— Господин, туда нельзя… Ай-яй!
Она не хотела впускать, напряглась. Тем лучше. Мик надавил сильнее, заставив колечко сфинктера разжаться. Девчонка жалобно заскулила.
— Не нужно, пожалуйста… Так больно… Ай!
Боль! Это именно то, что он хотел причинить. Там, в шатре, приходилось быть дипломатом, подстраиваться под пьяное грязное быдло. Но теперь-то он отведет душу! Сделает с этой шлюхой все, что заблагорассудится.
Девушка затрепыхалась, норовя вырваться, разжать его руки на своих бедрах. Пытаясь не дать насадить себя на всю длину члена. Микеланджело только засмеялся. С таким же успехом она могла пытаться разжать стальные прутья. Он входил в ее тело, как сам хотел. Грубо, жестко. Ощущая, как чужая плоть содрогается от боли при каждом толчке…
Поняв, что сопротивление бесполезно, девчонка только скулила: «…ай!.. больно… не нужно… не нужно… ай!..» Ждала, когда закончится пытка. Но Мик не торопился, растягивал удовольствие…
Внезапно девчонка сунула руку между ног, вцепилась ногтями в его мошонку. Боль была не сильной, но неожиданной. Хлестнула, будто бичом по его и так доведенному до предела возбуждению. Мик не выдержал. Закатил глаза и выстрелил. Разрядился долгой горячей струей…
— Ну хватит уже… Мик, хватит, пожалуйста!
Она назвала его по имени? Не Редрик притом, а Мик?! Потом сообразил, что лежит голый на чем-то мягком. Никак не походящем на влажную траву склона.
Микеланджело открыл глаза. По очереди. Вначале правый. Потом левый.
Туманная утренняя серость сменилась мягким ночным полумраком человеческого жилья. Потолок, стены. Полосатая решетка жалюзи. Под головой — подушка. Смятые в ком простыня и одеяло.
— Мик, отпусти… Мне же больно так!
Женщина, которую он крепко сжимал в объятиях, трепыхнулась, стараясь освободиться. Микеланджело проснулся окончательно. Комната была его спальней. А женщина — его женой, Рафаэль. Отодвинулся, приподнялся, опираясь на локоть.
— Что?
— Что?! — возмущенно переспросила жена. Перевернулась к нему лицом, болезненно просипев: — Ты меня изнасиловал! Оттрахал в задницу, как какую-то шлюху!
Обвинение жены Мик пропустил мимо ушей. Никак не мог сообразить, что происходит. В голове — полная пустота. Спросил зачем-то:
— Который час?
Для Рафаэль вопрос оказался настолько неожидан и неуместен, что она разом перестала причитать. Предположила, пожав плечами:
— Часа три. Или четыре?
— Ночи? — тут же опомнился. — Сегодня двадцать третье? Мая? То есть двадцать четвертое уже?
— Да. — Обида жены улетучилась. Теперь она смотрела на мужа озабоченно… — Мик, что случилось?
Если б он знал, что случалось! Если б мог понять, каким чертовым способом умудрились совместиться в его сознании два мира, реальный и виртуальный! Микеланджело дотянулся до тумбочки, включил лампу. Яркий свет заставил зажмуриться на секунду. Когда открыл глаза, огляделся еще раз. Да, несомненно, он дома. В постели. С женой. Так к каким же дьяволам провалились военный лагерь данбарцев, туманное утро, речка и молоденькая безымянная шлюшка? Не может же такого быть, чтоб ему все это приснилось?!
Он схватил лежащий на тумбочке телефон, принялся лихорадочно набирать номер Пикассо. Ждать пришлось долго. Компаньон ответил лишь после повтора.
— Дружище, а ты смотрел на часы? О ночной смене не договаривались.
— Скажи, мы ведь с тобой начали тестовую игру? Данбарская война, а? Или только собирались?
На какое-то время в трубке установилась тишина. А затем Пикассо гомерически захохотал.
— Вот это тебя вставило! Ржу-ни-магу! Слушай, я тоже хочу попробовать ту траву, что вы сейчас курите. Поделишься?
— Мы начали войну или нет?!
Пико захохотал пуще прежнего.
— Ого, как тебя пробрало. Да начали-начали. До настоящей потасовки дело пока не дошло, но городишко твой я забрал. Надеюсь, завтра…
Микеланджело не дослушал, отключился. Крякнул с досады. Если все это ему не приснилось, то куда пропали несколько часов жизни? Реальной жизни. Он четко помнил, что был сегодня — вчера! — в офисе. Помнил, чем занимался, какие распоряжение отдавал секретарше. Помнил, о чем говорил с Эль, куда звонил. Что ел на обед. Помнил, как после обеда вызвал Пико и предложил начать. Помнил, как надевал перчатки, шлем. Как погружался.
И дальше шли воспоминания мира виртуального. Это тоже нормально. Но они не должны были оборваться пробуждением в собственной постели! Тем более, изнасилованием жены…
Он повернулся к Рафаэль. Наверное, лицо его было очень нехорошим, так как женщина тут же подвинулась ближе. Осторожно взяла за руку.
— Мик, что происходит?
— Чертовщина какая-то происходит! Я не могу вспомнить вчерашний вечер. А ты? Помнишь? Рассказывай.
— Ты заработался допоздна. В девять еле вытащила тебя из виртуала. По дороге заехали поужинать. Дома приняли душ и легли спать. Ты отключился моментально. И я задремала. А проснулась оттого, что ты на меня навалился. Сначала я терпела, но когда ты начал… — Она вновь всхлипнула. — Я пыталась тебя остановить, но ты будто не слышал. Будто во сне все это делал.
Она замолчала. Вопросительно глядела на мужа. Микеланджело вздохнул.
— Знаешь, я действительно спал.
Хотел добавить в свое оправдание, что насиловал совершенно другую женщину. Но вовремя остановился, сообразил, это не очень хорошее оправдание. Лучше уж не развивать тему — где, с кем и чем занимался во сне. Но Рафаэль неожиданно истолковала его молчание по-своему:
— Ты был там… В мире Дарины, да? Он вернулся к тебе во сне, да? Он поймал и тебя…
— Прекрати нести бред! — взвился Мик Быстро выключил лампу, лег. — Спи!
Разумеется, поверить в фантастическое объяснение происшествия Микеланджело не мог. А вот в правдоподобное — вполне. Какую-то гадость подсыпали в питье, и он вырубился. В девять вечера в офисе кроме них с Рафаэль никого не было — это раз. О событиях, выпавших из его памяти, рассказала опять-таки Рафаэль — это два. Напрашивается вывод. Сами понимаете какой! Опоила его именно Рафаэль. Понять бы, с какой целью.
Была в этой версии всего лишь одна натяжка. Не объясняла она, как миру виртуальному удалось совместиться с действительностью. Как игровая сцена жесткого секса могла обернуться реальным изнасилованием. Если делал он все это в состоянии полубессознательном, то, получается, воспоминания о погружении в виртуал где-то перепутались с фантазиями одурманенного мозга? Обнаружить несоответствие можно было единственным способом. Продолжить тестирование с точки, в которой его игра сохранилась при выходе.
Микеланджело открыл глаза, огляделся. На миг сердце сжалось. Что за дьявольщина?! Он вновь очнулся не там. Вместо туманного утра на берегу реки теперь его Окружала какая-то хибара. Низкий потолок из плохо струганных досок, дощатый же пол, давно не беленные, все в грязных пятнах и разводах стены, маленькое окошко, затянутое чем-то мало похожим на стекло.
