Онлайн книга «Возлюби ближнего своего»
– Вы, конечно, узнаете почерк? Штайнер продолжал спокойно стоять, собрав всю свою волю в кулак, но внутри у него что-то оборвалось, затрепетало и рухнуло. Он даже не смог поднять руки. – Откуда вы знаете, что Штайнер – в Париже? – спросил Марилл. – Письмо пришло из Вены. Кто-то привез его в Вену из Берлина. Он пытался вас найти и узнал, что вы – в Париже. – Мужчина показал на второй конверт. На нем размашистым почерком Лилы было написано: «Йозеф Штайнер. Париж». – Он прислал мне письмо вместе с другой корреспонденцией. И я вас ищу уже несколько дней. Наконец, в кафе «Морис» мне сказали, что я могу найти вас здесь. Можете не говорить мне, Штайнер вы или нет. Я понимаю, что нужно быть осторожным. Просто возьмите письмо. Я хочу избавиться от него. – Оно адресовано мне, – сказал Штайнер. – Тем лучше. Человек отдал ему письмо. Штайнер снова должен был сделать над собой усилие, чтобы взять его. Оно показалось ему тяжелее всей мировой почтовой корреспонденции. Но когда он почувствовал конверт в своей руке, отнять его у него уже было невозможно. Для этого пришлось бы отрубить руку. – Спасибо, – сказал он мужчине. – Оно наверняка принесло вам много хлопот. – Пустяки. Если уж мы получаем почту, значит, она достаточно важна, и адресата нужно найти. Очень рад, что мне удалось это сделать. Он попрощался и ушел. – Это от моей жены, Марилл, – сказал Штайнер, совершенно не владея собой. – Первое письмо. Но ведь она не должна была вообще писать мне… – Прочти его… – Да… И не уходи сейчас, Марилл. Черт возьми, что у нее там случилось? Штайнер разорвал конверт и начал читать. Он сидел, словно окаменев, читал письмо, и лицо его постепенно менялось. Оно сразу как-то осунулось и побледнело. На щеках выступили желваки. Вены вздулись. Он опустил руку с письмом и некоторое время продолжал безмолвно сидеть, уставившись в землю. Потом взглянул на дату. – Десять дней, – прошептал он. – Десять дней назад она еще была жива… Марилл выжидательно смотрел на него. – Она пишет, что ее уже не спасти. Поэтому она и прислала письмо. Ведь теперь это не имеет значения… Она не пишет, что с ней. Она пишет… Ну, понимаешь, это ее прощальное письмо… – Она пишет, в какой больнице лежит? – спросил Марилл. – Да. – Мы немедленно позвоним туда. Позвоним в больницу. Под каким-нибудь вымышленным именем. Штайнер поднялся, потом покачнулся немного. – Я должен поехать туда. – Сначала позвони. Давай съездим в «Верден». Штайнер заказал междугородный разговор. Через полчаса зазвонил телефон, и он вошел в кабину, словно в темную шахту. Вышел он оттуда весь мокрый от пота. – Она еще жива! – Ты говорил с ней? – спросил Марилл. – Нет, с врачом. – Ты назвал свое имя? – Нет. Сказал, что звонит ее родственник. Ей уже делали операцию, но ее спасти нельзя. Врач говорит, что проживет она самое большее еще дня три или четыре. Поэтому она и написала. Не думала, что я получу письмо так быстро. Черт возьми! – Он все еще продолжал держать письмо в руке, а глаза его блуждали, будто он не узнавал грязного вестибюля отеля «Верден». – Я еду туда сегодня вечером, Марилл. Марилл поднял глаза. – Ты с ума сошел, дружище? – тихо произнес он затем. – Нет. Границу я смогу переехать. Ведь у меня есть паспорт. – Паспорт тебе не поможет, когда ты очутишься в Германии. Ты и сам это хорошо знаешь. – Знаю. – Значит, ты знаешь и о том, чем грозит тебе эта поездка! – Знаю. – Что ты можешь погибнуть. – Я и так погиб, если она умрет… – Бред сумасшедшего! – Марилл внезапно разъярился. – Тебе может показаться это грубым – то, что я тебе посоветую, но напиши ей… Пошли телеграмму, но оставайся здесь… Штайнер с отсутствующим видом покачал головой. Он почти не слышал слов Марилла. А тот схватил его за плечо. – Ты ей ничем не поможешь. Даже если поедешь… – Я увижу ее. – Но ведь это же настоящее безумие – появиться там в больнице! Если бы ты спросил у нее совета, она сделала бы все возможное, чтобы удержать тебя от этой поездки. Штайнер смотрел на улицу каким-то отсутствующим взглядом. Потом быстро обернулся. – Марилл, – сказал он, и глаза его заблестели. – Она для меня – самое дорогое на свете. Она еще живет, еще дышит, мысли ее пока тоже в этом мире, и я еще живу в ее глазах… А через несколько дней она умрет, от нее ничего не останется. Она еще будет лежать, но от нее уже ничего не останется. Только труп… А ведь сейчас она еще жива… Жива… Она доживает последние дни, а ты хочешь, чтобы меня не было рядом с ней. Пойми меня, я должен поехать? Другого выхода нет, черт возьми! Весь мир погибнет для меня, если я не поеду. Все равно я не смогу жить, я умру вместе с ней! – Нет, ты не умрешь!.. Пойдем дадим ей телеграмму. Возьми еще мои деньги, возьми деньги Керна и посылай ей телеграммы каждый час. Посылай ей телеграммы целыми страницами! Сделай все, что сможешь, но… Но оставайся здесь! – Я буду вести себя очень осторожно. У меня есть паспорт, и я вернусь. – Какая чушь! Ты сам знаешь, насколько это опасно! У них там все это дьявольски хорошо налажено. – И тем не менее я еду! – сказал Штайнер. Марилл попытался схватить его за руку и утащить за собой. – Пойдем разопьем бутылку водки! Лучше напейся! Обещаю тебе, что буду звонить туда через каждые два часа. Штайнер в сердцах скинул его руку. – Брось, Марилл! Ведь дело не в этом! И я знаю, о чем ты думаешь. Я тоже все понимаю и не сошел с ума. Я знаю, чем это мне грозит, но я поехал бы туда, будь это в тысячу раз опаснее, и никто не смог бы меня удержать! Неужели ты этого не понимаешь?! – Понимаю, – буркнул Марилл. – Конечно, понимаю! Я бы и сам поехал… Штайнер укладывал вещи. Он был подобен потоку льда на вскрывшейся реке. Он с трудом верил, что говорил по телефону с человеком, который находился в одном доме с Марией. Ему казалось невероятным, что голос его слышался так близко от нее в черном каучуке телефонной трубки. Ему все казалось невероятным: и то, что он укладывал свои вещи, и что он сядет в поезд, и что завтра он будет рядом с ней. Бросив в чемодан вещи, которые могли пригодиться в дороге, он закрыл чемодан. После этого он направился к Рут и Керну. Они уже знали обо всем от Марилла и, растерянные, ждали его прихода. – Сейчас я уезжаю, ребятки, – сказал им Штайнер. – Эта история долго тянулась, но я всегда предчувствовал, что дело кончится именно так… То есть не совсем так. В это я и сейчас еще не могу поверить. Просто знаю об этом. – На его лице появилась рассеянная и печальная улыбка. – Всего хорошего, Рут. |