Теперь уже все замолчали. Не так представлял Леки этот самый Совет.
– Я думал, мудрый у вас Совет, – ляпнул, не подумав. – А они – как наши тиганы.
Теперь Дэйи пришлось и ему на плечо руку класть.
– Мудрый. Но они не тиганы. Совет у нас собирается редко, раз в несколько лет. И те, кто в нем сидит, не советники и не военачальники. Только некоторые из них постоянно следят за тем, что происходит в Большом мире. А остальные – просто ниори, хоть и мудрые, и даровитые. Они из разных уголков Идэлиниори и живут, ведая, что происходит на Большой земле, только из того, что приносят стражи, гости и беженцы. И то от случая к случаю. И самое главное, что мы обрели, потеряв Дэленийи, нашу родину, это осторожность. Урок, усвоенный крепко и навсегда, – нельзя нарушать равновесие.
– Оно уже нарушено, если все так, как ты говоришь! – чуть не зарычал Леки.
– Это я им тоже сказал, – качнул головой Дэйи, – но у меня нет лучших свидетельств, чем мои слова. А звучит все это, как сказка.
– А можно их достать, другие свидетельства? – с надеждой схватился Леки за колосок пеллита.
– Я постараюсь, – серьезно ответил страж.
– Что будешь делать? – сразу откликнулся Инхио.
– Пока доведу отряд до Игалора. Места неопасные, но одного стража мало для защиты. Может, Тинхэ присоединится к нам. Если успеет. Потом вернусь в Идэлиниори через Кромай. Может быть, постараюсь прихватить еще кое-кого… – Он запнулся. – Или хоть что-нибудь лучшее, чем пустые слова. Посмотрю на Истарму сам, может быть. Еще не знаю, буду думать. Ты прав, в Идэлиниори мои слова значат не так уж мало. Если они откажутся выслушать меня еще раз, я подниму стражей, и мы добьемся нового Совета. Не собирать же его, когда Истарма начнет поход в леса Эйянта. А теперь я почти не сомневаюсь, что так и будет, как только все ниори исчезнут из Кромая. Он начнет искать, куда мы скрылись.
– А мне можно с тобой? – тихонько спросил Леки, со вздохом вспомнив Иму. Когда еще он ее увидит?
– Нет, – возразил страж неожиданно резко. – Пойдешь с Инхио и Ноком в Игалор, они тебя приютят пока. Тебе нельзя возвращаться в Кромай. Я не все сказал. И тебя, и меня ищут, и очень усердно.
– Кто?
– Истарма, – «обрадовал» его страж.
– А на что я ему сдался? – Леки уж скорее несказанно удивился, чем устрашился.
– Помнишь тэба Тандоорта? – Леки кивнул. – Он рассказывал историю своего освобождения при дворе так подробно и восхищенно, что заинтересовал самого Истарму. Не забыл он и упомянуть, что я побывал в лесах Эйянта. Моя ошибка, Инхио, спорить не буду. Все потому, что в Кромае давно не бывал. Я думал, в Эгросе охотятся только на меня, но стерегли нас обоих. Наши описания разосланы повсюду. На всех дорогах тебя будут останавливать солдаты, тебя и всех похожих. Очень опасно пробираться в Идэлиниори через весь Кромай, так что отправишься пока в Игалор. Я поручу тебя Инхио.
Леки расстроился и обрадовался одновременно. Конечно, когда он познакомился со стариком Бараймом, Лиссом, Имой, Триго, Инхио, мысль о том, что Дэйи бросит его, не казалась уже столь тревожной. Но он привык к нему. Он очень привык к сухому и холодному Дэйи. У него никогда не было настоящих друзей, так, приятели вроде Майти или Байга, навсегда пропавшего в Айсинском лесу. Про себя он до сих пор надеялся, что Дэйи все-таки его не бросит. А теперь… Встретятся ли они когда-нибудь еще?
