Толпа одобрительно взвыла. Старейшина в который раз стукнул посохом.
– О том, что людям неведомо, о духах злых да порчах всяких, людям судить непотребно, – уверенно сказал Ин А Тал, глядя на Матушку, и та важно кивнула. – Духи решают! А в чем обман его? Что он сам говорил о Кай Кине да о том дне злосчастном? О соях пойманных? Ак Там Ун пожал плечами:
– Не знаю я… Да кто ж его спрашивал? И так все ясно было. Он в том дупле застрял, рядом парнишка… Кай Кин. Сои мертвые. Ак Ло Тан вовремя подоспел. Мы с У Со видели, как он второго соя прикончил.
– Не знаешь, Ак Там Ун? Так, стало быть, не знаешь, не видел всего, что делалось, а уличаешь в обмане? – продолжал Старейшина.
– Так сам Кай Кин тогда против ничего не сказал…
– Тогда парня и спрашивай! – вскользь заметил Ин А Тал. – А что он сегодня Кай Кину говорил, как уламывал парня?
– Да ничего! Брат его сказал, мимо шел чужак, хотел их обойти, Кай Кин сам его окликнул. Потому и говорю: не иначе, как злые духи с ним заодно.
– Что скажешь, Сан Хи Э? – перекинулся Старейшина к Таю.
Тай не мог отделаться от мысли, что старик за него. Расспрашивал Ак Там Уна неторопливо, и выходило по этим расспросам, что ничего охотник толком не знает, а говорить вызвался. Как же, это ведь под его опекой парень в переделку попал. Не знает Ак Там Ун, и никто не знает, все сплетни досужие, все – лишь молва людская. А против сейчас слова Ак Ло Тана и Тая. Да Кай Кина в придачу. Но увечный не потащится на это сборище. Теперь Таю говорить. И он скажет напоследок, молчать не будет.
– И скажу! Хоть знаете, что я думаю? А что вам правду говорить, что распинаться понапрасну, если люди И Лай мне не верят и верить не хотят? Так вот, парень тогда не обманывал, молчал просто. И Ак Ло Тан молчал. Все за них придумали. Вот мне уже правду и не пришлось говорить. Потому и я молчал, знал ведь, что чужаку веры не будет! – Он с трудом подбирал слова, все-таки волнение цепко держало его в когтях, но надеялся, что на языке вельдов его речь звучит так же просто и правильно, как ему кажется. – Ни слова не говорил, какие бы взгляды на меня ни бросали! А было вот что, люди И Лай: между нами сой выбежал, между мной и Кай Кином. Ко мне ближе, мой был зверь. А парень соя еще раз подстрелил, приманивал на звериную ярость. Приманил, а не управился. Я думал сначала к нему бежать, пробежал немного даже, потом второй зверь появился. Я его уж подстрелил – и тут крик услышал. Обернулся. Вижу, в крови Кай Кин валяется, раненный. Я ему помог, соя того убил. Да на ногах не удержался. Схватился за дерево, а оно проломилось. Тут второй сой и подскочил. А дальше правда Ак Ло Тана – если бы не подоспел он вовремя, не было б меня тут. Только не сразу он там оказался, а куда больше прошло. Я долго под вторым соем крутился. Он уже кровью изошел к тому времени от той раны, что я ему подарил. Вот так. И парня я не обманывал! Сам решил, потому признался, потому повинился!
Гул и выкрики ни разу не перекрывали его речи, было тихо-тихо, люди старательно прислушивались, а тут все разом зашумели. Старейшине пришлось долго посохом махать, прежде чем шум утих.
– Почему же Кай Кин и Ак Ло Тан не сказали того же?
– Это пускай они говорят, – отрезал Тай. – На Кай Кина я зла и так не держал, а сегодня встретил и сам его речи удивился. Верно, когда от края близко, духи виднее кажутся, совесть будят. Потому Кай Кин и сказал свое слово. Но вам, – Тай почти закричал, пересиливая поднявшийся шум, начиная понемногу закипать, – спокойнее верить в небыль, спокойнее злых духов приплести, чем глаза открыть! Спокойнее с глаз подальше выкинуть да забыть, чтобы себя ловчее обмануть было! А Род не страхом должен крепиться!…
Его слова утонули в реве толпы. Старейшина долго усмирял разбушевавшихся людей И Лай.
