Он потянулся к створке окна, готовый захлопнуть его.
— Вам нездоровится? — поспешно осведомился чиндж.
Джек замер.
— У вас болят руки и ноги? В животе все время урчит?
Джек молчал.
— Вы все время голодны, да? — продолжал чиндж. — Но ничто из здешней еды вас не устраивает, сэр?
— Да, — тихо отозвался Джек.
— Ну, — сказало маленькое существо, с трудом скрывая победные нотки в голосе, — и как вы думаете, почему это происходит с вами?
Джек довольно долго молчал.
— Я просто прихворнул, — ответил Джек неуверенно. — Желудок расстроился. Ну, просто съел что-то не то, вот и все.
Но чиндж покачал головой.
— О, сэр, — сокрушенно сказал он. — А я не знал.
— О чем ты не знал?
— О том, что вы ничего не понимаете. Представляю себе, как вы были шокированы. — Он протянул к Джеку черное кожистое крыло и прикоснулся к его руке. — Все хорошо, сэр. Теперь я здесь. И я о вас позабочусь. Я всегда буду заботиться о вас.
Джек смотрел на чинджа. Он был слишком удивлен, чтобы сердиться. Он глядел в огромные темные глаза чинджа. Чиндж его жалел. Это окончательно сбило Джека с толку.
— Вы уж меня извините, сэр, за это замечание, — тихо сказало маленькое существо, — выглядите вы неважно. И это неудивительно, — добавил чиндж, — ведь вы так давно не питались нормально. Не мог бы я предложить…
Дружелюбно улыбаясь, чиндж указал глазами на пол позади того места, где стоял Джек.
Джек обернулся и взглянул туда. Там, куда указывал чиндж, в углу комнаты стояло маленькое яркое пластиковое ведерко — пустая корзинка для бумаг. Джек перевел взгляд на чинджа.
И тут у Джека заныло сердце. Он понял, что имеет в виду чиндж.
В животе у мальчика вдруг так громко заурчало, что он испугался, как бы этот звук не разбудил охранников. Урчание никак не прекращалось. Сначала это было долгое бульканье, потом — отдельные жалобные бормотания. Похоже, выбора у Джека не оставалось. Он наклонился и дрожащими руками поднял ведерко. Когда Джек обернулся, чиндж уже занял удобную позицию и аккуратно сложил на спине крылышки, чтобы они ему не мешали. Джек всеми силами старался держать голубое ведерко прямо перед чинджем и заметил, что мордочку крохотного существа исказила гримаса боли.
А потом чиндж открыл ротик, и его начало тошнить.
Джек зажмурился. Он не хотел на это смотреть. Он слышал, как шлепается жижа на дно ведерка, а отдельные теплые капельки попадают ему на руки, и этого ему было вполне достаточно. Когда наконец чиндж исполнил свой священный долг, Джеку стало тяжело держать ведерко за края и в его ноздри ударил сильный, притягательный аромат.
— Вот, — негромко сказал довольный чиндж.
Джек открыл глаза и посмотрел вниз. На донышке ведерка поблескивала жидкая масса, похожая на овсянку. К собственному ужасу, Джек поймал себя на том, что никогда в жизни ему ничего не хотелось так, как этой кашицы. Физическая потребность в этом веществе была настолько сильна, что ему стало страшно.
И все же он поднес край ведерка к губам, наклонил его и зачарованно уставился на начавшую стекать по пластиковой стенке жижу.
— Вот так, — заботливо и нежно сказал чиндж. — Большими глотками, сэр. Но не торопясь.
И время замедлилось.
Чарли и Скордж возникли в темноте. Они летели вниз с ужасающей скоростью, но даже при том, что зрение Чарли стало невероятно, нечеловечески сильным, он ничего не видел вокруг. Он не ощущал никаких запахов, ничего не чувствовал. Кроме прикосновения прохладной жидкой руки демона, не было ничего — только тьма.
— Ну ладно, — сказал Чарли. — Ты не хочешь мне сказать, где мы? И неплохо было бы узнать, что мы тут вообще делаем?
— Сейчас мы спустились ниже основания ада, — ответил Скордж. — Мы приближаемся к самому сердцу всего сущего — месту, где спит Дракон.
Чарли на миг задумался.
— И что это значит для меня? — спросил он.
— Это значит абсолютно все, Чарли, — ответил Скордж. — Это место, с которого все началось, и это место, где все закончится. Все сотворило то существо, которое спит здесь. И отсюда начнется уничтожение всего сущего.
Чарли помолчал и задумался. «Нет, — решил он, — я все равно ничего не понимаю».
— А этот Дракон, он кто? Еще один бог? — спросил Чарли.
— Можно его и так назвать, — ответил Скордж. — Но было бы лучше оставить старые сказки вашего мира позади, отказаться от них. Суть такова: Дракон создал все. Потом он уснул.
— «И почил в день седьмый»,
[10]
— машинально процитировал Чарли.
— Верно, — признал Скордж, — эта часть вашего фольклора на удивление точна. Но на этом сходство заканчивается. Сотворив Вселенную, Дракон уснул и с тех пор не просыпался.
— Не просыпался? — спросил Чарли, всеми силами пытаясь осознать слова Скорджа.
— Нет, — сказал Скордж. — Он спит от начала времен.
Чарли хотел что-то сказать, но тут тысяча голосов заговорили в унисон, и все мысли у него сразу выветрились.
— Только тот, в чьем сердце чиста пустота, — произнесли голоса, — может пробудить Создателя всего сущего.
От звучания голосов Чарли ощущал нечто вроде маленьких взрывов в голове. Голоса напугали его. Но тем не менее Чарли узнал того, кто говорил. Вот только разве это было возможно?
— Чарли Фарнсворт, — сказал Гукумат, — ты таков?
Чарли долго молчал и отчаянно пытался отыскать взглядом физиономию Скорджа, но вокруг не было ничего, кроме мрака.
— Это… а-а-а… — растерянно прошептал он. — Мне надо…
— Скажи «да», Чарли, — велел Скордж.
— Да!
— Пустота чиста в моем сердце.
— Пустота чиста в моем сердце!
— Подойди, — прогремели голоса Гукумата странным, пугающим унисоном.
И вдруг мрак озарился светом.
— Я знаю, почему Скордж был изгнан, — начал Феликс. — Я знаю, почему он был пленен.
Феликс вернулся из ада. У него не было выбора. И теперь он передавал весть от Скорджа.
Эсме стояла в искореженном дверном проеме комнаты с бабочками. Она была одета в черное — черные просторные брюки и черный блузон с капюшоном. Она прижимала к груди голубиный меч.
Комната была битком набита вооруженными людьми. Их последняя попытка напичкать Эсме транквилизаторами закончилась плохо: несколько человек были тяжело ранены. И теперь «Сыновья Бича Скорпиона» решили держаться на безопасном расстоянии. Видно было, что они очень нервничают. Но Феликс смотрел только на нее.
