– Черт возьми! – Он поднялся. – Может, она давно забыла меня и живет с другим! – Он рывком разорвал фотографию. – Я тоже должен выбраться. Иначе это меня доконает. Я же одинокий мужчина, я – Иоганн Губер, а не Штайнер, все! Точка.
Он выпил еще стакан, затем закрыл дверь и вышел на улицу. Вблизи окружной дороги с ним заговорила девица.
– Пойдешь со мной, дорогой?
– Да.
Они пошли рядом. Девица искоса испытующе посматривала на Штайнера.
– Ты даже не взглянул на меня!
– Взглянул, – ответил Штайнер, не поднимая головы.
– А я думаю, что нет. Я тебе нравлюсь?
– Да, ты мне нравишься.
– Что-то уж очень быстро…
Она взяла его под руку.
– А сколько ты мне заплатишь, дорогой?
– Не знаю. А сколько ты хочешь?
– Ты останешься на всю ночь?
– Нет.
– Что ты скажешь насчет двадцати шиллингов?
– Десять. Я кельнер и зарабатываю немного.
– Ты не похож на кельнера.
– Есть люди, не похожие на президентов, а государством они управляют.
Девица рассмеялась.
– А ты веселый. Я люблю веселых. Ну, ладно, десять. У меня хорошая комната. Вот увидишь, я принесу тебе счастье.
– Правда? – удивился Штайнер.
В комнате, малюсенькой каморке, обитой красным плюшем, везде стояли безделушки; столы и стулья были закрыты чехлами. На софе сидел целый ряд плюшевых медвежат, карнавальных кукол и матерчатых обезьянок. Над софой висела увеличенная фотография фельдфебеля в полной форме, с выпученными глазами и пышными усами.
– Это твой муж? – спросил Штайнер.
– Нет. Это муж моей старшей сестры, вечная ему память…
– Она, наверное, рада, что избавилась от него, правда?
– Попал пальцем в небо! – Девушка вытянула блузку из-под юбки. – Она до сих пор оплакивает его, он был очень хороший. Красавец, правда?
– Ну, а почему же она повесила его портрет у тебя?
– У нее есть другое фото. Еще больше и в красках. Конечно, раскрашена только форма, понимаешь? Ну, иди, помоги мне расстегнуть сзади блузку.
Штайнер почувствовал под своими руками упругие плечи. Он не ожидал этого. Во время войны ему приходилось иметь дело с проститутками, и он знал, что они из себя представляли – всегда что-то мягкое и серенькое.
Девушка бросила блузку на софу. У нее была полная и упругая грудь. Она гармонировала с развитыми плечами и шеей.
– Садись, дорогой, – сказала она. – Садись поудобнее. Кельнеры и мы всегда на ногах.
Она сняла юбку.
– Черт возьми! – пробормотал Штайнер, – а ты красива!
– Это я уже слышала. – Девушка аккуратно сложила юбку. – Если она тебе не помешает…
– Помешает.
Она немного повернулась к нему.
– Ты опять шутишь. А ты весельчак!
Штайнер посмотрел на нее.
– Что ты так смотришь! – спросила девушка. – Тебя прямо можно испугаться. Господи, какой пронзительный взгляд. Давно не видел женщины, да?
– Как тебя зовут? – спросил Штайнер.
– Эльвирой. Смешное имя, правда? Это все идея моей матушки. Она всегда хотела чего-то особенного. Ну, иди, ложись.
– Нет, – сказал Штайнер. – Давай еще чего-нибудь выпьем.
– А у тебя есть деньги? – быстро спросила она.
Штайнер кивнул. Эльвира, совершенно не заботясь о том, что на ней ничего нет, подошла к двери.
– Фрау Пошник! – закричала она. – Что-нибудь выпить!
Хозяйка появилась так быстро, словно подслушивала за дверью. Это была полная, краснощекая особа с блестящими круглыми глазами, затянутая в черный бархат.
– У нас имеется шампанское, – услужливо сказала она. – Сладкое, как сахар.
– Водки, – ответил Штайнер, не поднимая головы. – Сливянки, вишневки, горькой, все равно какой.
Женщины обменялись взглядами.
– Вишневки, – сказала Эльвира. – Хорошей, которая стоит на верхней полке. Стоит десять шиллингов, дорогой.
Штайнер дал ей деньги.
– Откуда у тебя такая кожа? – спросил он.
– Ни одного пятнышка, правда? – Эльвира вертелась перед ним. – Такая кожа бывает только у рыжих.
– Да, – ответил Штайнер. – Я как-то не заметил, что у тебя рыжие волосы.
– Потому что я была в шляпке, дорогой. – Эльвира взяла у хозяйки бутылку. – Может, и вы выпьете с нами, фрау Пошник?
– Если разрешите! – Хозяйка села. – Вам хорошо, фрейлейн Эльвира! – Она вздохнула. А мы, бедные вдовы, всегда одиноки…
Бедная вдова залпом выпила рюмку и сразу налила вторую. – За ваше здоровье, элегантный господин!
Она поднялась и кокетливо взглянула на Штайнера.
– Ну, большое спасибо. Желаю приятно провести время!
– У нее ты будешь иметь успех, дорогой, – сказала Эльвира.
– Дай мне вон тот стакан, – сказал Штайнер. Он налил его до краев и выпил.
– О, боже ты мой! – Эльвира с тревогой посмотрела на Штайнера. – Надеюсь, ты ничего не побьешь, милый? – Комната дорого обходится, понимаешь? Такие комнаты не бывают дешевыми.
– Садись сюда, – ответил Штайнер. – Рядом со мной.
– Нам лучше было бы прокатиться. В Пратер
[6]
или в лес.
Штайнер поднял голову. Он чувствовал, как после выпитой вишневки в его голове застучали тысячи молоточков.
– В лес? – спросил он.
– Да, в лес. Или в поле с колосящейся рожью. Ведь сейчас лето…
– В поле?.. С рожью?.. Как ты додумалась до такого?
– Ведь это же естественно, – оживленно и озабоченно лопотала Эльвира. – Потому что сейчас лето, дорогой! А летом люди охотно идут в поля, разве ты не знаешь?
– Не прячь бутылку! Я не испорчу твою каморку. Значит, ты говоришь, в поле… летом?
– Конечно, летом, дорогой; зимой холодно.
Штайнер налил полный стакан.
– Черт возьми, как ты благоухаешь!
– У всех рыжих одинаковый «аромат, дорогой.
Молоточки застучали сильнее. Комната закачалась.
– Поле, – промолвил Штайнер с трудом и медленно, – и ветер ночью…
– Ну, иди, дорогой, раздевайся…
– Открой окно!
– Окно же открыто, милый. Иди ко мне и будешь счастлив!
Штайнер выпил.
