Коридор резко свернул — ох! — оборвался, и Юта едва успела притормозить, чтобы не свалиться куда-то вниз.
Потайной ход, исследуемый любопытной принцессой, в этом месте вливался в другой — но не ход даже, а гигантскую трубу, круглый тоннель такой ширины, что на середине его можно было бы поставить трехэтажный дом, и еще осталось бы место. Это был Драконий Тоннель — через него влетали в замок и вылетали из него двести поколений драконов.
Юта осторожно втянула в себя воздух. Пахло гарью, и еще пахло драконом — этот резкий необычный запах она хорошо помнила со дня похищения. Юта принюхалась — на что похоже? И вспомнила — такой запах бывает после фейерверка, когда выдохлись все шутихи и петарды…
А вот интересно, в каком направлении находятся Драконьи Врата?
Она посмотрела вниз и увидела у своих ног железную лесенку — такую же, как та, по которой она спустилась в потайной ход. Здравый смысл тут же заявил, что следует возвращаться, но Юта резонно возразила ему: стоило забираться так далеко, чтобы найти самое интересное и тут же повернуть назад! А так как в тоннеле был собственный, хотя и слабый, свет, то Юта пристроила факел у стены и принялась спускаться, цепляясь за перекладины обеими руками.
Она спускалась медленно и осторожно, но на последней ступеньке нога ее соскользнула и Юта, повиснув сначала на руках, свалилась на дно тоннеля, прямо в тысячелетнюю копоть.
Счастье, что она не задохнулась. Закрывая лицо полами хламиды, она задержала дыхание, как ловец жемчуга, и одним прыжком выскочила из черного облака. Облако последовало за ней — Юте приходилось бежать изо всех сил, спасаясь от него, а из-под ног ее, увязающих в шлаке, поднимались новые и новые тучи пепла.
И вот, когда она запыхалась и отчаялась, откуда-то спереди дунул свежий ветер и отогнал облако назад, глубоко в тоннель. Юта пробежала еще несколько шагов и остановилась. Навстречу ей бил солнечный свет.
Драконьи Врата располагались ниже западной башни, на вершине которой Юта, бывало, коротала время. Но оттуда, с башни, нельзя было увидеть этой части полуострова — так человеку трудно разглядеть, что делается у него на затылке. Принцесса несмело приблизилась к краю проема — и обомлела.
Внизу лежало море — гладкое, как кусок голубого атласа. Полосами чередовались под его поверхностью темные и светлые пятна — там сменяли друг друга подводные леса и поляны. Юта видела спины носившихся над водой чаек; подножье замка срослось со скалой, и скалой казалась отвесная стена, уходящая вниз из-под Ютиных ног. Нагромождения камней, поднимающиеся из воды, казались развалинами сказочного города — принцесса различала купола и башни, мосты, флюгера… Медленный прибой то обнажал их, то снова увлекал в пучину.
Юте смертельно захотелось стать драконом и броситься в небо из Драконьих Врат. Раскинув руки-крылья, она поднялась на цыпочки и извергла из груди воображаемый столб воображаемого пламени:
— Х-ха!
Счастливая, она уже увидела себя парящей в небе — как вдруг на высокое солнце набежала тень, совсем как тогда, на площади.
Дракон возвращался в замок. Юта увидела его снизу — чешуйчатое брюхо, перепончатые крылья, гибкий изящный хвост. Арман дохнул огнем и устремился в Драконьи Врата.
Юта стояла, парализованная ужасом. Сейчас и она, и дракон окажутся в одном тоннеле. Ящер разгорячен, дышит огнем и дымом; принцесса или изжарится, или задохнется, или попросту будет раздавлена в лепешку.
Арман приближался — Юту ударила волна горячего, пахнущего драконом воздуха.
Выйдя из оцепенения, она вскинула над головой руки, закричала, стараясь перекрыть драконье дыхание и свист крыльев:
— Арма-а-а…
Дракон летел на нее со скоростью пущенного из пушки ядра. Она ясно увидела покрытое ороговевшими чешуйками лицо, то есть морду, и горящие глаза под нависающими надбровными выступами. Юта снова закричала — и глаза эти вдруг расширились, как столовые блюдца.
Дракон, не в состоянии остановиться, резко запрокинулся назад, будто поднимаясь на дыбы. Перепончатые крылья забились, изо всех сил пытаясь оттолкнуться от замка потоками воздуха. Юте показалось, что сейчас Арман налетит на стену плашмя, всем телом, и разобьется насмерть. Но в последний момент дракон приостановил-таки свое движение, но не смог совсем избежать столкновения и тяжело ударился о стену чешуйчатым хвостом.
От удара вздрогнула скала.
Неделю Юта пряталась.
Арман почти не ходил — лежал в своей комнате на сундуке, и даже в кресле перед камином не мог сидеть — так болела поясница. Юта приносила ему еду, но незаметно — выбравшись ненадолго из комнаты, он по возвращении находил на сундуке мисочки и кувшинчики, тарелочки и бутылочки, а рядом с ними — непременный знак внимания: то салфетка с неумело надерганной бахромой, то затейливый веревочный бантик, то кособокое сердечко, вырезанное из огарка свечи.
Арман не подавал виду, что замечает эти немые извинения. Он съедал и выпивал все и после совершенно не интересовался, куда пропадает опустевшая посуда.
Спустя несколько дней ему стало легче, и, выйдя однажды из комнаты, он притаился поблизости.
Принцесса не заставила себя долго ждать. На самодельном подносе она тащила миску разогретых лепешек и бутылку охлажденного вина; на плече у нее болталось опять-таки самодельное полотенце с вышивкой.
Убедившись, что Армана в комнате нет, принцесса шмыгнула вовнутрь. Арман выждал минуту и вошел следом.
— Ах! — Юта едва не выронила миску.
Арман стоял в дверях, прислонившись к косяку, и на невозмутимом лице его не было гнева, но не было и прощения.
— Ах! — повторила Юта и, как белый флаг, развернула перед собой полотенце. Крупными торопливыми стежками на нем был вышит огнедышащий дракон.
Коварная принцесса была прощена. В знак своего расположения Арман принес ей огромный ломоть земли вместе с росшими на нем травой и цветами. Прийдя в совершеннейший восторг, Юта оборудовала на вершине башни «сад», где любовно поливала цветы и расчесывала траву, а когда среди зеленых стебельков обнаружился росточек настоящего клена, радости принцессы не было границ.
Однажды вечером, когда Юта с Арманом проводили время в «саду», замок дрогнул. Качнулись башни, откололась откуда-то глыба и рухнула в море, образовав в нем воронку. У подножия замка родилась волна и покатилась к горизонту. Второй толчок — вторая волна.
— Землетрясение! — закричала Юта и вцепилась в Армана, решив, что тут ей и конец пришел.
Арман засмеялся и обнял ее за плечи. В этом покровительственном жесте было столько спокойной уверенности, что Юта прекратила панику и удивленно на него воззрилась.
— Это Спящий, — сказал Арман небрежно.
— А? — Юта решила, что не расслышала.
— Спящий, — повторил Арман. — Под фундаментом замка много тысячелетий спит неведомо кто. Другого имени ему пока не придумали — Спящий, и все… Иногда он шевелится во сне, и тогда замок трясется.
