– Может, на этот раз все-таки Ретч? – продолжил развивать теорию я.
– Хм, – Ретч, приняв игру, задумчиво потер подбородок. – Меня больше занимает вопрос, а может ли так же Игниферос?
Я глянул на Нэиль, в глазах и уголках губ которой крылись смешинки, на Эрслайта с нетерпеливым любопытством слушающего нас. Едва он встретился со мной, глаза его широко распахнулись.
– Это сделал ты! – воскликнул он, и я не смог на его радостный восторженный возглас сказать «нет».
– Только наполовину, – я кивнул на Авориэн. – Оживлять фантазии я еще не научился.
Эрслайт взглянул на мать, и на лице его отразились противоречивые чувства. Обида его была глубока, но желание обрести потерянное было все же чуть сильнее. Я выпустил Авориэн и даже чуть-чуть незаметно подтолкнул ее. Она шагнула к немного растерявшемуся Эрслайту, миг колебалась, но тут же обняла и прижала к себе, спрятав лицо в его таких же темных, как у нее, волосах. Плечи ее чуть дрожали.
– Ты мог бы сам попробовать обучить Эрслайта огненной магии, – тихо произнес Гаст.
– Я не владею ею, – произнес я таким серьезным тоном, что Гаст в изумлении уставился на меня.
– И что это было тогда, по-твоему, если не огненная магия?
– Не более чем баловство.
– Баловство высокого уровня, – заметил Гаст, а я пожал плечами.
– Гаст пойдем, – Ретч взял Гаста и Нэиль под руки и увел прочь.
А Авориэн еще долго говорила с сыном. Затем мы втроем вышли на побережье и побрели по песку. Над нами алел закат, и солнце садилось справа за горами. А навстречу из моря поднимались две луны, точнее два узеньких серпика месяцев. Авориэн шла в середине, обнимая нас обоих, и иногда из ее глаз скатывалась слезинка, когда она смотрела на Эрслайта.
А потом мы шли назад, уже в темноте. И я пустил целый флот крошечных огненных корабликов, который плыл впереди нас, покачиваясь в слабых, полусонных прибрежных волнах и указывая нам путь. Две слабые лунные дорожки чуть серебрили черную воду. Мы дошли до пристани. Я остановился, обняв сына и свою любимую.
– Теперь у меня действительно чувство, что я вернулся домой, – прошептал я и поцеловал обоих.
От пристани мы прошли по дорожке к обители. Мы зашли в комнаты Эрслайта. Он сказал, что живет рядом с Ретчем, показав мне его дверь. Потом принялся показывать нам свои рисунки и в конце разложил только начатую новую карту материка.
– Мы можем сделать ее вместе, – шепнул он мне. – Мне очень этого хотелось бы.
Я засмеялся.
– Эрси, ты уже засыпаешь.
Он улыбнулся мне полусонной счастливой улыбкой. Авориэн обняла его на прощанье и поцеловала, а через несколько минут он уже спал.
Мы поднялись наверх в мои комнаты.
– Я так счастлива, что мы помирились, – прошептала Авориэн и прижалась ко мне. – Но… я также хотела, чтобы он принял Майлу, как это сделал ты…
– Не торопи его… А где малышка?
– За ней приглядывает Мерлинда… – она встревожено посмотрела на меня. – Ты ведь поговорил со Скитом? Он заявился к ней и…
– Полагаю, она была с ним более груба, чем я… – я с горечью улыбнулся.
Авориэн взяла мою ладонь и прижалась к ней лицом.
– Только одна я виновата в этом, – прошептала она. – Я позволила отчаянью овладеть мной и вместо того, чтобы продолжить бороться с этим, я приняла его поддержку… Когда-то, в те два года, когда родился Эрслайт, Скит, как Гаст и Инведнис стали также и моими друзьями… Я не должна была позволять нарушать дружбу…
– Шш, – мои пальцы скользнули по ее волосам. – Все в прошлом…
– Ну и что ты наделал, Игниферос? – в голосе Балахира слышалось крайнее презрение. – Впрочем, знаю, почему ты это сделал. Да ты просто трясешься от страха!
– Ты несешь чушь, – Игниферос сел в кресло.
– Нет, ты боишься его, – Балахир набрался такой наглости, что склонился к магу, и на того даже попали капельки слюны.
Старик медленно утер лицо.
– Ты переходишь все границы, Балахир.
Тот, чуть пошатываясь, отступил и рассмеялся истерическим смехом.
– Ты отдал ему знак власти, чтобы задобрить его, не так ли? И ты думаешь, это поможет, это сдержит его?
– Если ты так уверен, что он не в себе, что ж он до сих пор не свернул тебе шею?
Балахир хохотнул.
– Да ты совсем потерял память, старик. Забыл, как забавлялся твой братец? Он придумал кое-что интересное. Он решил, что если я что-то сделаю не так, за это придется отвечать моим ученикам. Ты ведь знаешь сколько их. Сотня молодых магов, к тому же темных. Тебе ведь все равно, что он погубит их. Они – испорченный материал!
– Мне жаль тебя… Ты сильно заблуждаешься. А теперь убирайся вон. Иначе я сам не сдержусь.
– Да, конечно, – Балахир отвесил шутовской поклон. – И напоминай ему почаще, чей он сын, как ты великолепно проделал на Совете. Он просто бесится от этого. Раздражай его больше, Игниферос, и он полюбит тебя еще сильнее!
– Вон!
Я раскрыл глаза, когда лица нежно коснулись пальцы.
– Тебе снилось что-то неприятное? – Авориэн склонилась и коснулась меня губами. – Ты хмурился во сне.
– Пожалуй. Мне редко снятся хорошие сны, – поглядев на нее, мне пришлось улыбнуться как можно беззаботнее. – Всего лишь сны, Эви.
– Я рада, что твои кошмары прекратились, – она прижалась ко мне и посмотрела в распахнутое окно – ветерок чуть шевелил занавеси, пропуская лучи только-только занимающегося рассвета и свежий морской бриз.
– Я тоже, – я зарылся лицом в ее волосах.
Еще через пару часов я зашел к Игниферосу.
– Судя по всему, ты пришел рассказать окончание истории?
– После завтрака.
– Завтрак я прикажу принести сюда, – заметил Игниферос и улыбнулся. – Эрслайт от тебя не отходит – иначе опять не отпустит.
Игниферос позвал слугу и, отдав ему распоряжения, устроился в кресле.
– Присаживайся, – он разжег камин. – Погода портится. Приближается гроза.
В открытые двери балкона врывался прохладный ветер. На улице стоял утренний сумрак, а небо затянуло тучами.
– Кроме истории мне надо тебе сообщить не очень хорошую новость…
– Как ни странно, но мне тоже, – Игниферос невесело рассмеялся. – Когда же мы будем приходить и сообщать друг другу хорошие новости?
– Наверное, хорошие новости и так разлетелись бы, – заметил я. – Так что у тебя?
– С утра ко мне приходил Балахир.
– Жаловался? – полюбопытствовал я.
– А ты не знал?
– Откуда? – удивился я.
