— Молчи, глупышка, молчи. — Фредерик заставил ее посмотреть ему в глаза. — Я забуду все то, что ты мне наговорила, лишь при одном условии...
Кора вопросительно моргнула.
— Если ты согласишься быть моей женой. Соглашайся, киска. Корона — это то, что пойдет к твоим огненным волосам. — Фредерик улыбнулся той своей улыбкой, что сводила девушку с ума. — Вообще-то я могу тебя и не спрашивать. Я тебя спас, и по всем рыцарским канонам спасенная дама принадлежит своему спасителю... Но все же скажи «да», это польстит моему самолюбию, а оно у меня... Ну ты же знаешь какое. — Он говорил, и в глазах горели веселые огоньки.
— Фред, ты ненормальный, — улыбаясь в ответ, сказала Кора.
— Из твоих уст это самый прекрасный комплимент. Кому другому я бы за такое навешал оплеух... Но скажи, ты согласна?
— Да, — кивнула девушка, — я выйду за тебя замуж... И будь, что будет...
— Будь, что будет, — повторил Фредерик и прижал ее к себе. — А будет все хорошо...
За ними из окна дома наблюдала Марта. В ее главах было смешанное чувство радости и тоски. Кто-то подошел, мягко тронул за плечо.
— Элиас, — улыбаясь, произнесла она.
— Точно так, — шепнул юноша.
Он глянул туда, куда смотрела Марта, и сказал:
— Судя по всему, она согласилась...
— Это замечательно, что они счастливы.
— Конечно. Счастливый Король — это огромное благо для страны, — заметил Элиас. — Ну а ты? Счастлива ли ты со мной?
— Что за вопрос? Конечно.
Элиас мягко, но настойчиво развернул Марту к себе, глянул в ее черные глаза:
— Скажи мне правду. Неужели ты думаешь, что я ничего не замечаю? Что ты любишь Фреда, а не меня, и готова на все, ради него... Я все время думаю, что ты согласилась стать моей невестой лишь потому, что он так распорядился...
— Ты не прав, — поспешила перебить его девушка. — Он спрашивал меня, хочу ли я выйти за тебя замуж.
— И ты сказала «да»? Конечно, что же еще ты могла сказать... Если бы сказала «нет», то огорчила бы его. А ты не можешь его огорчить! Ты делаешь все так, как хочет он. — Тут Элиас скрежетнул зубами. — Скажи, он ведь спал с тобой?
— Что ты такое говоришь?! — возмутилась Марта. — Спал! Я была его Смотрителем, Элиас, Смотрителем, а не любовницей! Фредерик спас меня от такого ужаса, что ты и представить себе не можешь! Меня продали! Продали как скотину в публичный дом! И держали в подвале больше недели, избивая и моря голодом, чтобы я согласилась стать шлюхой, чтобы согласилась пойти к престарелому толстосуму, которому нравились девственницы. А Фредерик разгромил этот вертеп и сам вынес меня из подвала на свет божий! Да я была бы счастлива платить ему любовью за свое спасение. Но ему это не нужно... Никогда не было нужно...
— Что ж получается, ему не нужна твоя любовь, а тебе — моя?
— Не говори так, — мягко сказала Марта. — Ты мне нужен как никогда и твоя любовь. Я тоже люблю тебя, но только не так, как любила Фредерика. Он для меня — что-то недостижимое. Так любят, наверно, солнце: оно греет, притягивает, но к нему ни прикоснуться, ни поцеловать, ни обнять... Ты другое, Элиас. Ты — здесь и сейчас, и ты любишь меня, несмотря ни на что... Ведь любишь?
Вместо ответа юноша обнял ее, чтобы успокоить внезапно сильней забившееся сердце.
— И я люблю тебя, — шепнула Марта. — Словно огонь какой от тебя ко мне... Чего ж еще?
— Да ничего, — так же шепотом ответил Элиас. — Просто иногда говори мне это...
Он верил ей, и в этот момент ему было плевать на все, кроме того, что она прижималась к его груди, согревая и наполняя ее чем-то тягуче-сладостным.
— Весна-весна, — услыхали они веселый голос мастера Линара, — что она со всеми вами делает...
Через месяц столица увидала наконец своего Короля и будущую Королеву.
Сперва прошла коронация. Это была пышная, блистательная церемония, как, впрочем, и все мероприятия такого масштаба, что проводились в государстве.
В огромном Церемониальном зале Королевского дворца Глава Церкви перед священнослужителями, Благородным Собранием, рыцарством и представителями третьего сословия, под торжественные гимны хора, возложил на голову Фредерика древнюю тяжелую корону из белого золота, украшенную голубыми алмазами, а герольды покрыли его плечи роскошной мантией из белоснежного переливчатого меха северных барсов, два рыцаря подали Королевские меч и жезл. Встав с колен во всем этом облачении, Фредерик произнес Слово Государя, в котором обещал заботиться о стране и народе, защищать их и радеть об их благе. Затем избранные представители каждого сословия присягнули ему на верность, от каждого округа были поднесены дары. И трубачи возвестили всем в Белом Городе да и во всей стране о новом законном Короле Фредерике.
Стоя же после коронации на главном балконе Королевского дворца, Фредерик приветствовал собравшихся горожан и всех тех, кто прибыл в столицу.
В белой с золотом одежде, с посветлевшим и радостным лицом, которое сияло почти так же, как корона на его волосах, тронутых сединой, он держал за руку свою драгоценную рыжеволосую красавицу и представлял ее как Королевскую невесту. Народ громкими радостными возгласами одобрял его выбор — Кора была волшебно хороша в облегающем платье изумрудного цвета. Свои роскошные огненные волосы она не стала укладывать в сложную прическу, а просто по-девичьи распустила по плечам, подобрав пряди за ушами изящными заколками.
— Ох, я умру, — выдохнула Кора, видя столько людей, слыша гул их голосов, словно шум моря.
— Я бы советовал тебе привыкать, — шепнул ей Фредерик. — И ничего не бойся — я же рядом. — И он сильней сжал ее руку. — Поклонись им и улыбнись — они будут счастливы не меньше моего.
— А что потом?
— Потом я тебя поцелую, и все увидят, как я тебя люблю...
КОНЕЦ.
Книга вторая
КОРОЛЬ-СТРАННИК
...Из глаз, не знавших слез, я слезы лью
О тех, кого во тьме таит могила,
Ищу любовь погибшую свою
И все, что в жизни мне казалось мило...
Сэр Вильям Шекспир.
ВСТУПЛЕНИЕ
Переливчато щебетали птицы. Было жарко, пышно цвели сады, и теплый ветер, обвевавший лицо, благоухал. Прозрачные воды озера искрили радужными бликами в солнечных лучах и ласково принимали в себя тонкие ветви прибрежных ив с молодыми глянцевыми листьями. Весна — конец мая — всегда была прекрасна в Цветущем замке...
Но не для него. Этой весной, когда на каштанах под окнами уже распустились душистые свечи, умерла его жена. Умерла, и никто не смог ей помочь.
