19
— Ваши бумаги? Подождите минуту.
Чиновник снял очки и посмотрел на Элизабет. Потом неторопливо встал и скрылся за деревянной перегородкой, отделявшей его от зала.
Гребер посмотрел ему вслед и оглянулся. Перед выходом толпились люди.
— Ступай к двери, — сказал он тихо. — Жди там. Если я сниму фуражку, сразу же отправляйся к Польману. Ни о чем не беспокойся, иди, не задерживаясь, я приду туда вслед за тобой.
Элизабет медлила.
— Ступай! — повторил он нетерпеливо. — Может, этот старый козел сейчас приведет кого-нибудь. Нам нельзя рисковать. Подожди на улице.
— А может быть, ему просто понадобилась какая-то справка?
— Это мы выясним. Я скажу, что тебе стало плохо и ты вышла на минутку. Иди, Элизабет!
Он стоял у окошечка и смотрел ей вслед. Она повернула голову и улыбнулась. Потом исчезла в толпе.
— Где же фрейлейн Крузе?
Гребер обернулся: чиновник был уже тут.
— Сейчас придет! Все в порядке?
Тот кивнул.
— Когда вы хотите пожениться?
— Как можно скорее. У меня времени в обрез. Отпуск почти кончается.
— Можете оформить брак сейчас же, если хотите. Бумаги готовы. Для солдат процедура очень упрощена, и все делается быстро.
Гребер смотрел на бумаги в руках чиновника. Тот улыбался. Гребер вдруг почувствовал странную слабость. Горячая волна крови обожгла щеки.
— Все в порядке? — спросил он и снял фуражку, чтобы отереть пот со лба.
— Да, — подтвердил чиновник. — Где же фрейлейн Крузе?
Гребер положил фуражку перед окошечком и глазами поискал Элизабет. Кругом стояли люди, но ее он не видел. Вдруг он заметил свою фуражку. Он совсем забыл, что это условный знак.
— Минутку, — торопливо сказал Гребер. — Сейчас я ее позову.
И он поспешно начал проталкиваться через толпу: может быть, он еще успеет ее нагнать. Выбравшись на улицу, он увидел, что Элизабет спокойно стоит за водосточной трубой и ждет.
— Слава богу, ты здесь! — сказал он. — Все в порядке. Все в порядке, Элизабет!
Они вернулись. Чиновник выдал Элизабет ее бумаги.
— Вы дочь медицинского советника Крузе? — спросил он.
— Да.
У Гребера перехватило дыхание.
— Я знавал вашего отца, — сказал чиновник.
Элизабет взглянула на него.
— Известно вам что-нибудь о нем? — спросила она после паузы.
— Не больше чем вам. А вы ничего не слышали?
— Нет.
Чиновник снял очки. У него были водянисто-голубые близорукие глаза.
— Будем надеяться на лучшее. — Он протянул Элизабет руку. — Всего хорошего. Я сам провел ваше дело и все оформил. Вы можете зарегистрироваться хоть сегодня. Я могу это устроить. Хоть сейчас.
— Сейчас, — сказал Гребер.
— Сегодня днем, — поправила его Элизабет. — В два часа! Можно?
— Так и сделаем. Вам следует явиться в гимнастический зал городской школы. Бюро регистрации браков теперь помещается там.
— Спасибо.
Они остановились у выхода.
— А почему не сейчас? — спросил Гребер. — Тогда нам уж наверняка ничто не помешает.
Элизабет улыбнулась.
— Мне нужно хоть немного времени, чтобы приготовиться, Эрнст. Ты этого не понимаешь, да?
— Только наполовину.
— Наполовину, — и то хорошо. Зайди за мной без четверти два.
Гребер медлил.
— Все обошлось как нельзя лучше, — сказал он наконец. — Что только мне ни мерещилось! Сам не знаю, почему я так трусил. Я был, наверное, очень смешон, да?
— Нет, нисколько.
— А я думаю, все-таки очень.
Элизабет покачала головой.
— Отец тоже считал, что люди, которые его предостерегали, смешны. Нам повезло, Эрнст, вот и все!
Пройдя несколько улиц, Гребер увидел портняжную мастерскую. В ней сидел портной, похожий на кенгуру, и шил военный мундир.
— Можно отдать в чистку брюки? — спросил Гребер.
Портной поднял голову.
— У меня портняжная мастерская, в чистку не беру.
— Вижу. Я бы хотел и отутюжить мою форму.
— Ту, что на вас?
— Да.
Пробормотав что-то, портной встал. Он осмотрел пятно на брюках.
— Это не кровь, — успокоил его Гребер. — Это прованское масло. Можно вывести бензином.
— Почему же вы сами не вывели, если вы все знаете? Бензином такие пятна не выведешь.
— Допускаю. Вам лучше знать. Есть у вас во что пока переодеться?
Портной скрылся за занавеской и вернулся с клетчатыми брюками и белой курткой. Гребер взял их.
— А скоро будет готово? — спросил он. — Сегодня у меня свадьба.
— Через час.
Гребер переоделся.
— Тогда я через час зайду.
Кенгуру с недоверием посмотрел на него. Он рассчитывал, что Гребер подождет в мастерской.
— Мой мундир — хороший залог, — пояснил Гребер. — Я не убегу.
Портной широко улыбнулся.
— Ваш мундир принадлежит государству, молодой человек. Но так и быть, идите и подстригитесь. Это необходимо, раз вы собираетесь жениться.
— Верно.
Гребер отправился в парикмахерскую. Клиентов обслуживала костлявая женщина.
— Муж на фронте, — сказала она. — Я его пока заменяю. Садитесь. Побрить?
— Постричь. А вы и это умеете?
— Господи боже мой! Да уж я так хорошо научилась стричь, что скоро забывать начну. И помыть? У нас превосходное мыло.
— Да. И помыть.
Женщина действовала довольно энергично. Она подстригла Гребера и основательно обработала его голову мылом и мохнатым полотенцем.
— Желаете брильянтин? — спросила она. — У нас есть французский.
Гребер очнулся от внезапной дремоты, посмотрел на себя в зеркало и испугался. Уши его, казалось, выросли, — так коротко были острижены волосы на висках.
— Брильянтин? — повелительно спросила женщина.
— А какой у него запах? — Гребер вспомнил ароматическую соль Альфонса.
— Ну, как у всякого брильянтина. Обыкновенный. У нас еще французский.
Гребер взял баночку и понюхал. От брильянтина пахло прогорклым жиром. Время побед и впрямь давно миновало. Он взглянул на свои волосы: там, где они были длиннее, торчали вихры.
