Разум лихорадочно метался, ища лазейку. Ну, жаловать-то, может, и не жалуют они Великого, но бояться-то должны, сообразила она.
— Великий вас накажет, — не придумала девушка ничего лучшего. — Он все видит, все знает… Он мне сегодня обещал… защищать меня обещал.
В темноте что-то опрокинулось. Самах оскалился было, но как-то неуверенно, вместо ухмылки гримаса вышла. А Такхур разразился хохотом, от которого у Маритхи внутри похолодело.
— Ты чего зубы скалишь, а? — раздалось из темноты. Обладатель голоса не на шутку разозлился. — Ты что говорил? Пока Великий в отлучке! Никто и не узнает, куда подевалась! Самое время дельце обделать! А теперь что выходит?!
Смех тут же прервался.
Такхур неожиданно бросился вперёд. Прежде чем Маритха успела отшатнуться, ощупью ухватился за край арчаха, потом за руку, скрутил кисть так, что девушка охнула.
— Ты, видно, думаешь, раз сама дура, то и другие не лучше? Накажет! Уморила! — однако не похоже было, чтобы Маритха на самом деле его уморила. — Да он последнему горакху раны будет перевязывать, а человеку того, что просит, не сделает! Как ни упрашивай, хоть о порог убейся! Только убогим да ущербным! А самому обычному-разобычному… — он чуть не зарычал, — заднюю лапу от дохлого аинче! Никакого толку, кроме советов дурацких да уговоров. Уж я-то знаю! Хлебали полной ложкой его великую помощь! А про то, как лихо кому-то сделать — у Раванги и вовсе такого слова нет. И всем про то известно. А ты вчера сюда явилась и уже обвести надумала…
Девушка заплакала от боли и жалости. Бывший хранитель намеренно вывернул ей руку так, что она не то что отстраниться — пошевелиться не могла.
— Пусти, пусти… пусти… — повторяла она, как заведённая, и даже не сразу поняла, что свободна.
— Оставь девку, клешня тупоумная!
Такхура толкнули в плечо, и он отступил. Из тьмы появилась закутанная фигура, не ставшая, впрочем, от того намного явственнее. Обличье скрыто под наличником.
— Ты её не заговаривай. И не порти, сволочь! Она в самом деле пару дней, как сюда привёрлась, её обвести куда легче. Ты мне отвечай! Мы про что договаривались, а? Умыкнуть, пока Великий в отлучке! Пока выследить её некому! Да скоро… тут полно людей будет! И ваш Тангар первый прибежит! Мой хозяин не только ничего за такое счастье не выложит… ещё и позаботится, чтоб ты ни словечка уже не брякнул. Ни ты, ни твой дружок.
Самах попятился обратно к выходу, скользнув во тьму, но тотчас ойкнул и вылетел обратно в пятно света. Сзади выступил ещё один силуэт.
— Об таком исходе мой хозяин тоже позаботился, будь уверен, Такхур. Он не станет попусту рисковать, будь эта девка самая ценная ценность.
Такхур оскалился.
— Думаешь, верно, что я от страха весь обделался? Не стращай, не испугаюсь. Я на Той Стороне столько перевидал — ни тебе, ни твоему хозяину не снилось! А они меня — в дозорные сторожа… из-за этой твари крикливой.
Он больно ткнул её в грудь, и Маритха упала на искалеченную кисть, отчаянно взвизгнув от боли, хоть про себя решила голоса без надобности не подавать.
— Признавайся, дрянь, что за мрак навела! — наступал Такхур. — Что за наговор!
Девушка задёргалась, пытаясь отползти назад.
— Не знаю я никаких наговоров! Не знаю, хоть убейте!.. — заплакала она.
— Так и будет! Дай только срок… — пообещал её мучитель, но тут его перебил таинственный человек из темноты:
— Заткнись, клешня твердолобая! И хватит девку портить, говорю! Может, пригодится ещё… если дело сделается.
