И Тай все реже думал о возвращении во дворец Кальги и все больше рвался к далекому восточному берегу, куда впадает широкая лента Аммы. Где его ждут. Он обещал вернуться.
Однажды Тай решился. «Нечего больше ждать, я возвращаюсь», – глянул он в скудный очаг, куда Лели подкидывала тощие кирпичики навоза. Он уже достаточно оправился. Грудь только до сих пор болит. Но ведь это не пройдет, всю жизнь мучить будет. А для конной дороги он уже готов. Знакомая тень тихонько проскользнула в худые двери вместе с вошедшим Мирпой. Хвостатый друг, которого Тай не видел со дня смерти Хаадида. Почему он то уходит, то возвращается? Почему бросил его на плоту? Почему не предупредил, не уберег? Или есть мгновения, когда тени уходят, предоставляя людей своей судьбе?
Как бы то ни было, но он вернулся. Значит, пора. В дороге будет не так скучно.
Но прежде надо было отблагодарить своих спасителей. Даже сварливую Лифи, которой он уже порядком надоел, что она и показывала с превеликим удовольствием, как только подвернется случай. Да и время пришло уходить вместе с мокрыми снегами и ужасающими дэльгарскими туманами.
– Послушай, Мирпа, – сказал как-то Тай хозяину дома. – Мне уходить надо.
Тот покладисто кивнул, с облегчением, конечно, но и не обрадовался безмерно. Лишний рот долой с их шеи – это да. А словом с кем теперь перемолвиться, кроме Лифи? Дружок его «бездельный» подался куда-то на заработки. А люди вокруг сейчас ох и вызверились друг на друга. Все волками глядят. В селениях окрест – все больше дэльгарцы. Бедному Мирпе не позавидуешь: хоть имя у него местное, нутро-то его все равно видать. Уж несколько лет, как только терпят его здесь, и то из-за жены да из-за сыновей-мятежников больше.
– Что ж, – ответил рыбак, – пора. Давно уж пора.
– Скажи мне, Мирпа… благодарен тебе буду, если ответишь. Ты почему меня тогда к себе приволок? Почему в речку не скинул?
Мирпа вздрогнул.
– Как же можно? Коли боги жизнью подарили, что ж я? Да супротив?…
Он потер шею, в изумлении глядя на Тая.
– Может, и меня кто подберет, коли доведется где-то под забором свалиться…
Странное дело. Вроде и адья, а как дэльгарец говорит.
– А почему… не обижайся, Мирпа… кинжал мой не подобрал… тогда… на берегу? Да и кроме того?
Рыбак перестал чесаться, испуганно хлопнул глазами.
– Что ж я… Я и не думал даже, – клялся он, – богами клянусь, дочкой своей, единым дитятком, последним! Чем угодно!
Чем больше клялся, тем больше затаенное лезло наружу. Ох, хотелось! Да винить его не в чем. Любой другой бы обобрал да выкинул в реку. Этот – нет.
– Да и темно там было, – ерзая, добавил Мирпа.
Тай чуть не расхохотался. Не заприметил сразу рыбак, какую ценность нашел. Или не понял сразу. А потом не решился. Когда утопленник ожил.
Мирпа придвинулся, прошептал, как будто боялся, что кто-нибудь услышит:
– Нельзя забирать… хоть что… у того, кто наглой смертью помер. Сам сгинешь! Бывало уж, видывали, не надо нам, – вздохнул облегченно.
Тай усмехнулся.
– Раз уж я не помер… наглой смертью…
Он раскрыл ладонь. Там красовался «камень крови», большой, один из двух, что Тай с таким трудом выколупал ножом из рукояти своего кинжала. Два таких камня украшали рукоять с двух сторон. Подарок отца. Архал подарил его Таю взамен потерянного в схватке в Дайчане в знак своей великой радости по случаю возвращения сына в Чатубу. Куда уж бедному Мирпе знать, но за этот кинжал можно было купить обе маленькие рыбацкие деревеньки у берега Самока. И его хижину на отшибе в придачу. И еще осталось бы, наверное, немало. Кто ж за такую нищенскую радость много отвалит?
– Вот тебе в уплату моего долга, Мирпа. Только, гляди, не продешеви. За один такой камень, наверное, обе соседние деревушки купить можно, если они так малы, как ты рассказывал.
Рыбак, ожидая подвоха, поглядывал то на Тая, то на ладонь, где красовался драгоценный камень, мялся. Облизывал губы, но взять не решался. Тай сам вложил его в вялую ладонь Мирпы. Тот сразу крепко сжал свое добро.
– Только торговца найди надежного, – наставлял Тай. -
Да сразу не показывай, что у тебя. А то потеряешь камень. А может, и еще что-нибудь подороже потеряешь. Ясно? Мирпа только ошеломленно кивал, не слушая.
– Ладно, потом, – Тай махнул рукой. – Ты меня незаметно в город сможешь переправить?
Тот вновь почесался.
– Попробуем.
– Нет. Лучше не надо. Возьми это, – Тай дал ему несколько кусочков своей золотой цепи, что когда-то красовалась у него на шее. – Лучше сам съезди. Сможешь пристроить?
– Попробуем, – повторил рыбак.
– Это беленое золото. Но ты можешь продать как простое, если случая хорошего не подвернется. Я не в обиде буду. Главное, раздобудь мне одежду другую, попроще. Только теплую. Коня выносливого, но неприметного. Здесь должно хватить. Оставь у надежного человека. Ты там знаешь кого-нибудь?
– В Урше? Многих знаю.
– Вот и найди кого-нибудь, кто болтать не будет. И его отблагодарю. Так и скажи. И лавку оружейную укажешь. Да узнай там, какие вести есть из Дэльгара… Любопытно мне…
Тай отвернулся. Все время он украдкой следил, не появляются ли на теле черные пятна. К концу осени уже бояться перестал. Отец вместе с Великой Гайят то ли не решились спустить в Самок черное поветрие, то ли нужда не пришла, а это значит, что линсы и так надолго завязли в Виктии да в Дэльгаре. Но придет новая весна, новое лето, а с ним, может статься, и черное поветрие. И эти люди возле самого Самока: простоватый Мирпа, сварливая, не в меру болтливая Лифи и маленькая Лели, что разве только не молилась на Тая, – все они угаснут в муках, подобно Хаадиду, истекая кровавым потом. И еще многие сверх того. Но что он может сделать? Если он скажет хоть слово дэльгарцам, если разбросает семена черных мыслей Хаадида вокруг, то задыхаться от черного поветрия будет не только эта земля, но и Адья Тэрэк. И на его совести окажется вдвое больше жизней. А если не скажет? То только эти?
А вести из Дэльгара приходили одна хуже другой. Войска линсов и адья встали там надолго, рассказывал Мирпа, вернувшись из города с новой одеждой. Клочки земли переходили из рук в руки, так и не доставаясь никому. Крестьяне целыми селами бежали к границам, кто – поближе к адья, кто – к Линзору под крыло. Самок выжжен почти дотла, одни руины.
– Ну что эти дэльгарцы встали насмерть против нас! Что им надо?! – в сердцах воскликнул Тай, слушая Мирпу. – Неужели им будет лучше, когда Дэльгар захватят проклятые линсы?
Тот крутанул головой, насупился.
– Нам все одно – пропадать тут. Что линсы, что адья – все одно. Никто и не подумает, а мы ведь тут того… живем! Мы… Нам бы тут ни тех да ни других! Кабы все они… Эх, – рыбак рубанул рукой по грязной столешнице, уже не страшась воина адья, сидевшего подле него, – да чего тут!…
