Книга Конан. Рожденный в битве, страница 34. Автор книги Роберт Говард

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Конан. Рожденный в битве»

Cтраница 34

За спиной послышался шорох. Он отскочил в ближайший коридор, торопливо затушив факел. По галерее ползла гигантская змея, отяжелевшая от последней своей трапезы. Рядом с Конаном какая-то тварь взвизгнула от страха и метнулась прочь. Вот почему так нерешительны прочие твари, сообразил Конан. Главный коридор — охотничьи угодья змеи, остальные чудовища его сторонятся.

Для Конана же змея была меньшим изо всех зол. Он даже почувствовал к ней некоторую симпатию, вспомнив рыдающую и хохочущую тварь и зловещего невидимку из колодца. Змея, по крайней мере, земное существо: это ползучая смерть, но она угрожает только телу, тогда как некто из колодца покушался также на душу и разум.

Когда змея проползла мимо, Конан снова раздул факел и последовал за ней на почтительном расстоянии. Но не сделал и нескольких шагов, как из ближайшего туннеля донеслись жуткие стенания.

Осторожность советовала Конану продолжать путь, но любопытство взяло верх. Он поднял выше факел, от которого почти ничего не осталось, углубился в коридор и вдруг замер в изумлении. Хотя, казалось, был готов ко всему.

В просторном зале, отгороженном от подземного хода решеткой, вмурованной в пол и потолок, виднелся силуэт, похожий на человеческий. Конан пригляделся. Человек был оплетен растением наподобие виноградной лозы, этаким вьюном с крошечными листьями и кроваво-красными цветами, росшим как будто прямо из каменного пола. Тонкий и гибкий стебель оплел нагое тело жертвы, цветы, казалось, прижимались к нему в страстном поцелуе. Большой цветок распустился у самого рта. Громкие мученические стоны срывались с губ несчастного, голова дергалась в приступе невыносимой боли, в тусклом стеклянном взгляде сине-зеленых глаз, устремленном на Конана, не было и проблеска мысли.

Внезапно огромный темно– красный цветок ожил и прижался лепестками к губам. Человек извивался в муках, ветки и листья растения дрожали, словно в экстазе. Окраска вьюна менялась на глазах, становясь все более яркой, ядовитой.

Конан не понимал, что происходило в клетке, но страдания пленника — будь он человеком или демоном — тронули сердце привычного ко всему киммерийца. Он поискал вход и обнаружил решетчатую дверь с тяжелым замком; к нему подошел ключ из связки. Тотчас ядовитый вьюн подобрался, уподобился потревоженной кобре и качнулся навстречу, угрожающе вытянув усики. Растение явно было наделено разумом и чувствами и следило за ним, излучая волны ненависти.

Конан осторожно подошел поближе и увидел место, где из сплошной скалы появлялась лоза — крепкий стебель толщиной с человеческое бедро, покрытый гладкой корой. Когда длинные ветви, грозно шурша листьями, потянулись к нему, киммериец взмахнул мечом и перерубил стебель одним ударом.

Несчастный пленник в тот же миг отлетел в сторону, но громадная лоза, как обезглавленная змея, корчилась на полу. Ветви щелкали об пол, словно хлысты, листья тряслись и трещали, как кастаньеты, цветы съеживались в агонии. Наконец вьюн вытянулся и застыл, цветы поблекли, тошнотворная белая жидкость из перерубленного ствола образовала на полу лужу.

Конан завороженно смотрел на мертвую тварь, пока шорох за спиной не заставил его резко обернуться и вскинуть меч над головой. Но удара не последовало — Конан застыл как вкопанный, раскрыв от изумления рот.

Спасенный успел подняться на ноги, его глаза уже не выглядели остекленевшими. Темные, задумчивые, они светились умом; узкая, гордо посаженная голова с высоким лбом, стройная фигура, маленькие кисти рук с длинными пальцами и узкие стопы — все говорило об аристократическом происхождении этого человека. Первые же его слова на кофском наречии поразили Конана.

— Который нынче год? — спросил недавний беспомощный узник растения.

— Сегодня десятый день месяца Юлука, года Газели,— ответил Конан.

— Великая Иштар! — пробормотал незнакомец.— Десять лет!

Он провел ладонью по лбу и встряхнулся, сбрасывая оцепенение.

— Сплошной туман в голове. Что ж, через десять лет полнейшего безмыслия вряд ли можно ожидать от мозга, чтобы он соображал, как встарь. Кто ты?

— Конан, выходец из Киммерии, а ныне — король Аквилонии.

Незнакомец удивился.

— Вот как? А Нумедидес?

— Я задушил его на троне в ту ночь, когда захватил столицу.

Ответ короля вызвал улыбку на губах узника.

— Прости, государь. Я должен был сначала поблагодарить тебя за услугу, ведь ты избавил меня от сна, более глубокого, чем смерть, и наполненного адскими кошмарами. Скажи, почему ты перерубил ствол растения, а не вырвал его с корнем?

— Я с давних пор усвоил одно правило — не следует касаться руками того, что видишь впервые,— ответил Конан.

— Браво. Если бы ты схватил Ятгу, тебя не спас бы и меч. Его корни тянутся до самого ада. Представляешь, каких тварей ты мог выдернуть вместе с ними?

— А кто ты такой? — поинтересовался наконец Конан.

— Меня зовут Пелиас.

— Как?! — вскричал Конан.— Маг Пелиас, соперник Тзоты, исчезнувший с лица земли десять лет назад?

— Только с лица земли,— горько усмехнулся Пелиас.— Тзота не убил меня, он подыскал мне оковы куда страшнее, чем ржавое железо. Он запер меня вместе с чудовищным вьюном, семена которого прилетели из космоса и только в аду, кишащем мерзкими тварями, нашли для себя пригодную почву. Я не мог вспомнить ни одного заклинания из-за этой мерзости, изводившей меня погаными ласками. Она пила мои мысли, и голова моя была пуста, как разбитая амфора. Десять лет! Да поможет мне Иштар!

Конан молчал, сжимая догоревший факел. Он пытался убедить себя в том, что этот человек безумен, но не находил тому подтверждения в спокойном взгляде сине-зеленых глаз.

— Скажи, колдун в Хоршемише? — спросил Пелиас.— Впрочем, нет нужды спрашивать. Силы возвращаются ко мне, и я вижу в твоем мозгу великое сражение и пленение обманутого короля. И вижу Тзота-Ланти, скачущего к Шамару со Страбонусом и королем Офира. Тем лучше. Я еще не окреп после долгого сна и пока не хотел бы встречаться с Тзотой. Мне потребуется некоторое время, чтобы окончательно прийти в себя. Пойдем, незачем здесь оставаться.

Конан потряс связкой ключей.

— Наружная решетка заперта на засов, его не отодвинуть изнутри. Нет ли другого выхода из проклятого подземелья?

— Есть один, но мы им не воспользуемся, поскольку он ведет вниз, а не наверх,— с улыбкой ответил Пелиас.— Ну да не беда. Пойдем посмотрим на ту решетку.

Он направился в туннель. Его ноги, одеревеневшие от долгой бездеятельности, подкашивались, но мало-помалу походка становилась все уверенней. Идя за ним, Конан заметил:

— По этому коридору ползает огромная змея. Как бы ее не потревожить.

— Я ее помню,— проворчал Пелиас.— На моих глазах эта гадина сожрала десятерых моих верных слуг. Это Сатха, любимица Тзоты.

— Значит, Тзота велел прорубить ходы в скале, чтобы населить их своими чудовищами?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация