А посему — не завидуй, друг мой! Не завидуй тому, что зависти недостойно!
* * *
— Никого не принимаю! — крикнул я хрипло.
Стук повторился. И донесся приглушенный голос хозяина:
— Но, господин, там дама… Ее имя Шанталья, она говорит, что
ее-то вы примете!
Я подавил стон. Да что она себе позволяет, эта…
Все мои камушки остались у Оры. Я знал, что встретиться нам все равно придется — но, сова, только не сейчас!
Я сел на кровати. Голова раскалывалась, но я не желал расходовать силы даже на мельчайшее лечебное заклинание. Надо попросить у хозяина каких-то пилюль…
Негоже, чтобы меня видели без личины! У служанки хватит ума подглядывать в замочную скважину…
— Любезный господин, — послышался за дверью нарочито мягкий, едва ли не мурлыкающий голос Оры. — Вам следовало бы впустить меня, потому что то, что я скажу, очень для вас важно, мой дорогой друг… вы понимаете?
А как она разузнала мой новый адрес?! Я же переехал, не предупредив ее…
Я подошел к двери. Набросил плащ — чтобы капюшоном прикрыть лицо. И предосторожности оказались нелишними — когда дверь приоткрылась, впуская Ору, хозяин не преминул сунуть в щель свой любопытный нос.
Он удивился, отчего это постоялец отдыхает в плаще. Он еще больше удивился бы, если бы увидел вместо прыщавого лавочника — моей последней личины — настоящее лицо Хорта зи Табора…
А на личину у меня не хватает сил. Даже не личину!
— Вы скверно выглядите, — сквозь зубы сказала Ора. От ее мурлыкания не осталось и следа.
— Приношу свои извинения, — я отвесил шутовской поклон.
— Да, вам следует извиниться, — Ора опустилась в продавленное кресло. — И неизвестно еще, приму я извинения или нет.
Я снял плащ. Плотнее запахнул халат, усмехнулся:
— Радуйтесь, вы свободны от долга передо мной, Закон Весов исполнен… И отдайте безделушки.
Она царственным жестом бросила на стол связку магических камней. Сухо улыбнулась:
— Это не такие уж безделушки, как вы пытаетесь меня уверить… вчера на эту наживку клюнули по меньшей мере две рыбины.
— Что?!
Я вскочил. Меня опять зазнобило; Ора смотрела прямо и жестко, ее взгляд мокрым камнем упирался мне в лицо:
— Вы негодяй, Табор. Вчера вы поставили меня в очень скверное положение.
— Вы женщина, — сказал я, судорожно проглотив слюну. — Потому я, может быть, сумею забыть это слово, которым вы меня…
— Негодяй, — повторила она ровно. — Вы привели меня туда — и бросили. Зная, что случится потом!
— Я не знал, — вырвалось у меня, и я сразу же пожалел о своих словах.
Ора прищурилась:
— Если вы не знали — куда, зачем, почему вы сразу спрятались? Вы ведь наблюдали за всем исподтишка, я чувствовала ваш взгляд…
— Быть не может, — сказал я глухо.
Ора подняла подбородок:
— Я знаю, какого вы мнения о моих способностях… Тем не менее я сумела ощутить ваш взгляд. И понять, что вы с самого начала ждали неприятностей.
— Я не так виноват, как вам кажется, — сказал я, отворачиваясь. Терпеть не могу оправдываться.
— Откровение за откровение, — сказала Ора, помолчав. — Вы рассказываете мне, что вы делали во дворце, я рассказываю вам, кто именно из магов проявил интерес к вашим камушкам… да не просто проявил интерес, а прямо-таки затрясся! Вам ведь очень хочется это узнать?
Я огляделся — в комнате было только одно кресло. Пришлось сесть на кровать, закинуть ногу за ногу, сосчитать до десяти, чтобы успокоился пульс.
— Ора. Во-первых, я действительно прошу прощения за все, что случилось не по моей вине. Так получилось. Во-вторых, я пришел на этот прием, чтобы проследить… чтобы, как вы догадались, увидеть реакцию кое-кого из магов на ваши камушки. За этим я пришел, клянусь памятью отца…
— Вы говорите правду, — сказала Ора медленно. — Как вписывается в эту версию ваше внезапное исчезновение?
— Ко мне подошел королевский внестепенной, — сказал я, глядя ей в глаза. — Вы его видели, его зовут Гор зи Харик. Он обманом завлек меня… Короче, я не смог вернуться. Я не знал, что так сложится, клянусь… чем хотите.
— Поклянитесь памятью отца, — потребовала Шанталья.
— Клянусь, — сказал я медленно. — Клянусь памятью отца — я не знал,
что так все получится…
Ора неожиданно улыбнулась:
— А вы мастак играть словами… Хорошо. Вы мне надоели, Хорт зи Табор. Прощайте.
И, легко поднявшись из кресла, коварная мерзавка шагнула к двери.
— Минуточку!
Я заступил ей дорогу. Теперь мне хотелось ее ударить — по-настоящему.
— Минуточку, милая дама! Вы ничего не забыли?
— Нет, — она смотрела мне в лицо. Правый глаз ее был подкрашен голубой краской, левый — зеленой.
Я взял ее за руку. Запястье было тонким, изящным, таким хрупким…
— Вы мне руку сломаете, вы!!!
— Сломаю, — пообещал я тихо. — Не надо играть со мной, Ора. Вы обещали мне кое-что рассказать!
— Отпустите!
И она ударила меня ручной молнией. Слабенькой, дамской, жгучей, как оса.
Я отпустил ее — всего на секунду. В следующее мгновение — она пыталась отодвинуть тяжелый засов на двери — я поймал ее за воротник и бросил на кровать.
Она ощерилась, обнажив крупные белые зубы. И совершенно спокойно сказала:
— У вас нет сил на заклинания, Хорт. Вы истратились полностью. Ваш папа никогда не учил вас, что так нельзя делать?
Я, не глядя, протянул руку. Снял с гвоздя узкий ремешок, принадлежавший хозяину и перешедший в мое пользование вместе с комнатой:
— У меня достанет силы на кое-что другое.
— Правда? — ее оскал вдруг сменился сладенькой улыбочкой. — Неужели?
До меня дошла двусмысленность моих собственных слов. Я в бешенстве хлестанул ремнем по спинке кресла:
— Говорите, кто клюнул на камни, и выметайтесь отсюда! Иначе я с вас шкуру спущу безо всяких заклинаний!
Кожа на лбу, там, куда клюнула меня ее квелая молния, начинала ощутимо саднить.
— Вы прекрасны, Хорт, — сказала женщина, беззастенчиво меня разглядывая. — Как горит ваш неистовый желтый глаз… Стоп, — она подняла руку, будто отгораживаясь от меня и моего ремня. — Стоп, не спешите, не лезьте в драку, я вам все скажу… Сядьте!
Я смотрел ей в глаза.
— Сядьте, — повторила она повелительным тоном. И добавила ворчливо, поправляя платье: — Вы порвали мне воротник…
