Северянин не издал ни звука — лишь губу закусил.
— Садитесь на коня и спешите к бастарду, — говорил Фредерик. — Скажите ему и всем остальным: пусть возвращаются в родные дома. Король Фредерик не хочет крови своих подданных. Я хочу мира и спокойной жизни для всех. Если Тимбер считает себя достойным короны, он должен думать и хотеть так же. Пусть явится ко мне без опасения быть схваченным, и мы один на один выясним отношения. Скажите ему, что не стоит ради этого начинать гражданскую войну... И не волнуйтесь — ваши пальцы быстро заживут — я ломал их аккуратно...
Хоклер, стараясь не тревожить больную кисть, сел на лошадь. Это было трудно сделать, тем более что на ней уже не было седла, и Фредерик помог ему, заставив коня стать на колени.
— А мой меч? — угрюмо спросил барон.
— Нет, — коротко ответил молодой человек и, подняв клинок Хоклера, переломил его о колено. — Вы теперь на заметке у Судьи, и ваше наказание всего лишь отложено.
Северянин скрипнул зубами и пришпорил коня.
Фредерик проводил его взглядом, спрятал свой меч в ножны, подобрал арбалеты и приладил их на предплечья, взял также брошенный бароном штандарт, оседлал свою лошадь и направил ее в сторону леса — он желал увидеть, что стало с деревней...
Поваленный частокол, сорванные с петель ворота, почерневшие сожженные избы с зияющими окнами, пустые хлева и гумна — вот что увидел Фредерик, гарцуя по улочке, изрытой копытами лошадей. И еще — убитые. Трое мертвых крестьян при въезде в деревню — их застрелили из луков. Еще один повис на частоколе, что опоясывал село, — из его спины торчал дротик, и кровь залила черные бревна загороди. Дальше попалась женщина с разрубленной головой — она лежала поперек улицы, раскинув руки, а рядом сидел, скрючившись на корточках, ребенок лет пяти. Он не плакал — уже выплакался — и пустыми, широко открытыми глазами посмотрел на Фредерика. У Короля зашевелились волосы на затылке от этого взгляда. Откуда-то появилась чумазая девочка-подросток, стрельнула в молодого человека испуганными глазами, схватила малыша и исчезла вместе с ним среди развалин.
Он услышал крики, поспешил туда — у одного из обвалившихся домов бесновался человек. Он пытался кинуться в избу, над обгорелыми бревнами которой еще курился дым, но его удерживали односельчане.
— Дети! — кричал он с надрывом. — Дети мои! Женушка моя!
Завидев Фредерика, двое мужчин выскочили вперед с вилами, намереваясь напасть на него. Фредерик показал им свою Судейскую печатку, и они опустили оружие. Король спешился, подошел к крестьянам.
— Что с ним?
— Его жена и дети не успели выскочить, — отвечали на его вопрос. — Крыша обрушилась — их завалило. А он, похоже, помешался.
— Достаньте их, достаньте, — уже тихо скулил крестьянин, повиснув в руках тех, кто его сдерживал.
Фредерик пожал плечами и ступил на черное от копоти крыльцо:
— Не дело оставлять их под обломками. Может, кто выжил.
Он легко разворотил груду покрытых пеплом обломков, пробрался в то помещение, что когда-то было просторной горницей. Искал недолго: отвалив в сторону обрушившиеся доски потолка, увидел крестьянскую кровать. На ней, на лоскутном прожженном покрывале — полусгоревший женский труп. Она лежала на животе, обугленные руки закрывали голову. Она что-то прятала, что-то укрывала собой...
У Фредерика комок подступил к горлу. Собрав все свое хладнокровие, он осторожно переложил тело женщины на пол и откинул покрывало... И подумал, что умирает...
Два малыша-близнеца клубком скрючились на кровати, обхватив друг друга пухлыми ручонками. Светлые головки были похожи на золотистые луковки. Огонь не тронул их — мама уберегла. Казалось, они уснули, приоткрыв маленькие ротики. Только белые губы и лица указывали на то, что им уже не проснуться — малыши задохнулись.
Подкосились ноги — пришлось ухватиться за спинку кровати. Перед глазами все закружилось, а в ушах противно зазвенела слабость: он видел много смертей, он сам убивал, но смерть детей — это было то самое, что он считал недопустимым и самым ужасным на свете.
— Просто надо отдохнуть, — уговаривал Фредерик свое тело, которое было готово рухнуть в обморок. — Еще немного — и я отдохну... Кровать и сон — скоро все это будет...
Он справился с приступом слабости, взял близнецов на руки. Головки-луковки бессильно стукнули его в ключицы, а мягкие детские волосы защекотали шею — и вновь заболело где-то в груди. Фредерик почувствовал, что плачет: глаза защипало, и по щекам скатились слезы. Он не плакал уже лет двадцать...
Сдерживая прерывистый вздох, он вынес малышей на улицу, где его встретили скорбным воем крестьянки. Кто-то постелил грубый шерстяной плащ на снег, и Фредерик опустил на него детей, вытер со лба капли холодного пота.
— Там осталось тело матери, — сказал он глухим голосом. — Кто-нибудь заберите ее...
Сам без сил опустился прямо в сугроб — ноги совсем не держали.
Где-то за деревней послышался его собственный рожок, и в село на горячих серых лошадях влетели добрых три десятка королевских гвардейцев. Впереди несся Элиас на взмыленном коне, за ним — капитан Барт.
— Мне повезло! — крикнул Элиас еще издали. — Мой отец и солдаты патрулировали в пригороде и услыхали мой рог.
Кроме солдат прискакали мастер Линар и Марк. Доктор тут же кинулся к сидевшему в сугробе Королю и внезапно остановился, тихо спросил:
— Сэр, как вы?
— Я в порядке, просто устал, — отмахнулся Фредерик. — Займитесь лучше поселянами — здесь, судя по всему, есть раненые.
Мастер Линар нерешительно переступил с ноги на ногу, странно глядя на Короля-Судью. Фредерик вопросительно поднял брови, кинул взгляд на Элиаса и остальных — те смотрели точно так же.
— Я просто устал, — уже с раздражением произнес молодой человек. — Все, что мне нужно — это добраться до постели и поспать... Эй, кто тут староста на деревне?
Из небольшой толпы собравшихся крестьян выступил коренастый веснушчатый парень с угрюмым широким лицом.
— Староста убитый. Я его сын.
— Я приказываю вам собрать все самое необходимое и перебираться в Белый Город. Детей и женщин отправим сейчас же — каждый гвардеец может взять кого-нибудь к себе на седло. — Потом Фредерик оборотился к спешившемуся сэру Барту и тихо, чтоб не слышали поселяне, зашипел: — Как получилось, что отряды бунтовщиков оказались в восточном лесу?! Мы ведь ждали их с севера.
— Они, видимо, решили взять город в кольцо, — отвечал капитан.
— Что значит «видимо»?! — еще яростней зашипел Король. — Почему в мое отсутствие все вышло из-под контроля?! А может, вы того и хотите, чтоб северяне обложили столицу?! Да, меня не было пять дней... Но разве это значит, что за пять дней ничего не должно произойти?! Черт побери! Где ваша инициатива?! — В сердцах пнул ногой сугроб, вновь подошел к крестьянам, бросил им под ноги штандарт барона Хоклера. — Вот знамя того, кто разорил вашу деревню. И это моя, лично моя заслуга! — Он вдруг пошатнулся, прижал ладонь ко лбу. — Коня мне — едем в город!
