– Сева, ты только что грозил местной директорше судом? – задумчиво переспросила Надежда Петровна, и непонятно, то ли она интересовалась, Сева ли это был, то ли пыталась выяснить, не был ли весь разговор слуховой галлюцинацией.
– Судиться с владельцами, конечно, выгодней, но если у здешней тетки и правда две квартиры в Киеве, тоже смысл есть, – немедленно объявил Сева.
– Дети, а вас случайно не подменили по дороге? – умоляющим голосом спросила она. Кажется, ответь они «да», она бы вздохнула с облегчением.
– Так, а чего – холодильником по башке за бесплатно получать? – наивно удивился Сева.
– Но она же не виновата!
– А кто виноват? – еще сильнее изумился Сева. – Холодильник сам на ту лестничную площадку забрел? Чудо техники – и ходит, и летает…
Вадька бросил ему предостерегающий взгляд – дескать, смени тон. Не в рабочей комнате агентства, где его наезды на клиента звучат в микрофон, а озвучивает их здоровенный, а главное – абсолютно взрослый бородатый дядька!
– Директорша сама орала, что пансионат – дело всей ее жизни! – очень стараясь сдерживаться, пробурчал Сева. – Что ж она его так плохо делает?
– Она старается! – мягко вступилась Надежда Петровна.
– Когда я «пару» из школы приношу, «я старалась!» почему-то не прокатывает, – влезла Катька. – Ты обычно говоришь, что я плохо старалась!
Сева хмыкнул, мама неодобрительно покосилась на предательницу-дочь и снова попыталась воззвать к детской совести.
– Вы же видите, она переживает! Новый номер нам выделила! – видимо, хотела добавить «с холодильником!», но не стала, лишь покосилась на вожделенный агрегат.
– Ну да, стоило только пригрозить судом… и мы наконец получили комнату, такую, как нам обещали! – снова не выдержал Сева.
– Хватит! – Надежда Петровна вскочила. На щеках ее пылал лихорадочный румянец, волосы были всклокочены, а зрачки метались, как во сне или в бреду. – Меня не слишком волнует здешняя директорша, но ваша манера вести себя со взрослыми… Будто вы здесь старше всех и больше всех знаете!
Никто не ответил – вся компания пристально уставилась в стену. Словно там невидимый телевизор возник!
– Вы не будете больше угрожать взрослым побоями… – взгляд на Кисоньку. – Или судом… – Надежда Петровна покосилась на Севу. – И вообще все вопросы, касающиеся нашего отдыха, решаю я! – Она сделала внушительную паузу и снова оглядела ребят, проверяя, все ли услышали. – По крайней мере, пока мы не дозвонимся родителям девочек и не решим, уезжать нам или оставаться! – Она шумно выдохнула и замолчала. Даже глаза прикрыла, давая понять, что сказала все.
Помолчали. Еще помолчали. Ребята продолжали гипнотизировать стенку. Евлампий Харлампиевич делал вид, что дремлет.
– Господи! – с диким криком Надежда Петровна сорвалась с места. – Вы же у меня с утра ничего не ели! Что я себе думаю! Сейчас этот их Василь Михалыч сумку с едой принесет, а я пока холодильник включу! – Она схватила холодильник за шнур, как кота за хвост. Тот, поскрипывая колесиками, покатился следом за Надеждой Петровной к розетке. Вилка шнура хищно нацелилась в дырочки розетки…
– Стой! – оглушительно рявкнул Вадька.
– Ты еще тут орать будешь! – взвилась мама.
Вадька почувствовал, как его просто распирает от злости.
– Могу не кричать, – шипя, как сдувающийся шарик, процедил он. – Откуда я знаю, может, удар током в 220 вольт – это то, о чем ты всю жизнь мечтала!
– Не смей так со мной разговаривать, – привычно шикнула мама… и уставилась на провод у себя в руке как на змею. Потом пальцы ее разжались, и провод упал на пол.
– Холодильники-убийцы! – успокаиваясь, проворчал Вадька. Выудил из кармана универсальный ножичек с кучей отверточек, зажимов и еще какого-то инструмента и принялся раскручивать штепсель. – Надо же, технику довести до такого состояния! У этого их Михалыча, похоже, вообще рук нет: ни перила поправить, ни шнур заизолировать… Мурка, там, в кармашке сумки с ноутбуком, изолента, дай, пожалуйста!
Вадькин ноутбук был единственным, что из их старого номера прихватили сразу – Вадька просто пронесся по раздробленным ступенькам, Надежда Петровна закричала ему вслед, но сын уже бежал обратно, бережно прижимая сумку с компом к груди.
– Дело на пять минут. – Вадька ткнул вилку в розетку. Розетка стрекотнула кузнечиком, стрельнула синей искоркой и угомонилась, штепсель заткнул ее, как кляпом. – Так и того времени им жаль, просто чтоб людей не поубивало оголенными проводами. – Он открыл дверцу и поводил рукой внутри холодильника, словно надеялся нащупать там холод.
У дверей откашлялись. Раскритикованный Вадькой Василь Михалыч стоял на пороге, обвешанный их сумками, как беженец из района военных действий.
– Я тут вещички ваши принес, – странно поглядывая на «ремонтника», пробормотал он. – У вас тут все того… в порядке?
– Что-то он не гудит, – продолжая водить рукой во внутренностях холодильника, озабоченно буркнул Вадька. – И холода не чувствуется…
– Так это… гудеть не должен! – словно обрадовался Василь Михалыч. – И холод тоже… подождать надо! Нате ваши вещички… – Он встряхнулся, как вылезающий из воды пес, и вещи посыпались с него. – Пошел я! – и канул во мрак коридора.
– Вадька! Если я просила взрослых не бить и с ними не судиться, это не значит, что их можно оскорблять, – в изнеможении вздохнула Надежда Петровна. – Он наверняка слышал, что ты тут говорил! Господи, как неудобно…
– Если б тебя от его безделья током шарахнуло, тебе было бы очень удобно! Мягонький гробик, уютная крышечка… – ехидно пропела Катька.
– Катя, возьми бутерброд! – выпалила Надежда Петровна, и голос у нее нервно позванивал. – Можешь даже руки не мыть. Все быстро берите по бутерброду! – торопливо расстилая по столу салфетки и вытаскивая из сумки продукты, объявила она. – С отбивными, сейчас с паштетом намажу… домашним! Катя, почисть яйца, а буженину и печеную курицу спрячь пока в холодильник, они дольше могут лежать. Хорошо, огурцы с собой взяла, думала не брать, здесь овощи дешевле, только сегодня мы на рынок точно не пойдем, вот прям как чувствовала…
Вадька попытался что-то сказать – ему в рот воткнули крепенький кривоватый огурец. Нечищеный. Похоже, мама решила, что занять рты едой – единственный способ избежать шокирующих выступлений, открывающих ее родных детей, а также хорошо знакомых ребят с неожиданной стороны.
– Кушать и спать-спать-спать, после таких потрясений только и можно, что спать! – продолжала хлопотать Надежда Петровна.
– А на пляж так и не пойдем? – уворачиваясь от очередного бутерброда, огорченно спросила Катька и тут же совершенно душераздирающе зевнула и потерла кулаком слипающиеся глаза.
Мама фыркнула – даже отвечать не стала.
– Мы к себе… – пробормотала Кисонька. С трудом подавленный зевок со свистом ушел через уши – Катькина зевота была заразной. – Только убрать поможем.
