– Всего две недели? – удивился я.
– Я, наслышанный о его жестокости, решил взять ученичество для начала на короткий срок, чтобы потом продлить, если смогу выстоять. Но больше я к нему вернуться не решился. Я не успел его возненавидеть… Да, он однажды преподал мне жестокий урок, но… он не делал того, что делал с тобой.
– Откуда ты знаешь?
– Он сам мне рассказал после поединка на арене.
– Что? – мне показалось, я ослышался.
– Он рассказал, чему обучал тебя – я сам попросил его об этом. После того, как я узнал от Ретча, что ты владеешь магией ветра, мне стало интересно, какая магия еще тебе известна. Я был поражен. Впрочем, и сам Ментепер был удивлен твоим талантом и выносливостью… Ты понимаешь?
– Нет.
– Он утверждал, что ты давно превзошел мои способности. Хотя, это я и сам понял. Но он стал опасаться, что в один день ты сможешь превзойти и его… А ведь он основатель нашего рода…
Я посмотрел на него, не понимая.
– Это упрек? По-твоему, я должен был позволить ему когда-нибудь себя убить? Он несколько раз уже пробовал, ты знаешь! И всем известно, чем обычно заканчивается начатая им игра…
– Да, знаю. И я всего лишь хотел услышать твое мнение… Значит, если отбросить долг, желания управлять обителью и обременять себя какими-то обязанностями у тебя нет? Но твой дар и твои способности пригодились бы нашему народу.
– Например? – поинтересовался я. – Способности – может быть! – пригодятся, если перемирие нарушится, а так…
– Может, ты и прав… Значит, ты все хочешь оставить, как есть?
– Да.
– Хорошо. Но… я считаю твое изгнание законченным. Возможно, через какое-то время тебе надоест путешествовать.
– Возможно, я буду не один…
– Ты о тех трех светлых колдунах? – спросил он, и я кивнул. – Все равно, я буду ждать твоего возвращения.
Бэйзел подошел к двери, распахнул ее и крикнул, чтобы все вернулись в зал. Когда все расселись, отец огласил свое решение. Нордек вновь стал возражать.
– Пока здесь правлю я, – произнес Бэйзел и посмотрел на Дейру. – Тэрсел.
Я поведал Совету о заговоре.
– Ложь! – воскликнул Нордек.
– Лучше признайся, – шепнул я Дейре. – И тебе не придется побывать в той камере, где я мило беседовал с Кейлом.
Дейра созналась, однако причиной заговора опять оказался я – Бэйзел, мол, не позволял меня трогать и этим-то и мешал. Дейру, Бихеста и Балахира взяли под стражу. На этом совет и кончился. Однако не прошло и пары часов, после совета, как Бэйзел зашел ко мне.
– Я решил простить их, – сообщил он.
– Прощаешь тех, что пытался избавиться от тебя?
– С одной стороны мне следовало наказать их, но с другой…
Я понял, что он все еще испытывал глубокие чувства к Дейре.
– Она была готова устранить тебя…
– Не думаю, что до этого все же дошло.
– Это твое право. Только не требуй от меня того же – меня она хотела отравить в действительности.
– Тэрсел, пожалуйста, сдерживай свои неконтролируемые способности, – он омрачился.
– Как я могу сдерживать неконтролируемые способности? – полюбопытствовал я.
– Я нахожу только одно объяснение этому – ты просто не хочешь этого делать. Ты должен сдерживать свои эмоции.
– Трудно равнодушно относиться к тому, кто пытался тебя убить.
– Но я же преодолел это, – заметил Бэйзел.
– Я постараюсь… А Балахир?
Отец нахмурился.
– Его тоже освободили… Его дар уникален. Ты должен понимать это лучше остальных.
– Тогда опасайся его даже больше Дейры. Балахир – темная лошадка.
– Я приму к сведению.
– Про братца и не спрашиваю, – заметил я.
Бэйзел невесело рассмеялся.
– Что ж, Бихесту есть за что меня не любить – для меня всегда существовал только один сын… Так что упрекать его не за что.
Я опустил взор.
– Ты сегодня очень милостив…
– Я решил, что крови Кейла мне достаточно. А тебе – жизней Берда и… Ментепера.
– Ментепер – это случайность…
– Как бы там ни было…
Он подошел ко мне, сжал плечо, ища встречного взгляда.
– Вечером состоится церемония прощания…
– Я не приду.
Он кивнул и ушел.
Вечером, в то время, когда состоялось погребение Ментепера, я, воспользовавшись порталом, переместился в Мидл. Трое магов молча пили вино в пустынном полутемном трактире. На лицах у них застыло мрачное выражение, лбы нахмурены, а в глазах – тоска. Несколько минут я следил за ними. Но вот Гаст пригубил вино и тут же выплюнул обратно.
– Проклятие, оно скисло! – выругался он.
– А у меня оно просто исчезло, – проговорил Скит, заглянув в кубок.
Инведнис в ответ из своего вытащил за заднюю лапку лягушку.
– Я знаю только одного, у кого такие мерзкие шуточки, и, как ни странно, я по ним соскучился, – заметил ворчливо Гаст и позвал. – Тэрсел!
Я вынырнул из полутьмы и с улыбкой уселся рядом с ними. Они внимательно посмотрели на меня.
– У тебя, кажется, очень хорошее настроение, – заметил Скит.
– А с чего оно у меня должно быть плохим? – полюбопытствовал я.
Они только с недоумением переглянулись.
– Если не ошибаюсь, – напомнил я им. – Вы хотели отправиться в путешествие, если вас не примут обратно.
– Да уж, – хмыкнул Гаст. – Похоже, это единственное наше утешение. Когда тронемся в путь? Как, кстати, твоя рана? Судя по всему, ты о ней уже не вспоминаешь.
– Моя мать – лучшая целительница в обители… Мне нужно только забрать Шэда.
– Значит, ты уладил свои дела? – спросил Гаст.
– Да. Скоро вернусь.
– Мы будем ждать, – маг огня пожал мне руку.
Свадьба была просто великолепна. Весь Мидл собрался на цветущем лугу, раскинувшемся у южных городских ворот. Во всю длину его протянулись накрытые столы, а по краям стояли пестрые шатры, где готовилась еда и находились комнаты для отдыха гостей. Слуги Лайтфела творили волшебство, украшая им праздник. В воздухе повисло множество радуг, из проплывающих облачков вместо дождя сыпались лепестки цветов. Кто-то показывал иллюзии, а кто-то управлял волшебными инструментами, безостановочно играющими веселую музыку. Народ веселился, как никогда, и лишь невеста грустила, а ее лицо заливала бледность. Лайтфел, сидевший рядом с Авориэн, бросал на нее недовольные взгляды, но она лишь опускала глаза. Жених, казалось, не замечал ее настроения и веселился вовсю, слишком увлекшись вином. С моей стороны было необыкновенной наглостью заявляться сюда, но я знал, что в этой шумной толпе никто меня не заметит. Я уселся за один из дальних столов, наблюдая за происходящим. Попутно я подкреплялся всякими яствами и произносил со всеми остальными пожелания молодым. Вечер набирал силу, и в воздухе над столами вместо радуг повисли огненные шары разноцветного пламени. Я выпил последний бокал вина и принялся по краю огибать луг. Авориэн посидела еще несколько минут и, не выдержав, поднялась. Сказав что-то не слишком вежливое отцу, она зашагала прочь, смотря под ноги. У одного из шатров она налетела на меня.