Зато сердцу не придется грустить из-за разлуки с Имой. Не то чтобы он на край света за ней готов был бежать, но довольно далеко мог бы заехать. Что правда, то правда. Она так потеплела в последние дни, особенно после случая на болотах. На самом деле Леки уж и не знал, есть у него надежда или нет. Она лишь улыбалась теплее да дарила вниманием больше. И все… Словом, если б самому выбирать пришлось, Леки пополам бы разорвался, не иначе. Судьба решила за него.
– Хорошо, – согласился он, – я поеду в Игалор.
– Это и так решено, – сказал неумолимый Дэйи. – Утро скоро. Лисс, наверное, уже ищет, где ты опять заснул.
Он повернулся и зашагал обратно к поляне. Леки поплелся за ним, еле волоча ноги.
– Ты когда-нибудь устаешь? – спросил он Дэйи в спину.
– Да. – Тот даже не остановился.
– И ты тоже? – Леки на ходу обернулся ко второму стражу.
– Конечно, – ответил тот. – Мы живые ниори, не из металла и не из камня.
Леки споткнулся. «Камень», отдалось внутри, «камень, камень», стонал незнакомый голос. Сразу стало трудно дышать. Он резко остановился, пошатнулся и осел, хватаясь за грудь.
– Что с ним? – Оба стража кинулись к нему.
– Камень, ка-амень, – выдавливал Леки, не чувствуя ничего, кроме боли в груди, не слыша ничего. – Камень…
– Беги за Лиссом, – распорядился Иллири.
Инхио растворился за деревьями.
– Что-то важное, – бормотал про себя страж, прижимая ладони к груди Леки, пытаясь хоть немного унять необъяснимую боль, терзавшую парня. – Камень. Что это может значить?
Когда прибежал Лисс, Леки уже начал приходить в себя, но все еще натужно дышал. Ниэдэри снова напоил его вчерашним снадобьем из маленькой фляжки. Знакомое тепло унесло прочь боль и удушье, Леки блаженно вытянулся и затих.
– Больше нельзя ему давать сонное, – сказал Лисс. – Он и так эмиквийэ, сновидец. Так он скоро перестанет отличать свои сны от яви. И тогда вернуть его обратно… будет очень непросто. Очень, Иллири.
– Вчерашний сон его мучает, хоть он и не помнит ничего. Или говорит, что не помнит, – задумчиво сказал Иллири. – Надо всех предупредить: при Леки о камнях не упоминать. Кажется мне, что он свалился от твоих последних слов, – посмотрел он на Инхио. – Вчера он кричал то же самое.
– Может быть. Кто же знал?
– Никто знать не мог. Понесем в лагерь. Он не проснется?
– Нет, – уверенно ответил Лисс.
Страж поднял Леки на руки и осторожно понес к Белой Поляне.
ГЛАВА 13
Лишь днем они покинули гостеприимную поляну луини, и вновь началось скучное и однообразное движение от дерева к дереву. А деревья-то проснулись! Уже на следующий день Леки заметил первые зеленые капли на голых доселе ветках, молодые листочки робко выбирались из плена. Да и лес изменился. Ожил, что ли… Со вчерашнего дня, казалось, даже птичьих голосов прибавилось. Только Леки все это не радовало, сердце все время не на месте пристроиться норовило. Что будет? Он уже жалел, что вмешался в дела стражей. Остальные ниори, позабыв невзгоды в весеннем великолепии Тэйсина, радовались, как дети, скорому переходу в Игалор. Как будто там им заново все строить не придется. И дома, и жизнь.
А Леки теперь снедало беспокойство, но он упрямо молчал о своих виденьях, и о первом, и о втором. «Это мои сны, – твердил он себе, когда становилось невмочь. – Мои. И лишь я могу разгадать, что они значат. Только я могу решать, кому знать, а кому нет». Но дни шли за днями, а на его знание никто не покушался. Никто не приставал с расспросами. И сами сны начали бледнеть, сжиматься, складываться в памяти глупыми бестолковыми картинками, стоило отряду удалиться от Белой Поляны.
