Капитан поймала повод своей лошади, легко взлетела в седло и приказала дружинницам:
- Вам быть тут! Защищать их! - указала на Фредерика и Линара. - Я - в бой, - опустив забрало, черной птицей понеслась за всадницами.
Элиас решил, что будет несолидным отстать от женщин, и тоже вскочил на коня, чтоб следовать за Тайрой.
Линар не отвлекался. Отбросив в сторону государевы латы, он разорвал куртку и рубашку Фредерика, чтоб добраться до руки.
- Больному месту всегда достается, - молодой человек еще пробовал шутить.
Доктор не улыбался - он хмурился. Очень уж нехорошим был вид у короля: лицо посерело, а вокруг глаз означились темные круги. Дышалось ему с трудом, с хрипами. Поэтому Линар сделал справедливое замечание:
- Вам лучше молчать, сэр.
Фредерик кивнул и вдруг до крови закусил губу:
- Я прошу: дайте мне уснуть. Сил нет терпеть - тело будто кто на части рвет.
Доктор выполнил его просьбу, и через пару вздохов король закрыл глаза и погрузился в милосердный сон без боли и сновидений.
- Как все плохо, - пробормотал Линар, убирая платок с лица Фредерика…
Черная Дружина победила в битве на берегах Сибил. БСльшая часть войска девушек устремилась в погоню за разбитым и отступавшим врагом, а небольшой отряд с капитаном Тайрой во главе вернулся к месту баталии, точнее - туда, где Линар врачевал Фредерика.
- Что? Как? - покидая седло, спросила воительница у доктора.
- Все плохо, - повторил мастер свои невеселые слова.
- Как? Почему? - опять задала вопросы Тайра. - Он что-то сломал? Ранен?
- Нет. Сильно ушибся.
- Ушибы, царапины - не повод умирать, - встав на колени возле Фредерика, она сняла боевую перчатку и вытерла кровь, что сочилась из ссадины на лбу молодого человека. - Он спит!
- Он болен, - ответил Линар.
Черные брови Тайры сперва взлетели вверх, потом нахмурились. Она выпрямилась, подозвала к себе одну из девушек, сказала ей несколько четких фраз на чинарийском, и вновь повернулась к Линару:
- Мы станем лагерем недалеко. Нам надо похоронить убитых, подлечить раненых. Вы едете с нами, - сказав все это, капитан внимательно посмотрела на рыцарей Фредерика - всех без исключения высоких и статных парней - они уже навоевались, щедро заляпав доспехи вражьей кровью, спрятали грозные мечи по ножнам и теперь ехали к своему королю, мимоходом приглядываясь к дружинницам. Оценив их небольшой отряд, Тайра предупредила. - Без глупостей в бабском лагере, ребята.
"Ребята" ответили ей самыми приветливыми улыбками, на которые только были способны их заросшие бородами суровые лица.
* * *
Фредерик проснулся, открыл глаза - уткнулся взглядом в темное полотнище шатра. Затылок ощутил неприятно твердую подушку, правые плечо и бок - колючий холод. Зато к левой стороне тела будто грелки, полные жарких углей, приложили. Голова болела, во рту пересохло. Все ощущения, вернувшиеся к молодому человеку с пробуждением, оказались гадкими. Но это его не сильно расстроило. Он уже привык к болезненным выходкам тела.
Король скосил взгляд в бок - в ту сторону, откуда доносилось ровное похрапывание: мастер Линар исправно выполнял свой долг, отдыхая не где-нибудь, а у ложа больного государя, на полу, на бурой овечьей шкуре. Чуть поодаль Фредерик увидел скамейку, на ней - высокий кувшин с водой. Он для молодого человека сразу стал наиболее желаемым предметом в палатке.
Фредерик попробовал сесть. Это удалось, но пришлось столько усилий приложить, что, сев, король чуть не упал обратно: закружилась голова и потемнело перед глазами.
- Чтоб мне лопнуть, - шепнул он, придя в себя.
Вздохнув, опять заметил, что дышать теперь получается лишь одним легким, часто и сипло.
Кувшин притягивал взгляд, манил к себе, но Фредерик крепко засомневался, что сможет до него добраться без падения. "Ты - развалина. Признай это и действуй соответственно", - приказал он сам себе, но зубами от досады скрипнул.
Линар тут же подхватился со своего "ложа":
- А? Что?
- Пить хочу, - хрипло ответил король и тут же смолк, пораженный слабостью своего голоса.
Доктор, протирая глаза, подал ему кувшин, и Фредерик удивился еще больше, не сумев поднять его ко рту.
- Неудивительно. Это от голода. Вы дня три ничего не ели. А еще - болезнь, - сказал Линар, помогая королю напиться. - Я принесу вам лепешек и мяса.
- Мы где? - молодой человек схватил собравшегося выйти доктора за рукав куртки.
- В чинарийском лагере. Ваша… кхм… леди Тайра предоставила вам один из своих шатров.
- Как все странно, - пробормотал Фредерик, лохматя пальцами волосы на макушке. - Очень странно. Она здесь… Почему они все здесь?
- Леди Тайра говорила, что они отправились в Азарию выручать своих похищенных сестер и мстить похитителям, - ответил Линар. - Так она сказала мне и Элиасу. Но, может, вам она скажет больше…
- Где мой меч?
- Под вашей кроватью, сэр. И ваш смятый шлем тоже. Что ж, будете есть?
Король кивнул.
Когда доктор вышел, Фредерик откинулся на спинку кушетки и хотел задуматься о том, что было, что есть и что делать дальше, но не получилось: к нему заглянула Тайра.
Молодой человек сразу заметил: она ничуть не изменилась за то время, что они не видались. По-прежнему высока и стройна, со свежим, юным лицом, и та же толстая коса из смоляных волос перекинута на левое плечо. Ловкое, сильное тело женщины-воина угадывалось под тонким покровом короткой желтой туники, перетянутой широким поясом из разноцветных шнуров. Только взгляд у Тайры сейчас был совершенно не подходящий ее боевой внешности: взволнованный и даже робкий.
- Здравствуй снова. Линар говорил: ты проснулся, - сказала она, улыбнувшись, и присела рядом с Фредериком на кушетку, дотронулась до его лба. - Как голова?
- Спасибо, ничего.
- Ты прости. Это из-за меня ты отвлекся, - она виновато дернула губами.
- Мало ли что в бою бывает, - пожал плечом Фредерик.
Тайра посмотрела на него, спросила, тихо-тихо:
- Я рада тебя видеть. Можно тебя обнять?
- Можно.
Получив разрешение, она обвила короля руками, прижавшись щекой к его плечу, и замерла, прислушиваясь к дыханию и сердцу Фредерика. Он тоже замер, наслаждаясь этим теплым и ласковым порывом грозного капитана Черной Дружины.
- Как наша дочь? - спросил, наконец, молодой человек. - Где она?
- В Чинарии, - отвечала Тайра, поглаживая его предплечье и с удовольствием отмечая, как тверды тамошние мышцы. - На войне ей нечего делать. А как наш сын?
- В Белом городе, со своими братьями. Он замечательный, - сказал и поцеловал смуглый висок - благодарно.
