Я взялся изучать второй бокал. На стекле так же остались едва заметные отпечатки губ.
– Либо он действительно распивал с кем-то очень близким вино, – заметил я. – Либо кто-то хочет, чтобы так оно и выглядело.
– Надо проверить кровь, милорд…
Я вынул кинжал и, вздохнув, сделал тонкий надрез на руке Бэйзела. В подставленный бокал полилась темная загустевшая кровь. Я перевязал рану платком и передал бокал лекарю. Лич несколько мгновений исследовал содержимое.
– Да, в крови яда нет, – согласился он. – В ней есть вино и… страх.
– Страх?
Я глянул на безмятежное лицо отца, и оно мне больше не показалось таковым.
– Может, не страх, но какое-то волнение, беспокойство. Но я боюсь гадать, что это на самом деле.
– Позаботься о нем.
– Да, милорд.
Я покинул библиотеку, прошел по-прежнему пустым коридорам. Когда я вошел в покои матери, она испуганно вскочила на ноги.
– Разве тебе есть, чего бояться? – поинтересовался я раздраженно и уселся в кресло.
– Никто не знает, что взбредет тебе в голову, – заметила Мерлинда.
– И это говоришь мне ты? Я стал таким непредсказуемым? – я нахмурился.
– Извини, я тоже на пределе… – она устало покачала головой. – С той самой минуты, как я нашла его, на меня смотрят, как… Они смотрели бы так на любого, кто обнаружил его…
– Так что же произошло?
Она сложила руки в замок и скромно потупила глаза.
– Вчера Дейра серьезно поссорилась с твоим отцом, а я поспешила воспользоваться случаем, решив попробовать восстановить с Бэйзелом прежние отношения. Ты ведь знаешь, что он любил пропадать в библиотеке и частенько проводил там ночи. Я и зашла к нему вчера и нашла его на полу. Ничего не трогала. Потом позвала Ретча, Дарта и остальных… Похоже, ты разочарован. Ты думал, что я видела, с кем он распивал вино?
– Надеялся узнать что-нибудь новое, – я поднялся.
– У тебя есть какие-нибудь подозрения насчет кого-то? – спросила она.
– Кроме Дейры… – я покачал головой, на миг задержавшись на пороге. – Я еще зайду чуть позже, так что никуда не исчезай.
– А что насчет погребения?
– Займись этим сама, – я отвернулся и зашагал прочь.
Меня догнал Дарт.
– Вас ждут на Совете, Милорд, – сообщил он.
– На Совете? Кто приказал созвать его?
– Кажется, Нордек. В последние часы он распоряжался как главный.
– Нордек? Не Ретч? Ведь это он всегда заменял отца в каких-то случаях.
– Ретч сейчас не пользуется особым уважением у колдунов.
– Из-за чего же?
– Ходили слухи, что два года назад его, едва живого, вытащили из горящей библиотеки, а последний, кто покидал ее до этого, – это вы, милорд.
Я лишь хмыкнул. Слухи, многократно преувеличенные, сделали плохое дело для Ретча. Мы вошли в зал совещаний. Почти все собрались и что-то весьма оживленно обсуждали. Говор стал глуше, когда я вошел, однако кое-кто сделал вид, что даже не заметил моего появления. Я знал прекрасный способ, как привлечь к себе внимание. Рядом с креслом отца с правой стороны пустовало три места – мое, Ретча и матери, а слева пустовало кресло Дейры. Бихест встретил меня злой насмешкой, которая исчезла, когда я сел туда, куда никто бы сесть не посмел. В тот же миг, когда я занял место отца, воцарилась мертвая тишина, и лица присутствующих все до одного обратились ко мне.
– Не слишком ли ты торопишься, Тэрсел? – осведомился Нордек.
– Не понимаю, о чем ты.
– Ты еще не прошел обряд посвящения, чтобы занимать место нашего повелителя, – с расстановкой произнес он, сохраняя изумительное самообладание.
– Ты так говоришь об этом, словно вопрос наследования вдруг стал открытым, – заметил я.
Бихест вскочил, как ужаленный, но он не успел ничего сказать.
– Сядь, Бихест! – на плечи брата легли руки и почти силой усадили его, и я встретился сине-ледяными глазами только что вошедшего Ретча.
Ретч быстро что-то шепнул братцу на ухо и опустился на свое место.
– Впрочем, был бы рад, если бы смог сидеть на своем месте, – продолжил я. – А здесь бы по-прежнему находился Бэйзел. Думаю, все вы согласны с этим?
Не многие осмелились смотреть на меня, когда я произносил это. Ретч наблюдал с несколько отстраненным интересом, чуть склонив голову набок. Нордек все так же холодно-спокойно, правда по его лбу скользнула морщинка. Дарт тут же уставился в пол, едва наши взгляды встретились. Бихест, отвернувшись от меня, взирал на Балахира, словно ожидал от него чего-то.
– Разумеется. Однако ты слишком долго отсутствовал в обители, и, боюсь, мало знаешь о последних событиях… Поэтому, думаю, ты не будешь против, если сегодня совет возглавлю я.
– А какие именно события из последних ты имеешь ввиду, Нордек?
– Смерть Бэйзела…
– А ты знаешь об этом больше меня? – деланно изумился я, а он, не сдержавшись на этот раз, побелел.
– Не думаю, что больше, – процедил он сквозь зубы. – Но надеюсь узнать. Последнее время обстановка в отношениях со светлыми колдунами складывалась весьма неблагоприятная. И, возможно, это имеет к позавчерашним событиям какое-то отношение.
Он глянул на меня. Но я подпер подбородок рукой, приготовившись слушать, что он изложит по этому поводу.
– Как бы Лайтфел не уверял, что ему нужен мир, светлым бы оказалось на руку, если бы Бэйзел перестал занимать трон…
Я не смог сдержать смешка.
– Что я такого смешного сказал, Тэрсел?
– Извини, ты не находишь, что валить смерть Бэйзела или хотя бы подозревать в ней светлых колдунов несколько нелогично? Трон не останется пустовать. И даже не особо важно, окажется ли наследник слабее, – я глянул на Бихеста. – или сильнее предыдущего правителя – это не повлияет на общую расстановку сил. Лайтфел никогда не пойдет на нарушение мира.
– Да откуда ты знаешь, что и как думает Лайтфел? – не выдержал Нордек.
– Иначе давно бы шла война, – вымолвил я и, поднявшись, направился к нему – мне чрезвычайно надоело их лицемерие. – Может, стоит напомнить, что нас меньше, чем светлых колдунов? Что в последнюю войну мы потеряли больше в два раза! И если Лайтфел захочет, он раздавит нас. Положит половину своих, но и нас не останется. Не понимаю вашего стремления к конфликту. Что за тактика? Устраивать мелкие стычки и постоянно изменять условия мирного договора с какими-то мизерными поправками? Словно шакал по кусочкам отрывает от раненой жертвы. Как бы не подавиться каким-нибудь куском побольше. К чему эти игры со огнем?
Я остановился напротив Нордека. Он побледнел, на лице, как и у других, застыло удивление – все помнили, что я вроде никогда особо не интересовался ни историей, ни тем более политикой. Но возражать никто не стал. Я вернулся за главное кресло. Они ненадолго замолчали.
