Полный решимости, он целый вечер обдумывал непростую битву со стражем и сам боялся себе признаться, что вряд ли сможет нарушить свое прежнее обещанье. Вряд ли он Кому-нибудь когда-нибудь решится рассказать о маге со странными глазами. Почему? Он и сам не знал.
А вечером Дэйи исчез. Отряд устало раскинулся около костра, приятно булькало варево в котелке, с увлечением о чем-то разглагольствовал Нок Барайм. Все были на месте Только Дэйи куда-то запропастился. Когда все начали устраиваться на ночлег, Леки с похолодевшим сердцем не поленился сбегать к лошадям. Виэ на месте, никуда не пропал, и Леки вздохнул с облегчением. Но общему примеру не последовал, не завернулся в одеяло, не примостился поближе к костру, не захотел утонуть в блаженной дреме. Он ждал, прислонившись спиной к облюбованному им тонкому деревцу. Луини, что живет в нем, наверное, сродни юной девушке: тонкой, свежей, не успевшей хлебнуть горестей жизни. Леки прижался ухом к стволу, уловив слабую дрожь, словно дерево всем своим существом отвечало ему. Он прислушался, закрыл глаза.
Его осторожно тронули за плечо. Леки открыл глаза. Над ним стоял Дэйи.
– Пойдем, – сказал он, – отойдем подальше.
Леки с сожалением оторвался от деревца, но перечить Дэйи не стал. Хотя чего бы это страж тянул его подальше от костра, от остальных? Леки вспомнил недавние слова Триго, его рассказы о стражах, и ему стало неуютно. Если у Дэйи какая-то тайна, то навряд ли он допустит, чтоб Леки ее разгадал. Эх, зря он все это затеял!
Страж обернулся.
– Достаточно.
Леки повернулся назад к костру. Далековато. Видно, Дэйи больше, чем Леки, чужих ушей опасается.
Они так и стояли друг против друга. Молчание затянулось. Страж ожидал.
– Я вспомнил тот сон, – повторил Леки то, что и днем. – Если это важно…
Страж кивнул.
– Важно.
– Откуда ты знаешь? – не удержался Леки. – Я во сне незнакомца видел…
– Я чувствую, – ответил страж. – Важно для меня. И рядом с Белой Поляной ты не мог увидеть пустяка. Луини не будут просто так тратить силу.
Леки решился.
– Тогда давай договоримся, – заторопился. – Я расскажу тебе все без утайки, а ты взамен мне все, как есть, объяснишь, – он набрал побольше воздуха, – про того незнакомца, что безо всякого приглашения в домик Лисса явился. И про Виверру заодно, и про книгу ее. Это же маг, правда?
Дэйи промолчал.
– Ну и не говори! – Леки уже закусил удила. – Я все равно знаю! У тебя с ним дела какие-то, я же не слепой. А он человек нехороший!.. Или кто он там, ниори? Только тоже не из таких, как надо.
Страж безмолвствовал.
– Ниори не воюют с ниори, да? Так ты говорил? Потому он нас и упредил? – От молчания в ответ Леки начал кипятиться куда больше, чем от любых уклончивых ответов. – А что они с людьми-то делают? Знаю, что тебе все равно! А вот мне не одинаково!
Леки испуганно притих. Он почти кричал. Хорошо, что еще от лагеря подальше отошли, а то всех перебудил бы. Дэйи его не зря увел. Как знал. Мыслей он, конечно же, не слышит, а вот возмущение Леки, облаком клубившееся вокруг него, почувствовал. Знал, чего Леки потребует. Как сухой песок, он впитывал любые вспышки чужого гнева, радости, боли, любую, даже самую малую, каплю чужой страсти, а сам всегда оставался песком, сухим и безразличным. Как сейчас. Если бы у Леки не было своего живого сердца, он бы тоже, наверное, выучился слушать чужие.
– А если мы не договоримся, – как можно холоднее отрезал Леки, – я расскажу все, что знаю про этого мага. Инхио, Лиссу, Триго. Даже Ноку…
– По-человечески, – только и бросил страж в ответ.
– Что такое? – сбился Леки, призабыв все слова, заготовленные днем.
– По-человечески, – повторил Дэйи спокойно. – Забывать обещания.
– Я тебе слова не давал! – снова разозлился Леки, как будто его уличили в постыдном деле.
– А зачем оно мне? Какая ему цена? Это люди придумали слова и клятвы… чтобы хоть так запечатать свои рты, мысли и руки. Мы обходимся без них. Мы говорим то, что делаем, и делаем то, что говорим. Для любого ниори твоего обещания было бы достаточно, чтобы никогда не уронить ни одного слова в чужие уши. Слишком много человеческого…
– Пусть слишком много! – взорвался Леки. – Пусть! Да много, и я доволен! Слышишь, камень без сердца! Это лучше, чем сидеть в своем лесу и ждать, пока что-нибудь там не сделается само собой и не удастся вылезти из своей клетки в Большой мир! Слышишь, куда лучше! – Он снова кричал.
– Может, и лучше, – вдруг согласился Дэйи без всякого гнева. – Я не пробовал. Но спорить с тобой не буду.
Леки словно ударило жаром изнутри, кулаки опустились, ноги ослабли. Жар пополз к лицу, залил уши. Хорошо хоть, темно, не видно. Леки опустился прямо на землю, укрытую травой и старыми листьями. Надо было что-то сказать, только что?
– Я и сам вижу, что между вами протянулась общая нить, – продолжал страж, как будто ничего не произошло. – Очень крепкая, почти как моя. Вот только откуда, не знаю. Но раз она есть, это значит, ты тоже связан с его судьбой. Вмешиваться в судьбу мага – очень серьезное дело, ненужное и опасное. Но ты уже вошел в круг. Неведенье для тебя сейчас опасно, и не менее, чем твои виденья. В таких обстоятельствах я не могу скрывать от тебя правду. Просто не смею. Но она не должна выплеснуться наружу. Иначе переплетение станет непредсказуемым, огромным, как снежный ком. И тогда только Великая Мать сможет узреть, что будет дальше.
Его голос звучал непривычно серьезно. Леки сжался. Вот ведь сын олду! Сам только что своими дурацкими воплями доказал, что ничего ему нельзя доверить. Про овощ гнилой расскажи – и то разболтает.
– Да ведь я… Не хотел я никому… даже слова не сказал бы, – пристыженно залепетал Леки. – Не знал просто, как упросить тебя… Ну, дурак я, сын олду, не иначе… Только мне и в самом деле плохо, – уговаривал он изо всех сил, – я же когда-нибудь свихнусь от этих снов! И скоро уже, наверное…
Дэйи молчал.
– Давай хоть сон свой расскажу, – пробормотал Леки и, не дожидаясь ответа, поспешно принялся за описание того, что видел.
Как всегда случалось, он быстро втянулся, точно снова утонул в знакомых картинках. Маг опять стоял рядом с ним, падали солдаты с искаженными мордами, безумными до дрожи. Потом и маг упал и скрылся под живой грудой тел. Все закончилось, и Леки очнулся. Дэйи, оказалось, так и не присел. Он медленно расхаживал подле Леки, несколько шагов туда и обратно. Странно как-то так расхаживал, неспокойно.
– Он говорил «камень». Последнее слово, он его и стонал все время, пока не умер, – закончил Леки. – А потом меня тоже на этом самом камне заклинило. Теперь-то ничего. Может, поляна луини тому виной? Ты говорил, место сильное…
– Сильное, – эхом отозвался страж, пребывавший сейчас далеко от Леки.
