— И аппетита нет, бедняжка?
— Я проснулся на полу рядом со Стовиком. Кажется, я никогда больше не смогу проглотить ни кусочка.
— А как поживает Стовик?
— Когда я видел его в последний раз, он полз к своей комнате, и глаза у него были красные-красные. Если я когда-нибудь хотя бы дотронусь до стопки с текилой, пристрелите меня. Вы совершите акт милосердия.
— Выпей это, — посоветовала Роуан. — Конечно, ты не запрыгаешь и не станешь кричать «О, какое прекрасное утро!», но тебе станет легче.
— Оно коричневое. И там что-то шевелится.
— Доверься мне.
Когда Доби схватил бутылку табаско, которую Линн держала на столе ради него, Роуан хотела было сказать, что соус ему не понадобится, но, спрятав улыбку, приступила к завтраку.
Доби щедро полил соусом коричневую смесь в своем стакане, втянул воздух, собираясь с духом, и объявил:
— До дна!
Затем закрыл глаза и выпил смесь залпом.
Его глаза чуть не выпрыгнули из орбит, лицо из похмельно-серого мгновенно стало красным, цвета вареного рака.
— По-пожар!
— Очищающий огонь. Если у тебя и сгорело немного мозговых клеток, но теперь ты чист, дитя мое.
— Он не заговорит на неведомом языке в религиозном экстазе? — спросил Галл.
— Обалдеть, — вопил Доби. — Ну и дрянь! Мне хватило бы глотка виски. Ууу, меня пот прошиб.
Галл, как зачарованный, смотрел на ручьи пота, текущие по красному лицу Доби.
— Как я понимаю, выводятся токсины. Что там было, черт побери?
— Марг не признается. Она заставляет начинать с М&M — мотрина и «Move Free»
[33]
с полным стаканом воды, — затем выдает эту мерзость и поджаренный ломтик хлеба и велит выпить еще воды.
— И побегать.
— Да. К ленчу ты станешь похож на человека и даже сможешь поесть. Кто-нибудь должен притащить сюда Стовика… и Янгтри. — В столовую вошел Картежник. — Эй, Картежник, — окликнула его Ро. — Не хочешь приволочь сюда Стовика и Янгтри? Мы бы влили в них похмельный антидот Марг.
Картежник молча подошел, опустился на соседний стул, повернулся к Роуан.
— ММ только что говорил с копами. В нескольких ярдах от машины священника рейнджеры нашли обгоревшее ружье и пробили его по регистрационной базе. Одно из ружей Брейкмена.
— Понятно. — Ро медленно, аккуратно размазала по крекеру черничный конфитюр. — Вот и ответ на все вопросы.
— Утром за Брейкменом приехали, но он исчез. Вместе со своим пикапом.
Роуан уставилась на Картежника. Конфитюр закапал с ножа.
— То есть на работе его тоже нет?
— Похоже, он прихватил туристское снаряжение, дробовик, винтовку, два пистолета и черт знает сколько патронов. Жена сказала, что не знает, куда он уехал, и вообще не видела, как он собирался. Не знаю, поверили ей или нет, но никто понятия не имеет, где он может быть.
— Я думала… я слышала, что его хотели забрать еще вчера после похорон.
— На допрос. Но у него есть адвокат, а ружье тогда еще не нашли. В деле об убийствах на него ничего не было.
— Полный бред, — взорвался Галл, — неужели за ним не следили?
— Не знаю. Ни черта я не знаю. ММ сказал, чтобы Ро ни ногой с базы и, по возможности, не выходила на улицу, пока не найдут Лео. Если, конечно, не объявят пожарную тревогу. И он не желает слышать никаких возражений.
— Я поработаю в парашютном хранилище.
— Ро, они поймают его. И быстро.
— Конечно.
Картежник неловко похлопал ее по руке.
— Пойду разбужу Янгтри и Стовика. Повеселимся, когда у них дым пойдет из ушей от похмельного снадобья.
В тишине, наступившей после ухода Картежника, Доби встал, налил себе кофе.
— Ро, я выскажусь, потому что я тебя уважаю. Очень. И потому что Галл тебя не только уважает. Если бы у себя дома я удрал в горы с туристским снаряжением — черт, даже и без него, но если бы у меня было снаряжение, хорошая винтовка, хороший нож, я смог бы прожить в глуши несколько месяцев. И никто бы меня не нашел, если бы я сам не захотел.
— Возможно, они найдут его пикап, но его самого они не найдут. Он затеряется в Биттерруте или в Скалистых горах. Айрин потеряет дом. Она заложила его, чтобы заплатить залог, а Лео нарушил условия. Я не верила, что он сделал это… во всяком случае, не с Долли. И вот он сбежал, бросил на произвол судьбы жену и внучку, предал их. Надеюсь, он облажается. — Роуан резко встала из-за стола, все равно уже ничего в глотку не лезло. — Надеюсь, он облажается, и его поймают и бросят в тюрьму до конца его дней. Я в хранилище. Буду шить эти чертовы сумки.
Когда она вышла, Доби бухнул в свой кофе три полные ложки сахару.
— Что скажешь, сынок?
Галл покосился на Доби. Иногда доверенным другом становится самая неожиданная персона.
— Я не думаю, что Брейкмен сюда вернется. Вряд ли его сейчас волнует Роуан.
— Ну и что ты собираешься делать?
— Пока мы на базе, кто-то должен быть рядом с ней. Круглосуточно. Постараемся загрузить ее работой, но выходить ей все равно придется. Если мы ее запрем, она взбунтуется. Думаю, надо сменить распорядок. Обычно мы бегаем по утрам, теперь будем бегать по вечерам.
— Если не снимать темные очки и бейсболки, издали трудно разобраться, кто есть кто. Беда в том, что твоя женщина упряма, как мул. Вряд ли она согласится перевестись в Западный Йеллоустоун или в Айдахо.
— Да. Она сочла бы это бегством. Трусливым бегством.
— А если бы ты тоже перевелся?
— Доби, она еще не дозрела до этого.
Доби наблюдал за Галлом, прихлебывая кофе.
— Но ты дозрел?
Галл уставился на свой недоеденный завтрак.
— Гребаные люпины.
— Люпины? При чем тут люпины?
Галл покачал головой.
— Да, я дозрел, — наконец сказал он, поднимаясь. — Разрази меня гром.
Выбегая из столовой, Галл чуть не столкнулся с пропотевшими на пробежке Южанином, Гиббонзом и Дженис.
— Что с ним? — спросил Гиббонз.
— Рассаживайтесь, мальчики и девочки, и я вам расскажу.
Кипя гневом, Галл разыскал ММ. Тот беседовал у ангара с одним из пилотов.
— Как они допустили, черт их побери?
— Думаешь, я не задавал этот вопрос? Думаешь, я не злюсь?
— Мне плевать, злишься ты или нет. Я требую ответа.
ММ пошел от ангара к одной из боковых дорожек.
