– Менуаоная-интеет-оимпиада! – сквозь зевок прогудел он, захлопнул рот, будто муху зубами поймал, и уже связно повторил. – Международная-интернет-олимпиада по проге. По программированию. Я думал, на следующей неделе последние задачи сделаю, но раз мы уезжаем, пришлось всю ночь сидеть. Там крайний срок сдачи – четверг, – и он ткнул пальцем в прилепленную над столом желтенькую бумажку-«напоминалочку». На ней большими буквами было написано: «Последний день – червер!»
Мурка засмеялась. Четверг от семейства Тихоновых тоже не ушел!
– Хоть первое место займешь? – спросила она.
– С ума сошла – это ж международная олимпиада! Тут бы хоть в первую двадцатку войти. Лучше, конечно, в первую десятку. Ну, одно из призовых мест, конечно, лучше всего… В общем, может, и пробьемся! – бодро закончил Вадька.
– Бездарность ты моя! – засмеялась Мурка.
– Почему? – изумился парень.
– Потому что пробиваешься сам, – строго пояснила она. – А настоящий талант ждет, когда ему помогут! Ты разве не знал?
– Нет, – помотал всклокоченной башкой Вадька. – И, не понял ничего, снова с хрустом зевнул. – Хорошо, что ваш папа эту поездку придумал! Никаких экзаменов и, главное, никаких расследований, а то я уже звереть начал, а мама… – он невольно понизил голос, точно боялся, что Надежда Петровна подслушивает под дверью. – Мама стала задавать очень… неудобные вопросы. Я, конечно, все на лицей валю, мы там часто допоздна засиживаемся. Но, честное слово, мне уже надоело врать! – Его физиономия стала мечтательной. – Неделя без расследований – и без взрослых! А здорово ваших родителей достало, если они вас одних отпустили! – вдруг задумчиво добавил он.
Мурка пожала плечами – должны же родители когда-то понять, что они с сестрой самостоятельные, ответственные люди и в присмотре не нуждаются!
– Ты вещи-то собрал?
– Да! – Вадька гордо кивнул на сумку с ноутбуком.
– А, пардон, плавки с футболками? – поинтересовалась Мурка.
Вадькина физиономия стала растерянной.
– Я сейчас чего-нибудь… – он распахнул шкаф и близоруко уставился в его недра. – Только не пойму, где тут что…
– Пойду твою маму позову, – вздохнула Мурка.
– Не надо, я сам! – вскинулся Вадька.
– Ты вон спишь на ходу! – отмахнулась девочка.
– Я не на ходу, я… на стою! – сквозь душераздирающий зевок пробубнил Вадька, действительно стоявший у шкафа.
Мурка отправилась на кухню просить маму одного взрослого человека собрать ему в дорогу носки и трусы.
Там весело свистел чайник и шкворчала яичница под тертым сыром – со старым луком, молодой зеленью и черными гренками.
– Мой сыночек опять в Интернете всю ночь торчал, а теперь глаза продрать не может? – поинтересовалась Вадькина мама, ловко расставляя тарелки, наливая чай и нарезая хлеб – кажется, все одновременно.
– Не ругайте его, он программу для олимпиады писал! – горячо вступилась Мурка.
– А можно, я его еще лет пять-шесть поругаю, а уже потом передам тебе в полное владение? – съехидничала та.
Мурка смутилась. Надежда Петровна захихикала совершенно в Катькином стиле. А они еще гадали, в кого малая такая вредная!
– Если бы я полагалась на своего сына, он бы спал в ноутбуке, ел свой ноутбук и на пляж вышел, прикрываясь ноутбуком! Я давно все собрала! – Надежда Петровна кивнула на торчащий в углу кухни толстый, слегка потертый чемодан.
Обычно если Вадька куда-то ехал, так с рюкзаком. Мама собрала Катькины и Вадькины вещи вместе? Это же неудобно! Они в разных комнатах будут жить, пока шмотки поделят, замаются!
– Зови Вадьку завтракать, вот-вот машина придет, мне ваш папа звонил, – велела Надежда Петровна.
– Как у них там ночь прошла? – торопливо спросила Мурка.
– Тихо, – осведомленная о Кисонькиных проблемах, Надежда Петровна пожала плечами. – Вы сказали этому певуну, что уезжаете? – В ее голосе звучало неодобрение – никто в городе не одобрял Матвея Соболева.
– Нет, конечно, – немедленно отреклась от такой глупости Мурка.
– Ну, не знаю… Зови Вадьку!
Мурка вернулась в комнату. Компьютер пищал выпавшим из гнезда птенцом. Вадька сладко спал, улегшись щекой на клавиатуру. Мурка отключила комп, подняла Вадьку и вытолкала на кухню. Там он засунул за щеку хлеб с маслом, наколол кусок яичницы на вилку и задремал снова. Внизу забибикала машина. Катька выскочила на балкон и тут же метнулась обратно.
– Приехали! И Севка уже там! Харли, пошли! – Она метнулась в коридор к зеркалу, прошлась расческой по волосам. От недавно так восхищавших ее негритянских косичек девочка отказалась, от обычных косичек – тоже. Теперь у нее были гладкие волосы длиной до лопаток, и эта простая прическа ей необыкновенно шла, делая лицо тоньше и значительней. Раньше казавшиеся неинтересными светло-русые волосы словно светились. Катька наскоро мазнула помадой по губам, подхватила сумочку и кинулась к дверям – успеть пообщаться с Севой, прежде чем подтянутся остальные. Евлампий Харлампиевич солидно пошлепал следом.
– Вадькин ноутбук возьмите! – успела крикнуть мама.
– Они разобьют! – очнулся от полусна Вадька.
– Не разобьют. А ты чемодан бери, не мне же его тащить! – скомандовала мама.
Пятясь, он выволок чемодан за дверь: только очки поблескивали над чемоданом и ноги семенили – под ним. Близняшки подхватили Муркин рюкзак и Кисонькин чемодан и побежали вниз. Пролетом ниже обнаружили Вадьку – тот сидел верхом на чемодане и спал.
– Опять всю ночь в Интернете торчал, а теперь глаза продрать не можешь? – авторитетно рявкнула у него над ухом Мурка.
Вадька едва не сверзился с чемодана, очумело завертел головой, бормоча:
– Я что – я ничего… Ну чего ты кричишь, мам? – потом разглядел девчонок и надулся. С хихиканьем они помогли ему вытащить чемодан из подъезда и доволочь до машины.
– Катька решила с Кисоньки пример брать – на неделю в Бердянск берет шмоток, как на месяц в Канны? – рассмеялся шофер, забрасывая чемодан в багажник просторного мини-вэна. – Привет, ребята! Надеюсь, в этот раз каникулы обойдутся без погони и стрельбы?
– Здрасте, Володя, – пробормотала Мурка, забираясь в машину. На прошлых осенних каникулах у Косинских в загородном доме шофер вместе с ними вляпался в дело о похищенной патентной заявке и гнал машину под выстрелами преступника, который потом оказался преступницей
[6]
. И что теперь? Со словами: «Он слишком много знал!» – пристрелить Володю на фиг? Так единственный пистолет у них в офисе – травматический, и тот остался у Саляма.
В креслах уже сидели Катька с гусем на руках и недовольный Сева.
