К этому времени поднялся ветер, и небо заволокло тучами. Фогт чувствовал себя очень усталым. Он почти не говорил и производил очень жалкое впечатление. Отойдя немного от границы, они заночевали в стогу сена. До самого утра Фогт проспал как убитый.
Он проснулся лишь с восходом солнца, но не шевельнулся, а лишь открыл глаза. Керн почувствовал какой-то странный озноб в теле, когда взглянул на его изможденную неподвижную фигуру под легким пальто, на эти остатки человека с широко открытыми тихими глазами.
Они лежали на пологом склоне, с которого открывался вид на утренний город и озеро. От крыш в ясное небо поднимался дым, который пробуждал воспоминания об уюте, завтраке и постели. Слегка беспокойное озеро мягко поблескивало. Фогт безмолвно наблюдал, как исчезал под лучами солнца легкий, гонимый ветерком туман и как из-за обрывков туч медленно выступал и начинал блестеть, словно светлые стены небесного Иерусалима, белый массив Монблана.
Они отправились в путь около девяти часов, добрались до Женевы и пошли по дороге вдоль озера. Через некоторое время Фогт остановился.
– Вы только посмотрите! – сказал он.
– На что?
Фогт показал на дворец, возвышавшийся посреди большого парка. Огромный дом сверкал на солнце, словно оплот уверенности и жизненного благополучия. Чудесный парк отливал золотом и багрянцем осени.
– Какой красивый! – сказал Керн. – Создается впечатление, словно в нем живет швейцарский король!
– Разве вы не знаете, что это такое?
Керн покачал головой.
– Это дворец Лиги наций, – ответил Фогт голосом, полным печали и иронии.
Керн удивленно взглянул на него.
Фогт кивнул.
– Это – дворец, в котором уже много лет решаются наши судьбы. Здесь все еще решают, выдать ли нам документы и считать ли нас снова людьми.
Открытый «кадиллак» отделился от ряда автомашин и заскользил к выходу. В нем сидела группа молодых, элегантно одетых людей, среди них – девушка в норковом манто. Они, смеясь, помахали людям, сидевшим в другой машине, и договорились завтракать на озере.
– Вот видите, – произнес Фогт через минуту. – Теперь вы, наверное, понимаете, почему это все так долго длится.
– Понимаю, – ответил Керн.
– Безнадежное дело, не правда ли?
Керн пожал плечами.
– Не видно, чтобы они очень спешили.
Появился привратник и смерил их недоверчивым взглядом.
– Вы кого-нибудь ищете?
Керн покачал готовой.
– Что же вы хотите? – спросил привратник.
Фогт взглянул на Керна. В его усталых глазах мелькнули насмешливые искорки.
– Ничего, – ответил он привратнику. – Мы – всего лишь туристы на земле божьей. Простые странники.
– Ну, тогда, наверное, будет лучше, если вы отправитесь дальше, – сказал привратник, у которого мелькнула мысль о сумасшедших анархистах.
– Да, так, наверное, будет лучше.
На улице Монблан они залюбовались витринами. Перед ювелирным магазином Фогт остановился.
– Здесь я хочу с вами проститься.
– Куда вы пойдете на этот раз? – спросил Керн.
– Недалеко… Зайду в этот магазин.
Керн недоуменно посмотрел сквозь стекло витрины, где на сером бархате красовались бриллианты, рубины и изумруды.
– Думаю, что здесь вам не повезет, – сказал он. – Известно, что ювелиры
– черствый народ. Ведь они постоянно имеют дело с камнями. Они никогда ничего не дадут.
– Мне ничего и не нужно. Я просто украду что-нибудь…
– Что? – Керн с сомнением посмотрел на Фогта. – Вы это серьезно? С ворованным вы далеко отсюда не убежите.
– Я и не собираюсь бежать. Поэтому я это и делаю.
– Не понимаю, – сказал Керн.
– Сейчас поймете. Я все уже обдумал в деталях. Для меня это единственная возможность прожить зиму. За воровство я получу по крайней мере несколько месяцев. Другого выхода у меня нет. Я чувствую себя совсем разбитым. И несколько недель на границе меня совсем доконают. Я должен решиться…
– Но… – начал Керн.
– Я знаю все, что вы хотите сказать. – Лицо Фогта как-то внезапно осунулось, словно сразу оборвались все нити, которые его поддерживали. – Я больше не могу, – прошептал он. – Желаю вам удачи.
Керн понял, что отговаривать его бесполезно. Он пожал вялую руку Фогта.
– Надеюсь, что вам удастся отдохнуть и вновь прийти в норму.
– Я тоже надеюсь на это. Здешняя тюрьма очень хорошая.
Фогт подождал, пока Керн не отойдет на приличное расстояние, а потом вошел в магазин. Керн остановился на углу улицы и, делая вид, что ждет электричку, стал наблюдать за входом. Вскоре он увидел, как из ювелирного магазина вылетел молодой человек и вскоре вернулся с полицейским. «Ну, теперь он найдет покой!» – подумал Керн и зашагал дальше.
Сразу за Веной Штайнер нашел попутную машину, которая подбросила его к границе. Он не хотел рисковать и предъявлять австрийским таможенным чиновникам свой паспорт. Поэтому, не доезжая до границы, он вылез из машины и прошел остаток пути пешком. Около девяти часов вечера он появился на таможне и заявил, что его только что выгнали из Швейцарии.
– Отлично! – ответил пожилой чиновник с бородкой императора Франца-Иосифа. – Такая история нам знакома. Завтра утром мы отошлем вас назад. А пока присядьте где» нибудь.
Штайнер уселся перед таможней и закурил. Он не чувствовал никакого волнения. Дежурный чиновник дремал. Машины проезжали мимо таможни довольно редко. Приблизительно через час из таможни вышел чиновник с императорской бородкой.
– Скажите, – спросил он. – Вы – австриец?
Штайнер сразу насторожился.
– Откуда вы взяли? – спокойно спросил он. – Если бы я был австрийцем, я не был бы эмигрантом.
Чиновник ударил себя по лбу так, что дрогнула его серебристая бородка.
– Ну, конечно же! Как говорится: ум за разум зашел… Я просто подумал, что если бы вы были австрийцем, то вы бы умели играть в тарокк. Поэтому и спросил.
– В тарокк я играю. Научился еще ребенком, во время войны. Некоторое время я служил в австрийском дивизионе.
– Чудесно! Чудесно! – Император Франц-Иосиф похлопал Штайнера по плечу.
– Тогда вы – почти земляк. Может быть, сыграем партийку? Как раз не хватает человека.
– Сыграем.
Они вошли в здание таможни. Через час Штайнер выиграл семь шиллингов. Он не применял методы шулера Фреда. Он играл честно, но играл намного лучше, чем чиновники, и выигрывал, если карта была более или менее сносной.
В одиннадцать часов они вместе поужинали. Чиновники объяснили ему, что это – их завтрак: смена кончалась в восемь утра. Завтрак оказался обильным и вкусным. Потом они снова сели играть.