— Сделается… И на Равангу есть управа, — проворчал Такхур. — Ничего он не увидит, не услышит… до поры не услышит. Скрытая она… до поры.
Хозяин, хозяин… Что за хозяин? Кому ещё охота Маритху заполучить? Неужто это он? Великий ведь её предупреждал… Неужто она своими призывами глупыми такой беды наделала? Девушка перестала поскуливать от страха и боли в искалеченной кисти, затаила дыхание. Внутри теплилась последняя надежда, что Такхур бахвалится. Что Раванга, которого она так отчаянно призывала, придёт и спасёт её.
— Скрытая? Это как? — подозрительно осведомился незнакомец.
Ещё двое выступили из темени. Кольцо вокруг похитителей Маритхи сомкнулось.
— Есть средство… — ухмыляясь, тянул Такхур, в то время как Самах озирался по сторонам без особенной храбрости.
— Говори! — потребовал неизвестный.
— Ещё чего! — Хранитель ничуть не смутился. — То моё дело. Раз говорю, значит, сделал. Хочешь, к хозяину её тащи да к Ведателям вашим. А хочешь — проверяй, жди тут Великого вместе с Тангаром да ещё толпой хранителей в придачу! Только больно не задерживай, а то, глядишь, и правда заявятся!
— Мне твоё слово, что ветер дурной из пустоши, — презрительно отозвался человек, так и не снявший наличника. — Говори, что значит «скрытая она»!
— Нашёл дурака! За такое заработать можно не меньше, чем за эту девку. Больше даже. А ты задаром поживиться захотел. Много вас, таких проворных.
— Отчего же до сих пор тогда под Тангаром ходишь? В хранителях? — в тон подхватил тёмный человек. — Отчего не забогател до сих пор?
— А то дело моё.
Маритха увидала, как нехорошо искривилось обличье Такхура. Пламя, отчаянно метавшееся по сторонам, мигнуло в последний раз и исчезло. Огарок вмиг догорел. Темнота тут же наполнилась шумом: окриками, вознёй, ударами. Внезапно Маритхе вновь вывернули кисть, выкрутили руку за спину, предусмотрительно зажав рот, потащили куда-то, даже не стараясь поставить на ноги. Девушка и не брыкалась вовсе, и так от боли глаза на лоб вылезли.
— Корка! — сзади почти в самое ухо заорал Такхур.
Вокруг все стихло, остановилось, только Маритха продолжала слезы глотать да отчаянно призывать Великого на помощь, тщетно пытаясь укусить ладонь, закрывшую пол-лица.
— Мне ничего не стоит прямо сейчас ей Нить укоротить. Так своему хозяину и скажешь. Что по дурости девку прозевал.
— Ты не уйдёшь отсюда, — царапнул девушку хриплый голос из мрака.
— Ты меня испугать хочешь, Корка? — презрительно хохотнул за спиной Такхур. — Ты что, не слыхал? Я ни тебя не боюсь, ни Бессмертных. Моя Нить не дрожит. Слишком часто её обрезать пытались. Такие, как ты. Л ты, устроитель, вижу, хватку теряешь. Я ещё перед Холодами про тебя кое-что слыхивал… да не верил. Гляди, чтоб у твоего хозяина терпенье не закончилось!
Пламя вновь разгорелось, теперь уже факелом. Потом ещё одним, и ещё. Стало светло, намного светлее, чем раньше. Корка молчал, слышалось только тяжёлое дыхание и подвывания Маритхи.
— Бросай дурить, договоримся с выгодой! — призвал ещё раз Такхур, умышленно причиняя боль своей пленнице, хоть та нисколечко не трепыхалась.
Корка все помалкивал. Теперь зала осветилась куда ярче, и все фигуры выступили из мрака, но Маритхе было не до разглядывания. Надеясь, что Такхур таки соврал, она без устали призывала Равангу, умоляя спасти её.
