Он бодрствовал почти двое суток, но и ему, и старшему кандару было ясно: выпал редкий случай схватить хоть кого-нибудь из заговорщиков против Короны. И если они упустят их снова, благородный тиган Истарма будет в ярости. А когда он в ярости, всегда летят чьи-то головы. В последнее время он в ярости постоянно. Преступники словно просочились между пальцами у стражи, хотя все приготовления велись тщательно и в строжайшей тайне. Та легкость, с которой до сих пор удавалось скрываться врагам Короны, вызывала величайшее подозрение и у благородного тигана, и у тэба Си-мая. На эту последнюю облаву были брошены силы, в несколько раз превышающие те, что нужны для такого дела, и именно поэтому незримый помощник всемогущего Главного тигана прискакал вчера вечером в Балоку, чтобы самолично возглавить облаву на преступников.
Он снова потер руки и сказал:
– Великолепно. Теперь мы можем выступать. Я хочу, чтобы старший кандар лично проследил за размещением этих людей. Они должны хорошо отдохнуть до утра. – Усталый, ничем не примечательный голос легко выдавал отсутствие какой бы то ни было заботы о тех солдатах, относительно которых он сейчас отдавал распоряжения. – Я понимаю, что это нелегко, но…
Он не договорил, явно намекая на то, что все сложности он безо всякого стеснения перекладывает на плечи старшего кандара.
Кандар не наклонил головы, принимая приказ. Вместо этого он протянул свернутое в трубку послание с печатью Главного тигана Истармы. Тэб Симай принял его с легким наклоном головы, отдавая дань уважения своему покровителю.
– Их старший кандар, Ресс, передал на словах, что нам дано строжайшее распоряжение выступить ночью. К утру все должно быть кончено. Это личное указание благородного тигана. Здесь подтверждение лично для тэба Симая.
Он глазами указал на послание.
Тэб Симай, не торопясь, распечатал его. Прочел несколько раз.
– Да, – подтвердил он задумчиво, – наши планы меняются… несколько неожиданно. Однако ночью в лесу мы можем не охватить их всех нашей сетью…
Кандар поморщился. Манера выражаться у этого Симая была непривычная. И вообще, не нравился ему этот человечек, заносчивый и холодный, как лед. Даром, что правая рука Истармы, вот и отдает здесь приказы направо и налево. Выскочка. Старший кандар Каорт всю жизнь мечом пробивал себе дорогу, но его теперешнее положение даже не может сравниться с тем, что получил этот Симай всего за год или два. Правда, слыл он человеком до ужаса хитрым и способным, потому и выдвинулся быстро. Говорят, чудеса порой творил для тигана. Поручения секретные, дела темные. У каждого тигана такие делишки есть, а как же, вот для них-то люди особые и нужны. Как этот вот. Каорт недолюбливал таких. Только раньше встречать любимчика тигана лицом к лицу ему не доводилось. Теперь же здоровенный кандар не жалел об этом ни капли, мрачно вытянувшись в струнку перед этим невысоким человеком.
– Не нам судить, – не удержался он, чтобы не брякнуть, – наше дело – исполнять.
Симай бросил на служаку пронзительный взгляд. Искривил снова губы в той самой гримасе, которую кандар Каорт уже успел невзлюбить.
– Славно сказано, – бросил он. – Итак, будем, значит, исполнять.
Он прошелся по комнатке в раздумье.
– Сколько у нас сейчас людей? – спросил он, будто сам не знал этого.
Такую нехорошую привычку кандар тоже уже за ним зачислил. Но вопрос был задан, и он терпеливо ответил:
– Моих три канда, подошли сейчас еще четыре. Что правда, то правда, – кивнул он, – спешили они очень, вымотались. Да еще люди тэба Симая… те, что в лесу. И если их в том доме не более канда, да половина женщин…
Симай подошел и резко взмахнул пергаментом прямо перед носом кандара.
– «Если»… нас никак не устроит, старший кандар. Здесь особо упирают на то, – он пальцем ткнул в пергамент почти перед самыми глазами кандара, – что люди, за которыми мы охотимся, быть может, непростые. Необычные. До сих пор они только и делали, что выскальзывали из наших рук! И что будет, если я снаряжу наших солдат факелами и выпущу ночью в лес? А? Лес, которого они совсем не знают к тому же?
Он насмешливо посмотрел на кандара.
– Да, – Каорту пришлось согласиться с ним, голова у любимчика тигана варит как-никак, – треску будет много. Да и огни тоже… того. Без них надо.
Тэб Симай поднял палец.
– Тогда только по дороге нам надо двигаться, никак иначе не получится. – И кандар кивнул в знак согласия. – Не будет тогда круговой облавы. Ускользнуть могут эти…
Он задумался. Кандар и сам уже сообразил не хуже. Прав этот Симай, что ни говори. Ему и самому новый приказ не понравился. Виданное ли дело – ночью людей в лес гнать. Вот если б раньше прибыли, то уже тихонько сидели бы в засаде вокруг этого треклятого дома. А теперь… конечно, самое неподходящее время.
– А разбежаться там… – начал снова кандар.
– На месте посмотрим, – оборвал его Симай. – Туда пешком не более получаса. Накинем еще полчаса на то, что двигаться будем в темноте, медленно, но, по возможности, бесшумно.
Кандар согласно кивнул.
– Факелы надо все-таки раздать. Но палить – строжайше запретить пока. Там понадобятся, когда уже у дома будем.
Кандар кивнул снова.
– И еще. Мои люди говорят, что свет у них до поздней ночи в окнах виден. Поэтому начало назначаю на Третий Час Ночи. Во второй половине ночи сон крепче, самых стойких забирает. Если они, конечно, не следят за округой. Но даже если и следят, – предвосхитил он слова Каорта, – их бдительность ослабнет.
Кандар одобрительно закивал. Это он правильно рассудил.
– Значит, – продолжал Симай, – выступаем в начале Второго Часа Ночи. Надо проследить, чтобы людей хорошо накормили и чтобы они хоть немного отдохнули.
Он присел у грубой столешницы, заваленной какими-то неуклюжими рисунками. Приглядевшись, можно было сообразить, что это наброски местности, сделанные несведущими людьми. Да еще и разными. Он извлек из этой груды прекрасно исполненную карту, вздохнул, видимо, намереваясь снова погрузиться в ее изучение, и жестом указал кандару, что отпускает его наконец.
– Да, – вернул он его возгласом уже от двери, – у нас еще три Часа, не меньше. Меня больше до выхода не беспокоить, я тоже хочу отдохнуть… Насколько это возможно.
Кандар удалился, склонив голову. Немного меньше, чем полагалось, может быть.
Дверь затворилась за ним, и Симай, быстро проделав несколько шагов к двери, задвинул засов. Он остался один.
Медленно, очень медленно он вернулся на прежнее место и опустился на скамью, закрыв лицо руками. Он сидел так недолго, время стоило дорого, но необходимо было хорошенько поразмыслить, прежде чем действовать. С улицы, из-за неплотно прикрытой ставни, слышался шум и бряцанье металла. Каорт пытался навести порядок среди новоприбывших.
