Через равные промежутки пути коридор расширялся неимоверно, всякий раз я с замиранием сердца сжимал в руках Кару — и всякий раз разочаровывался, потому что новый зал, как и все пройденные мною до сих пор, был пуст, замусорен, брошен. Кое-где сохранились поддерживающие свод колонны — мраморная либо керамическая плитка, когда-то покрывавшая их, грудами валялась у их подножья. Кое-где можно было разобрать настенную мозаику — рыже-бурые цветы, коричневые человеческие фигурки, незнакомые мне буквы.
В любом лабиринте я с легкостью сумел бы сориентироваться. Но здесь были расстояния, колоссальные подземные перегоны: Мраморная Пещера оказалась размерами с небольшой город… или даже большой. Я устал; темные коридоры тупо вели вперед и вперед, а немногочисленные боковые тропинки и лесенки преграждены были старыми завалами.
В одном зале — стены его кое-где сохранили кроваво-красный мраморный покров — имелся огромный бронзовый барельеф. Человека, изображенного на нем, я никогда прежде не видел; был ли он магом или королем, или прежним хозяином Пещеры, или была еще какая-то причина, по которой его изображение увековечили столь впечатляющим образом — я никогда не узнаю. Из зала вела вверх широкая лестница, я пустился было по ней — но снова наткнулся на завал; тогда я понял, что не сделаю больше ни шагу, и опустился на ступеньку, только и успев смахнуть с нее острые каменные осколки. Левая рука, сжимавшая глиняного болвана, онемела, но я не мог спрятать Кару обратно в футляр. Я был враг, забравшийся вглубь чужой территории. Я был в бою, и потому ни на секунду не мог пренебречь режимом
пониженной уязвимости.
Стальную клетку — непосильная тяжесть! — пришлось бросить по дороге, благо
сабая, будучи заткнута за пояс, не предпринимала попыток к бегству. Теперь, тупо изучая осколки розового мрамора на земляном полу, я подумал, что спать ни в коем случае нельзя — если
сабаяскроется, я никогда не найду ее в этом разгромленном подземном царстве. Информация навсегда станет свободной — так свободны мертвецы…
Напротив меня темнели квадратные арки — пять или шесть. Что за ними? Снова коридор-галерея? Я уже знал, что из каждого зала ведет два таких коридора, что они идут параллельно и параллельно сворачивают — но толку от этого знания все равно не было никакого.
Здесь, под землей, даже сквозняка не было. Сквозняк дал бы мне надежду найти выход — но воздух здесь был стоячий, и дышалось тяжело.
Я вытащил
сабаюиз-за пояса. Погладил слепую обложку, испытывая в этот момент что-то вроде нежности; раскрыл, бездумно перебирая вздрагивающие страницы.
«Хорт зи Табор, внестеп. маг, зак. наследн., старш. и един. сын, родовое поместье в окрестн. нас. п. Ходовод, находящ. в р-не Трех Холмов, имущество оцен. как значительное, член Клуба Кары по наследству, обладат. разов. заклин. Кары на срок до 3 мес. Дети: нет»…
Я вздохнул. Наугад перевернул страницу.
«Ондра Одер, внестеп. маг, пятый сын и незак. насл. Родовое поместье разруш. Предки истребл. Обладат. Корн. закл. Защиты по праву сильн. Состоял на сл. у покойного кн. Дривегоциуса».
Я выпучил глаза.
Не ты ли, любезная
сабая,еще сутки назад клялась мне, что никаких сведений о роде, местопребывании, предках почтенного Ондры не существует в природе? Как будто Голого Шпиля в капусте нашли, под забором подобрали? Или, оказавшись в Мраморной Пещере, ты получила доступ к дополнительным источникам информации?
Я погладил страницу свободной рукой. Страница брезгливо дернулась.
Я не знаю толком — и никто, наверное, не знает — откуда
сабаячерпает сведения. Возможно, они распределены в пространстве, эти источники, возможно, они не так уж абсолютны… Но, возможно, дело во мне? Может быть,
сабаяснизошла до моего любопытства — и отвечает на многократно заданный вопрос?
Я тут никогда не узнаю правды, подумал я, разглядывая простые, без виньеток и украшений, страницы. Я не узнаю, откуда взялась
сабая,книга, которую никто не писал. Я не узнаю, слышит ли она человеческую речь, понимает ли, и способна ли сознательно отвечать на наши просьбы. Я не узнаю, вещь она или живое существо…
Ты помогла мне,
сабая.
Вот ты какой, оказывается, Ондра Одер по кличке Голый Шпиль. Родовое поместье разрушено, предки истреблены. И Защита твоя досталась тебе по универсальнейшему праву — праву сильного…
— Что это у тебя? — прошелестело над моей головой. Я едва удержался, чтобы не вздрогнуть; ладонь, сжимающая Кару, напряглась.
— Это
сабая, — сказал я, не оглядываясь. — Обыкновенная
сабая.
— Вот оно что, — сказал бесплотный голос.
— Да-да, — отозвался я рассеянно. — Только тебе это вряд ли поможет.
Голос хихикнул:
— Парень… подумай головой. Сколько тебе осталось владеть твоей разовой Карой? Здесь, в тоннелях, можно бродить и год и два…
Я резко поднял голову. Мне показалось, что в одной из прямоугольных арок мелькнула чья-то тень.
— Не преувеличивай, Ондра. Когда твои коридоры наполнятся
побегайками, следачами, насмотрелкамии прочей мелочью…
— Надолго тебя не хватит, — серьезно сказал голос. — Ты скоро останешься совсем без сил. Здесь, под землей, они почти не восстанавливаются… Проверь.
Уже чувствуя, как противно липнет к спине сорочка, я рассмеялся:
— Не трать слов, Ондра. Выйди — поговорим… О том, например, кто истребил твоих родичей. И у кого ты отобрал Защиту — по праву, видите ли, сильного…
— Защиту нельзя отобрать, — сказал голос после паузы. — На то она Защита… Но когда двое оспаривают Корневое заклинание — побеждает сильнейший. Не так ли?
В последнем вопросе мне померещилась угроза.
Хотелось есть. Хотелось пить. Хотелось на дневной свет — желто-коричневое видение мира способствует депрессии…
— Если хочешь, я расскажу тебе, — сказал голос почти невнятно. — У меня никогда не было таких благодарных слушателей. Никогда ко мне не подходили так близко — я всех убивал, не спрашивая, как зовут…
Послышался звук, который с некоторой натяжкой можно было считать смехом.
— Покажись, — предложил я.
— Нет, — возразил голос. — Ты хочешь убить меня. Я могу только прятаться… и я преуспею, парень. Дождусь, пока истечет время твоей Кары, и тогда убью и тебя тоже. Вместе с секретами, которые ты сейчас узнаешь…
— Нужны мне твои секреты, — сказал я зло.
— Не важно, — мягко возразил голос. — Совершенно не важно, нужны они тебе или нет.
* * *
У его прадеда было двое сыновей — оба внестепенные маги. Оба претендовали на наследство — замок, титул и Корневое заклинание Защиты.
Под защитой Корневого заклинания прадед жил долго и счастливо. И умер от старости в возрасте ста одного года — к тому времени два его сына были далеко не молоды, и каждый был предводителем многочисленного клана — сыновья и дочери, зятья, внуки, внучки, правнуки…
