Что это за место? И как я сюда попал?
В воздухе замаячили расплывчатые тени, и Арону вдруг показалось, что он видит за спиной незнакомца укрытие для путешественников и небольшую конюшню; дым из трубы, смешиваясь с хлопьями снега, серебрился в лунном свете. Арон удивился тому, что не ощущает запахов и вообще не чувствует ничего, кроме леденящего холода. «Наверное, я сейчас воспринимаю окружающий мир через органы чувств мальчика!» — подумал он.
Должно быть, незнакомец таким образом пытался объяснить Арону, где он сейчас находится; а может, он и сам не видел ничего, кроме укрытия и снежной мглы.
— Я искал тебя! — сказал мальчик. Не были ли эти слова ответом на второй вопрос Арона? — Это я, Ник. Я так давно не видел твое сияние! Ой, а куда же оно подевалось?
Мальчик, который называл себя Ником, улыбнулся и вытянул вперед пухлую белую руку, чтобы прикоснуться к руке Арона костяшками пальцев — почтительный жест, принятый в знатных семьях Гнездовья. Но Арон, хоть и помнил из уроков отца, как нужно отвечать на подобное приветствие, лишь молча таращил глаза на призрачно-белые пальцы незнакомца и его округлые запястья.
Мальчик перестал улыбаться и медленно опустил руку.
— Прости, если я тебя обидел! Сам не знаю, что на меня нашло…
Сейчас Арон ужасно злился на мальчика за то, что тот помешал его планам, и потому не хотел с ним разговаривать.
— Я не знаю, почему мы здесь оказались, — признался Ник. — Может быть, я убежал из дома? Или… улетел?.. — Лицо его приняло озадаченное выражение. — Да, да, скорее всего, я летел!
Ник снова в упор посмотрел на Арона своими необычайно яркими — почти как у Стормбрейкера! — глазами.
Удивительно, но взгляд мальчика мгновенно успокоил сидевшего внутри Арона зверя — того, что взывал к мести и требовал крови. Арон даже перестал сокрушаться о рухнувших планах и сосредоточил внимание на том, что происходило с ним в эту минуту.
— А ты будешь встречать меня, когда я приду? — вдруг тихо спросил Ник.
Что-то в лице и голосе мальчика показалось Арону смутно знакомым… Не виделись ли они раньше? Арон вспомнил ночь после Жатвы и умирающий дух, который говорил с ним за Пеленой за несколько минут до нападения ман…
— Ты встретишь меня, когда я приду? — повторил Ник.
— Куда придешь?
Мальчик горестно опустил голову, напомнив Арону младших сестренок. В Нике удивительным образом сочетались мягкость и сила, и вообще — было в нем что-то очень необычное и незабываемое.
Будь ты проклят, что заставил меня вспомнить девочек! — сердито подумал Арон, едва успев спрятать свои мысли от Ника. Ему одновременно хотелось и ударить мальчика, и прижать к груди, словно маленького ребенка (хоть Арон и чувствовал, что Ник старше него).
Внутренняя сущность Арона никак не могла справиться с такими противоречивыми желаниями.
— Я встречу тебя! — торопливо сказал Арон, не в силах больше выносить чужие страдания и желая только одного — освободиться от его чар и вернуться туда, откуда вытащил его голос мальчика.
— Клянешься? Мне не нужны обещания, мне нужна клятва!
— Да, да! — прокричал Арон так громко, что Ник испуганно попятился. — А теперь иди — и отпусти меня!
В тот же миг образ мальчика исчез — словно снежинка, растаявшая в пламени костра. Пропали из виду и укрытие для путешественников, и земля, и камни, и метель… Арон внезапно понял, что стоит посередине черной пустоты.
Нет, не стоит — падает в нее!
Мальчик закричал и беспомощно раскинул руки.
Вдруг что-то ударило его по лицу — раз, потом второй… Удары были такими сильными, что из глаз мальчика потекли слезы. Чешуйчатые и когтистые лапы проникли в пустоту, схватили Арона и потянули прочь. Неужели поселившееся внутри него кровожадное чудовище ожило?! Мальчик нисколько не сомневался, что при приземлении каждая насквозь промерзшая косточка его тела разобьется на мелкие кусочки.
— Идиот! Недоумок! — гневно произнес женский голос — такой сильный и глубокий, что у Арона едва перепонки в ушах не лопнули.
В следующее мгновение мальчик понял, что его внутренняя сущность соединилась с телом. Он снова сидел на берегу пруда, озаренного лучами заходящего солнца, и смотрел на разбегающиеся по поверхности воды фиолетовые блики.
Пруд. Шум голосов, доносящийся из лагеря. Запах горящего животного жира.
Неужели он вернулся на эту сторону Пелены?
И вдруг кто-то опять больно ударил мальчика по лицу. Арон вскрикнул и схватился за щеку, чувствуя, как из глаз, носа и ушей хлынула какая-то жидкость.
Снова стало так холодно, словно на улице стоял трескучий мороз.
— О чем ты только думал? — злобно прошипела Дари. — Тебе что, жить надоело? Идиот!
Глаза девочки пылали огнем, а губы дрожали. И все-таки, глядя на нее, Арон думал только об одном: какая же она красивая!
Нет, не просто красивая. Она прекрасна, словно редчайший драгоценный камень, которому гнев только добавлял совершенства…
Арон отдернул руку от щеки и понял, что теплая жидкость, которая струилась по лицу, — его кровь.
Вдруг Дари подошла совсем близко и обхватила руками голову мальчика. В тот же миг в мозгу Арона что-то взорвалось, перед глазами вспыхнул ослепительно-белый свет, а чувство холода бесследно исчезло.
Значит, Дари знала, что я хотел сделать с солдатами лорда? И сейчас она собирается убить меня, потому что я слишком опасен для окружающих! Что ж… Возможно, будет даже лучше, если я умру…
Мальчик решил, что, если Дари и вправду решит его убить, он не будет сопротивляться. Вдруг он случайно ранит девочку, защищаясь от нее? Впрочем, силы Арона в любом случае иссякали на глазах.
Через несколько минут на мальчика навалилась пустота — темнее и страшнее той, что окружала его на другой стороне Пелены…
Глава шестнадцатая
НИК
От сидящей рядом с Ником женщины исходил неприятный и пугающий запах миндаля.
Внутри повозки горело несколько факелов, и их пламя плясало на стенках, словно какой-нибудь обезумевший пьяница. Нику очень хотелось подняться на ноги и бежать прочь, но резкая боль во всем теле не позволяла ему даже пошевелиться.
Где я? Может, я уже умер?
Кожу мальчика обжег порыв холодного ветра. Ник хотел дотронуться пальцами до щеки, но руки оказались вытянуты вперед и крепко привязаны к тяжелым деревянным брусьям. В следующий момент Ник понял, что ноги тоже привязаны к брускам, а тело примотано полосками ткани к широкой и гладкой доске. Ник попытался повернуть голову и тут же застонал от боли.
— Тихо, тихо, мальчик! — сказала женщина, не поворачивая головы. — У тебя половина костей переломана, и все тело в ранах.
