Тот вздрогнул.
– Да… – протянул неуверенно, – я, кажется, догадываюсь, о чем ты говоришь… Но даже если готов на многое, это не значит, что удача… будет сопутствовать тебе. Мы ведь говорим о крепости Главного тигана Истармы, не так ли?
– О ней, именно о ней, – подтвердил страж. – И если другого выхода нет, то почему не попытать самый простой? Новый день сменяет старый и приносит нежданные подарки. И когда благородный тэб Тандоорт войдет в замок завтра, все может обернуться иначе, совсем по-другому… И может быть, приказ о моей поимке, подписанный Главным тиганом, тогда уже выйдет из силы? – невинно поинтересовался он.
– Возможно, возможно, – забормотал тиган, поглядывая на стража.
Два противоречивых чувства терзали его: надежда и осторожность. Но Четвертый тиган Королевского Собрания был воином, а не придворным и недолюбливал осторожность. Но и риск теперь был слишком велик. Зато… мечты проносились перед ним, как разноцветные картинки. Не устоять. Кто не пытает судьбу никогда, не получит ничего. Тэб Тандоорт пытал ее частенько, и слухи о его удачливости в этом нелегком деле ходили по всему Кромаю.
– Допустим, я удовлетворю твою просьбу и отплачу за свое спасение… но я рискую, очень рискую. Именем, честью рода Дар…
– Если Леки останется в замке, благородный тэб, возможно, рискует не меньшим, – напомнил страж, и это довершило дело.
– Хорошо, – торжественно согласился тиган, – я исполню обещание, сдержу свое слово! Но времени я тебе даю – до утра. Больше не проси. На рассвете я тронусь в Кус-Танак со всей быстротой. И если тебе не удастся твое намерение – не обессудь, сам буду требовать скорейшей кары, скажу, что ты упрашивал меня заступиться перед Истармой за твоего друга ввиду его старых заслуг передо мной, но лишь зря потратил красноречие.
– Слова благородного тэба справедливы, и дар его достоин самого Короля. – Иллири поклонился со всей возможной почтительностью.
– Хорошо, я придумаю что-нибудь… – Тэб Тандоорт уже думал над этим головоломным делом. – Тебя же я отправлю в Кус-Танак сейчас же. Я думаю, полуканда будет вполне достаточно? Ты ведь не собираешься бежать?
– Конечно, нет. – Страж пожал плечами.
Тэб Тандоорт опять внимательно оглядел его с ног до головы.
– Хотя нет, пусть лучше будет канд.
Он тяжело взгромоздился в седло в своем доспехе, отчаянно опираясь о стремя.
– Кайбик! – крикнул он, направляясь в сторону дороги.
Страж последовал за ним, удовлетворенный исходом дела. Хотелось знать только две веши. Где же искать Бритта, да и в замке ли он? Сердце подсказывало, что да, он идет правильно. И еще, все-таки где же пропали Леки с Триго, почему о них ничего не слышно?
ГЛАВА 18
Леки уныло уставился в темноту. Факел уже давно выгорел. Долго ли он тут просидел или совсем немного – иногда казалось, что лишь недавно очнулся, иногда – что дневные циклы прошли. Время от времени он пытался нырнуть в виденья, но ничего не выходило, лишь пустота отозвалась сразу, но Леки вывернулся тотчас, не дав ухватить себя в ее паутину. Ну уж нет! Хватит с него! А все остальное не шло, терялось, будто пустота все вокруг отрезала, будто здесь притаилась, совсем рядом, готовая вот-вот схватить. Или это вода тому виной? Что он все время от сна к яви качается, а до конца упасть не может?
Скрипнул засов. Лязг петель наполнил холодом все внутри. Сейчас они вернулись уже не за кувшином. Четверо крепких стражников подняли Леки на ноги, встряхнули, отпустили. Он, как мешок, рухнул обратно. Ноги не держали, не могли держать, слишком долго они не стояли на земле, слишком много он выпил этой прохладной, вкусной гадости. Они снова подняли его. Двое подхватили под мышки, потащили. Еще двое следовали сзади. Леки кольнуло что-то в спину. С пиками наперевес.
Его вытащили в узкий коридорчик, полный стражи. Это за ним. Леки вяло усмехнулся. Его поволокли куда-то бесконечными переходами и лестницами. Вверх. Куда-то высоко наверх.
Превосходно! Тэб Симай направлялся в восточную башню, чтобы обозреть оттуда свои посты, скрытые в лесу, но сейчас его окружил целый канд. Он сделал шаг на лестницу. Но шестеро уже поднимались снизу, семеро во главе с кандаром спускались сверху. Сзади зашуршало. Он оглянулся. Ухмыляющийся Бравия с целым выводком своих головорезов.
– В чем дело? – недоуменно поднял он брови.
– Кончилось твое время, Симай!.. – радостно пропел сзади Бравия, доставая излюбленный клинок.
– По приказу великого тигана Истармы, – перебил его кандар, – тэб Симай взят под стражу и должен быть помещен в нижний ярус до указаний благородного тигана! – отчеканил он.
В темницу. В то самое непроходимое подземное узилище, в котором держат того паренька, что привезли сегодня в полдень. Знакомца Иллири. Одного скупого взгляда, когда повозка проезжала под окнами, было достаточно, чтобы вспомнить его. Паренек из домика в Балоке, что так непримиримо уставился на него тогда. Видящий. Это знак Великой Матери. Все свершится сегодня. Нет, ему не нужно в темницу, ему нужно к Истарме, чтобы оплатить хоть часть своего долга перед Великой Матерью.
– По приказу Главного тигана? – переспросил он с огромным удивлением. – Кандар, ты ничего не перепутал?
Кандар промолчал. Зато послышался противный голосок из-под ненавистных кудряшек:
– И не надейся! – Бравия был рад сверх всякой меры, радость так и сочилась изо всех пор.
– Что ж. – Тэб Симай слегка развел руками, будто не понимая ничего.
Солдаты напряглись. Сзади в спину уперлось острие.
– Успокойся, Бравия, еще успеешь покуражиться, – раздраженно бросил тэб Симай, потянулся к поясу, медленно вытянул клинок, подал кандару, потом кинжал.
– Нож! У него еще нож! – взвизгнул Бравия и сам устремился вперед, наклоняясь.
Выждав ровно мгновенье, Симай пнул его тяжелым сапогом в живот, и тот с воем покатился на каменный пол. Люди Бравии немедленно кинулись на выручку, выкручивая руки пленнику. Он отчаянно дергался.
– Я пока еще жив, чтобы Бравия снимал с меня оружие, как с трупа! – кричал он.
Кандар дал знак своим людям, и они выхватили пленника у головорезов Бравии, оттеснили назад. Бравию вояки любили не больше, чем тэба Симая. Выходка последнего их скорее позабавила.
– Давай нож! – пролаял кандар.
Симай медленно наклонился и вытянул из-за голенища последнее лезвие. Протянул кандару. Тот задержался, рассматривая диковинный клинок, непривычно узкий, отточенный до самой рукояти, со змеящимся узором, сложенным непонятными знаками.
– Диковинная штучка, – не удержался кандар.
Тэб Симай промолчал. Это та память, с которой он не расставался уже много лет. И расставаться не намерен.