– Ты все сказал, Сан Хи Э? – спросил.
– Все, – проворчал Тай. Пока старик старался, он уже остыл.
Чего с них взять? Кто будет его слушать?
– А чем крепится Род, Сан Хи Э? – вдруг спросил Ин А Тал.
– Ну… – Тай не ожидал такого. – Не страхом перед духами да законами предков, это уж точно, – сказал он. – Чем тогда вы от нас, адья, отличаетесь? У нас тоже все в страхе живут, только не перед ушедшими по ту сторону, а перед живыми, перед нашими Старейшинами. Да по их законам. Потому у нас каждый за себя. Потому и говорю: не страхом Род крепится да не законами.
Никто в этот раз не закричал, толпа только шуршала чуть громче треска пламени выросшего костра.
– Так чем же, как думаешь, Сан Хи Э? Скажи нам, – настойчиво спрашивал Старейшина, будто толкая Тая вперед.
– Знаю одно, – промолвил Тай тихо, только близко стоявшие вельды могли его слышать. – Если б не было любви, Ак Ми Э бы меня на краю не остановила. Настоящие родичи не законами связаны, даже не кровью. Никакие законы, никакие духи Род не защитят, если сердце молчит. Потому что не Род это уже никакой. Нет в нем силы! Потому с середины и распадается, гниет тихо, незаметно. Может, потому людская молва у вас впереди правды бежит, да быстро, чтобы правда не догнала?! – Он сделал глубокий вдох, уж очень непривычно с ними говорить так долго, да еще с толпою целой, упарился весь.
– Да что вы слушаете, люди! – завопил из толпы женский голос.
Ак Ми Э узнала Нин Эсэ. «Вот кто боится больше всех, – подумала девушка, – коль откроется обман, то Ак Ло Тан, даже если к Су Ни Сэ вернется, никогда уже надеждой Рода не будет. За то, что родича опорочил, правду скрыл. Тут ни духи такого не прощают, ни люди».
Но люди вторили Нин Эсэ, и скоро даже Старейшина, как ни старался, не мог успокоить разбушевавшуюся толпу. Вдруг все стихло само по себе. Из-за чужих спин с трудом выкарабкался Кай Кин, которого в суматохе никто не заметил. Выбрался к костру, пошатываясь, тяжело опираясь на свои палки, оглядел толпу.
– Сан Хи Э правду говорит. Все так и было. Я скажу, чего сразу молчал! – закричал он в зашумевшую толпу, дождался тишины. – Я ведь, как все в Роду, Сан Хи Э чужаком считаю. И даже теперь он для меня – человек, что пришел из далеких земель и скоро уйдет обратно. И кто его у нас хотел? Кто его принимал? Кому он нужен был? Никому… и мне тоже. Вот злые духи и попутали, но Сан Хи Э тут ни при чем!
Он вздохнул. Ин А Тал качнул головой, приказывая не тянуть.
– Мне… Я слышал, как охотники другую историю сообразили, сказать уже хотел… да увидел, что молчит Ак Ло Тан, ничего против не говорит. Стало быть, подумал, и мне молчать лучше до поры. Потом и вовсе подумал… Не помню даже, что подумал. Уже к духам начал отходить, не соображал ничего. Плохо мне было… – Кай Кин смешался, покачнулся, но тут же выровнялся. – А как поправляться начал, услышал, как дело сделалось, и стыдно уже было людям И Лай правду сказать. Решил, уйдет чужак в свои края, пока я встану, – все и забудется. А не тут-то было. Вот встретил я его на стежке и не посмел такого знака не заметить, духов ослушаться не посмел. Потому и просил прощения у Сан Хи Э!
Он заковылял в толпу, не дожидаясь позволения Ин А Тала. Люди расступались, переговариваясь.
