— Отправляйся прямо сейчас к отцу и ври ему все, что хочешь, — заявила девушка, решительно пришпорив Паву — та ответила недовольным фырканьем, но шагу все-таки прибавила. — Я тебе не нянька.
— О, нет! — Грег понял, что его неумелый шантаж не пройдет, схватил лошадь Коры за поводья. — Я вас просто умоляю: позвольте мне стать вашим слугою. Жизнь для меня — тоска сплошная. Мой отец полагается лишь на старшего сына, а меня держит за пустое место... Да я просто не должен был родиться в семье рыбака — я ненавижу ловить рыбу, и есть ее тоже не люблю!..
— Скажи, пожалуйста, какой повод, чтоб сменить обстановку... Ты начал с вранья, мальчик, а мне такой слуга не надобен.
— Простите! Простите! Я никогда больше не стану вас обманывать!
— С какой стати мне тебе верить? — Кора придержала лошадь и вдруг подумала, что становится похожей на Фредерика с этим его вечным недоверием, и заставила себя смягчиться, видя неподдельное отчаяние на лице Грега. — Ладно, я дам тебе шанс. Но только один.
— Вы не пожалеете, — уже преданно глядя ей в глаза, сказал Грег.
— Для начала проведи меня все-таки до границы, — усмехнулась Кора.
После этого разговора даже их тихоходные лошадки как-то быстрее потрусили по дороге. К полудню впереди показалась крепость.
— Это пограничный форт Дубовый, госпожа, — сказал Грег. — Я многих там знаю — часто ездил с отцом продавать рыбу. Если желаете, найду приличное жилье, где можно будет отдохнуть и подкрепиться.
Кора согласно кивнула. Ей, правда, не столько хотелось отдохнуть и поесть, сколько сменить лошадь.
Тяжелые дубовые ворота форта гостеприимно распахнулись перед ними. Внутри оказалось обычное поселение с двумя перекрещивающимися улицами, образованными одноэтажными бревенчатыми домиками, похожими друг на друга мощными стенами, узкими окнами и маленькими огородами. Отдельно стояли конюшни и хлева для скота. Хозяйство здесь было практически общее.
К Коре и Грегу подошел один из привратников, высокий плотный стражник в темных доспехах из плотной кожи и круглом шлеме.
— Добрый день вам, — поспешила сказать девушка, ослепительно улыбаясь.
Стражник кивнул, и взгляд его, сперва суровый, заметно потеплел — не часто в их местах появлялись такие дамы и улыбались ему. Для большего эффекта Кора откинула назад капюшон, демонстрируя свою роскошную гриву.
— Красавица с огненными волосами и изумрудными глазами, — вдруг сказал стражник. — Благородная дама, вас ожидают.
Грег вопросительно посмотрел на девушку. Но и у нее на лице было лишь недоумение, смешанное с тревогой. Неужели Фредерик решил не оставлять ее в покое? Если так, то, может быть, стоит передумать?.. Эта мысль показалась Коре не такой уж лишенной смысла. И щеки, и уши ее внезапно загорелись: может быть, еще не все потеряно. Право, если он решил настоять на ее возвращении, она вернется.
Тем временем стражник, почтительно склонившись, указал на ближайший дом, отличный от остальных большими размерами и высоким крыльцом.
— Пройдите в дом коменданта — там все узнаете.
Кора спешилась, бросила поводья Грегу и поспешила на крыльцо. Хоть расстались они с Фредериком на ссоре, ей не терпелось его вновь увидеть.
Какой же шок она испытала, увидав в просторной горнице своего отца, Филиппа-Кругляша.
— Здравствуй, дочка, — широко улыбаясь, встал он из-за стола.
Кора поспешила отступить назад к двери, но там уже стоял Брайн, который погасил свет в ее глазах, опустив на голову девушке свой увесистый кулак...
— Ну же, открывай глазки, красавица. — Эти слова были первыми, что она услыхала, придя в себя. — Брайн, ты болван — так ее звезданул. Узнает ли она меня после твоего тумака?
Кора открыла-таки глаза. Голова сильно болела, и где-то над виском горячо пульсировала шишка. Руки девушки были крепко связаны за спиной за запястья и локти, а рот замотан плотным кляпом. Ни двигаться, ни говорить — лишь смотреть. Зрелище было нехорошим.
Над ней склонился Филипп. Он брызгал Коре в лицо холодной водой, больно пощупал шишку. Девушка замычала от этого.
— Тихо, до свадьбы заживет, — заметил Филипп и расхохотался. — Ха-ха, если она вообще будет!
Кора, изловчившись, лягнула его своим изящным сапогом. Злость в ней кипела — что было, то было.
— Нет, Брайн, слабовато ты ее ударил. Надо добавить. — И Филипп уже от всей своей души отвесил девушке пару звонких, хлестких пощечин — Кора хрипло зарычала.
— Догадайся, зачем ты мне? — наклонившись к ней, зловеще прошипел Кругляш. — Думаешь, посчитаться с тобой хочу? Да, конечно, не без этого. Но мне важней не с тобой свести счеты. — Тут он обернулся к Брайну, который сидел за столом. — Что, дружище, возьмем Судью Фреда за яйца?
Брайн ответил хохотом.
— Он ведь на дух не переносит дел с заложниками, — заметил Филипп.
Девушка вдруг вспомнила слова Фредерика о том, что, узнав, что Кора значит для него, Филипп не преминет этим воспользоваться и ничто его не остановит. Вот оно, случилось именно то, чего Западный Судья всегда боялся...
23
Фредерик стоял у высокого стрельчатого окна, скрестив руки за спиной, и всматривался в белые от снега крыши домов, что теснились у подножия Королевского холма, на котором располагался теперь уже его дворец. Столица еще спала, а он уже выспался, принял ванну, облачился в мягкую чистую одежду и плотно позавтракал. Теперь ощущал, как разливалось по всем жилам тепло, обещая новые силы и энергию. Все это было нужно для сегодняшнего выезда. Лишь на душе не было покоя. Перед глазами вставали то зеленые глаза Коры, полные слез, то кровь на изрытом копытами снегу, то золотистые головки-луковки задохнувшихся близнецов... Он гнал эти видения, что преследовали его еще во сне. Но они возвращались, и не помог даже успокоительный травяной настой мастера Линара, который Фредерик утром выпил без обычных своих капризов, чем удивил доктора и Манфа.
— Ваши доспехи, государь! — торжественно объявил камердинер, выкатывая на середину залы специальные деревянные стойки с развешенными на них латами.
— Они обязательны? — тускло спросил Фредерик.
— Вы должны предстать перед войсками во всем своем великолепии, государь! — с тем же пафосом произнес Манф. — Вы глава рыцарства, образец доблести и силы...
— Знаю, знаю, — поспешил остановить поток его высокопарных речей молодой человек, — благородства и величия Королевского дома... Слышал все это и не раз — Судья Гитбор все это мне сообщил.
Со вздохом он подошел к доспехам, осмотрел их. Латы были великолепны — серебристые и блестящие. Фредерик взвесил на руке один из наплечников. Он оказался удивительно легким. Спросил:
— Хоть прочные? Или только красивые?
