги, разрывая шум вокруг. – Выслушай и ты меня, а потом суди, плохо или хорошо! Так вот… Я не зря предложил использовать иного союзника – реку, потому что усилия адья слишком ценны, чтобы тратить их зря. Самок ведь питает почти треть Дэльгара? И столько же Далея, только с юга, разве не так? Не первый год горит мятеж в Дэльгаре, и видно, что они не отступят, они будут тревожить нас денно и нощно, если не оглушить их тяжелым ударом. И я говорю: если на мятежников нельзя направить ярость их же вод, надо отравить их!
Молчание повисло в зале. Все шорохи утихли, все бормотанья. Тай не заметил, как сжались его кулаки. В груди проснулась знакомая удушливая резь. Отравители! Он часто задышал, в тишине показалось, будто раздуваются меха. На Тая начали посматривать с удивлением, а он все никак не мог справиться с собой. Отравители! Кайя! Отравители!
Молчание понемногу наполнилось сдержанным гулом, шепотом, заговорили все, рассуждая над советом Кайя. Тай понемногу приходил в себя. Хорошо, что его не осуществить! Никак! И Самок, и Далея, они же… Вымрет пол-Дэльгара, как раз та часть, где предостаточно истинных адья. Тех самых, что из последних сил кормили и давали приют Таю и его воинам, пока он гонялся за дэльгарцами. Умрут глупо и бесславно, как его воины в жутких топях Великих Лесов… Он не мог отделаться от видения: горы трупов со спокойными спящими лицами. Сартадай, Хадрат, Рижес… Да что воины! Женщины, такие же, как Ак Ми Э, младенцы… такие, как его сын…
