Может быть, и я стал таким же, как Гальвин? Не означают ли эти страшные сны, что мое сердце тоже покрылось коркой льда? — подумал Арон, испытывая одновременно и сочувствие, и стыд.
— У Гальвина нет никого и ничего, кроме Камня, — прибавил Стормбрейкер. — Ты теперь тоже часть его семьи. Постарайся стать ему братом.
Арон провел кончиками пальцев по мягкому, шелковистому покрывалу — словно искал у него утешения, и растерянно спросил:
— Но как? Гальвин мне никогда не позволит.
— А ты постарайся его убедить, — сказал Старший Мастер, подходя ближе к мальчику и заглядывая ему в глаза. Именно таким добрым и ободряющим взглядом Старший Мастер обычно смотрел на Арона во время уроков и бесед. — Может случиться так, что Гальвин Хердер однажды прикроет тебя и убьет преступника, притаившегося за твоей спиной. Думаю, единственный способ улучшить отношения между вами — это заставить вас драться вместе.
Мальчик недоуменно посмотрел на наставника. О чем это толкует Стормбрейкер? Арон знал, что превосходит Гальвина во владении луком и коротким мечом, но вооруженный кинжалом или длинным мечом, Хердер в мгновение ока искрошит его на мелкие кусочки! Впрочем, старший ученик Виндблоуна настолько сильнее Арона физически, что справится с ним и без всякого оружия.
— Вы хотите, чтобы во время тренировок мы сражались друг с другом? Мне кажется, это не поможет нам подружиться, Старший Мастер…
Стормбрейкер с готовностью кивнул, соглашаясь со словами Арона, и у мальчика на душе стало еще тревожнее.
— Я не имел в виду, что вы должны драться друг с другом. Вы должны драться вместе против общего врага. Думаю, вас нужно послать в такое место, где для выживания тебе придется полагаться на Гальвина, а Гальвину — на тебя. Да, это было бы лучше всего.
Арон потрясенно уставился на наставника. Мальчик ожидал, что Старший Мастер отправит его в Часовню Матери, или в Обитель Терпения, или — самое худшее — в приемную лорда Болдрика, но наказание оказалось намного страшнее, чем он мог вообразить.
Стормбрейкер ткнул рукой в южном направлении крепости и сказал:
— Один раз в лунный цикл мы проверяем запасы еды и оружия в Развалинах. Это рискованное путешествие, и потому обычно его совершает кто-то из Старших Мастеров. На сей раз в Развалины отправитесь вы с Гальвином — сразу после того, как он вернется из Обители Терпения.
Арон пришел в такой ужас, что едва не закричал. Мальчик хорошо помнил, как лорд Кобб по пути в Триун расспрашивал Стормбрейкера о Развалинах и что ответил тогда Старший Мастер.
«Не думаю, что небылицы о Развалинах могут быть страшнее яви…»
— Вы доберетесь туда до наступления темноты, — словно в полусне услышал Арон голос Стормбрейкера. — Поскольку вы отправитесь в Развалины вдвоем, поездка будет легче, чем испытания на звание Брата Камня. К тому же путешествие поможет вам узнать, насколько вы оба готовы к заключительной проверке.
Арону казалось, что он потерял дар речи и никогда в жизни не сможет произнести ни слова. В Триуне он слышал немало историй о том, сколько людей погибло в Развалинах и сколько из них не смогли даже преодолеть осыпающиеся каменные стены. Мягкое покрывало, которое так приятно ласкало пальцы Арона всего минуту назад, вдруг показалось грубым и колючим, и мальчик резко отдернул руку. Чтобы не смотреть на Старшего Мастера, он отвернулся и уткнулся глазами в кровать Зеда.
Да это наказание еще хуже, чем Суд! И кто бы подумал, что Стормбрейкер способен на такую жестокость… Поединок с кем-нибудь из Братьев Камня или даже Милосердие лорда Болдрика и то были бы куда гуманнее.
Арон попытался сглотнуть, но горло пересохло, и мальчик закашлялся.
— Ты сейчас гораздо сильнее, чем был до приезда в Гильдию, отлично владеешь луком и коротким мечом, — сказал Стормбрейкер, присаживаясь перед мальчиком на корточки. — Гальвин, напротив, достиг немалого мастерства с длинным мечом и кинжалом, так что вы прекрасно сработаетесь.
Арон хотел отвернуться, но Старший Мастер взял мальчика за подбородок и посмотрел ему в глаза.
— После возвращения из этого похода вы с Гальвином будете гораздо лучше понимать друг друга.
— Если я останусь в живых, — угрюмо возразил Арон, отворачиваясь.
— Это будет зависеть от тебя самого, — спокойно заметил Стормбрейкер. — И от Гальвина.
Помолчав с минуту и так и не дождавшись ответа, Старший Мастер прибавил:
— Пока Гальвин не вернется из Обители Терпения, ешь двойные порции и усерднее тренируйся, но и об отдыхе не забывай.
Мальчик не проронил ни слова.
Какой смысл следовать совету Стормбрейкера? За три дня он в любом случае не окрепнет настолько, чтобы пережить это смертельно опасное путешествие в самое жуткое место Гнездовья!
Старший Мастер положил руку на плечо Арона, и мальчику пришлось напрячь всю волю, чтобы не оттолкнуть наставника. Через некоторое время Стормбрейкер со вздохом убрал руку и вышел из комнаты, оставляя своего ученика наедине с мрачными мыслями.
Дверь за Стормбрейкером закрылась, а Арон почувствовал, что не может даже встать с постели.
Если я поднимусь на ноги, то, скорее всего, захочу убежать прочь из комнаты, из Дома Старших Мастеров и вообще из крепости! — с тоской подумал он.
Только вот бежать ему было некуда. Как и Гальвину…
Рот мальчика наполнился горечью.
Арон понимал, что рассчитывать на доброту Гальвина бессмысленно. Хердер пожертвует кем угодно ради спасения собственной жизни, а то и специально подстроит какую-нибудь подлость, если подвернется удобный случай. Напрасно Стормбрейкер думает, что совместное путешествие в Развалины поможет им стать друзьями. Скорее, наоборот — Гальвин придет к выводу, что Арон слаб, плохо тренирован и вообще не заслуживает того, чтобы быть учеником Старшего Мастера. А лорд Болдрик и Виндблоун, наверное, будут даже рады, если Гальвин принесет к воротам крепости бездыханное тело Арона!..
Моя смерть станет для Камня благом. Им больше не придется бояться, что я причиню кому-нибудь вред своим опасным граалем, или волноваться о том, что лорд Брейлинг узнает о моем местонахождении и явится в Триун вместе с союзниками.
А может быть, именно на такой исход и рассчитывает Стормбрейкер?
Из глаза мальчика выкатилась слезинка и быстро побежала вниз по щеке. Арон прикусил губу, ненавидя себя за слабость и подозрительность. Ведь он всегда доверял Старшему Мастеру — хоть тот и был хорошо тренированным убийцей, способным на любую жестокость.
Внезапно Арон почувствовал жгучую боль в запястье — в том месте, где была вытатуирована метка дав-ха. Мальчику показалось, что священный знак пытается напомнить ему обо всех событиях, которые произошли с ним и Стормбрейкером со дня Жатвы.
Не думай о прошлом! — приказал себе Арон.
