Он прав, грустно подумала Дари. Гибельная лихорадка доставляет ужасные страдания, и чем ближе конец, тем невыносимее муки умирающего.
— Ты же сама отправила меня к Камню, чтобы нашему Кристофу не пришлось мучиться от голода и захлебываться в собственных испражнениях! — проговорил сквозь слезы Гунд Зеллер, глядя на оцепеневшую от ужаса жену. — Неужели ты хочешь, чтобы он пришел к Брату, крича от боли?
Несколько минут никто не произносил ни слова.
— Мы даже со скотиной лучше обращаемся, — пробормотал наконец Дольф.
Тогда несчастная мать без сил рухнула на пол и зашлась в рыданиях. Виндблоун обнял Фрегу и крепко держал ее все время, пока она билась в судорогах, оплакивая своего малыша, а Дольф и Гунд молча стояли рядом.
Наблюдая за Зеллерами, Арон в отчаянии вонзил ногти в деревянную столешницу, в то время как в глазах Зеда отразилась лишь легкая печаль. Конечно, ученик Виндблоуна уже много раз сталкивался со смертью, но Дари чувствовала, что дело не только в этом.
Похоже, Зед вообще не способен к глубоким чувствам. К тому же паренек слишком бесхитростен и простодушен для человека, который в будущем собирается стать Братом Камня!
Дари перевела взгляд на Стормбрейкера и вспомнила, каким открытым и чистым предстал он перед ней в ночь битвы с манами, когда они встретились за Пеленой. Сейчас душа Брата разрывалась от горя и жалости к малышу; девочке казалось, что по спиралевидным татуировкам на лице Старшего Мастера струится печаль, а в уголках зеленых глаз сверкают слезы. Склонившийся над умирающим ребенком Стормбрейкер внезапно напомнил Дари высеченные на стенах храмов лики.
Он должен иметь крылья и парить в небесах над этим суетным миром! Стормбрейкер слишком красив, чтобы жить привязанным к земле!..
У Дари сжалось горло от жалости к Старшему Мастеру, к умирающему ребенку, ко всей семье Зеллер… Тем временем Фрега утихла в объятиях Виндблоуна. Девочка хотела снова принести ей воды, но в кувшине не осталось ни капли, и Дари задумалась, как еще она могла бы помочь несчастной женщине.
Впрочем, если судить по решительному блеску в ее глазах, мне не придется долго сидеть без работы, — с грустью подумала Дари.
Женщина отодвинулась от Виндблоуна, и тот бесшумно отошел в сторону, чтобы отец и дедушка Кристофа могли подойти поближе к мальчику. Сейчас Фрега смотрела только на Стормбрейкера, и, когда она заговорила, ее голос звучал уверенно и твердо:
— От имени моего сына Кристофа я прошу у вас Милосердия.
Зед с облегчением вздохнул, в то время как во взгляде Арона по-прежнему отражалась растерянность. Наконец ярко-синие глаза мальчика широко распахнулись. Кажется, он наконец-то понял, о чем просила Старшего Мастера Фрега Зеллер.
Когда Дари снова повернулась к Стормбрейкеру, тот вопросительно смотрел на Гунда Зеллера. Мужчина кивнул и опустил голову.
Стормбрейкер быстро снял с пояса маленькую кожаную флягу, приподнял Кристофа за плечи и откинул его голову назад. Он намеренно выбрал позу, которая позволила бы мальчику легче проглотить снадобье.
— Да пребудут с тобой небеса… — сказал Стормбрейкер и наклонил флягу, прижатую к полуоткрытым губам больного.
В тот же миг в воздухе разлился дурманящий запах миндаля и сладкого картофеля, от которого Дари едва не стошнило. Стормбрейкер гладил щеки и шею малыша до тех пор, пока тот не проглотил напиток.
Все замерли. Старший Мастер осторожно положил Кристофа на матрас, скрестил руки ребенка у него на груди и укрыл его одеялами.
Родители мальчика сидели рядом, поглаживая его лоб и руки, а дедушка положил ладонь внуку на плечо.
Через некоторое время Стормбрейкер встал и неслышно отступил назад, к Виндблоуну, чтобы дать Зеллерам возможность спокойно проститься с Кристофом.
Дари хотела отвести глаза в сторону — она так устала наблюдать смерть! — но по какой-то неведомой причине не смогла оторвать взгляда от ребенка. Зед и Арон тоже, затаив дыхание, смотрели, как грудь Кристофа судорожно поднялась, на пару секунд застыла в неподвижности, опустилась и больше не двигалась…
Никакой боли. Никаких мучений.
Дари стиснула руки в кулаки, вспоминая болезнь сестры. Кейт пришла в себя после второго приступа лихорадки, но прежние силы к ней так и не вернулись, и во многих отношениях она навсегда осталась ребенком. Что ж, Дари была рада и такому исходу. Она знала, что Зеллеры отдали бы все свои деньги, имущество, здоровье и даже жизнь, чтобы Кристофу повезло так же, как Кейт.
Несколько минут никто не двигался и не говорил; тишину нарушали лишь приглушенные рыдания родственников малыша. Наконец раздался голос Старшего Мастера:
— Это бдение закончилось.
Услышав сигнал, Дари проворно поднялась на ноги. Конечно, Стормбрейкер и Виндблоун справились бы и сами, но Дари понимала: все ожидают, что заключительную часть работы выполнит именно она.
Взгляд Арона жег ей спину, но девочка не оглядывалась. Дари чувствовала, что Арон внимательно наблюдает за ее действиями и радовалась тому, что в нем проснулась любознательность. Прежде душу мальчика переполняли только ненависть и боль.
Подойдя к Кристофу, девочка опустилась на колени у его ног и вопросительно взглянула на заплаканных родителей. Те кивнули и показали жестами, что не имеют ничего против ее вмешательства. Тогда Дари сбросила с ног малыша одеяла и дотронулась до его прозрачной шевили, изготовленной из горного хрусталя или какого-то похожего на него камня, благодаря которому внутренняя сущность мальчика удерживалась рядом с его телом.
Дари обхватила руками шевиль, пытаясь нащупать скрытую в камне живую силу. Через некоторое время ей это удалось, и девочка смогла представить пронизывающие шевиль потоки энергии в виде маленькой карты. Глубоко вдохнув, она прошла через Пелену и заставила свою внутреннюю сущность погрузиться в сплетение пульсирующих нитей. Дари постепенно усиливала напор энергии, выискивая в камне слабые места. Через несколько секунд шевиль треснула и распалась на кусочки.
В ладони девочки посыпались мелкие осколки и пыль, и в тот же миг Дари почувствовала, как между ее пальцами заструилась внутренняя сущность Кристофа. В воздухе возник расплывчатый облик крылатого мальчика, окруженного золотым и серебристым сиянием.
— Лети! — мысленно приказала ему Дари. — Вперед и вверх, к звездам! Они проводят тебя на небеса…
И тогда освобожденная от телесной оболочки душа стремительно унеслась прочь.
Следуя традиции, Дари собрала кусочки разбитой шевили, протянула их отцу мальчика и произнесла дрожащим от волнения голосом:
— Душа Кристофа Зеллера переселилась на небеса.
Гунд заплакал и отдал сломанную шевиль жене, а та принялась целовать кусочки стекла, поливая их слезами и громко причитая.
Тяжело им будет, с грустью подумала Дари. Что их ждет впереди? Погребальный костер да пустота в доме и в душе… Больной ребенок занимал все их время, а теперь Зеллерам и позаботиться не о ком! Они пока, наверное, еще не осознали до конца, как сильно изменил их жизнь сегодняшний день.
