Он вдруг схватил ее в железные объятия, с силой прижал к себе тоненькое затрепетавшее тело и принялся неистово целовать глаза, щеки, шею и губы. Зенобия едва не лишилась сознания от его жадных ласк и от счастья, грозившего разорвать сердце.
— Я уйду,— зарычал Конан.— Но, клянусь Кромом, когда-нибудь я вернусь за тобой!
Обхватив ладонями золоченые прутья, он одним яростным усилием выдернул их из гнезд. Перекинул ногу через подоконник и быстро спустился вниз, цепляясь за лепные украшения стены. Спрыгнул наземь — и тотчас растворился, как тень, в сплошной гуще высоких розовых кустов и раскидистых деревьев. Оглянувшись через плечо, он еще раз увидел Зенобию. Стоя у окна, она протягивала руки в немом жесте прощания и самоотречения…
Стража — рослые воины в начищенных кирасах и полированных бронзовых шлемах — мчалась ко дворцу, откуда все громче доносились суматошные крики и топот. Броня и оружие стражников поблескивали в свете звезд, шаги были слышны издалека. Конану, выросшему в диких лесах, эти вояки казались стадом быков, бестолково ломившихся сквозь кусты. Кое-кто из них, не подозревая того, пробежал в считанных футах от киммерийца, распластавшегося в тени зарослей. Они ничего не замечали вокруг. Когда они промчались с криками мимо, Конан поднялся и заскользил через сад в другую сторону, двигаясь бесшумно, точно охотящаяся пантера.
Быстро добрался он до южной стены и взбежал по ступенькам к самому парапету: стена была неприступна снаружи, но отнюдь не изнутри, даже часовых не видно. Перед тем как проскользнуть между зубцами, Конан обернулся в последний раз и окинул взглядом громадный дворец, вздымавшийся над вершинами кипарисов. Свет горел в каждом окне; туда-сюда носились тени людей, напоминавшие ему кукол, которых дергают за незримые нити. Ощерившись, Конан на прощание погрозил дворцу кулаком и, выбравшись на ту сторону, повис на руках. Невысокое дерево, росшее в нескольких шагах от стены, приняло его тело. Беззвучно свалившись на его ветви, мгновением позже он уже мчался сквозь ночь размашистым шагом горца, что неутомимо пожирает долгие мили.
Стены Бельверуса были окружены парками и загородными виллами состоятельных жителей. Ленивые рабы, спавшие в обнимку с копьями, не замечали стремительной тени, которая перемахивала ограды, скользила по аллеям под сомкнутыми кронами деревьев, неслышно пересекала виноградники и фруктовые сады. Одни лишь сторожевые псы просыпались полаять на эту легкую тень, которую они наполовину чуяли, наполовину угадывали во тьме,— и замолкали, когда она исчезала.
В дворцовом покое король Тараск стонал и сыпал проклятиями, корчась на испятнанном кровыо диване под ловкими, быстрыми пальцами Ораста. За дверыо, трепеща, толпились перепуганные слуги, но в комнате, где лежал король, кроме него самого и расстриги жреца, никого не было.
— Так ты уверен, что он еще спит? – снова спросил Тараск, скрипя зубами.
Травяные снадобья, которыми Ораст умащивал глубокую и длинную рану на его плече и боку, причиняли невыносимую боль.
— Иштар, Митра и Сет! Жжет, словно кипящая смола преисподней…
— …В которой ты, без сомнения, уже сейчас бы варился, если бы тебе повезло хоть чуточку меньше,— невозмутимо заметил Ораст,— Кем бы ни был владелец ножа, он бил насмерть. Да, Ксальтотун по-прежнему спит. Я тебе говорил и могу повторить. Но почему это так тебя беспокоит? Он-то здесь при чем?
— Что тебе известно о произошедшем нынче ночью во дворце?
Тараск не сводил с лица Ораста пристального, горящего взгляда.
— Ничего,— прозвучал ответ.— Как ты знаешь, вот уже несколько месяцев я занимаюсь переводами рукописей для Ксальтотуна — перевожу тома эзотерического знания с современных языков на древние, дабы он мог их прочесть. Он прекрасно владел всеми языками и видами письменности, существовавшими в его эпоху, однако новые, появившиеся с тех пор, изучить еще не успел. Вот он для быстроты дела и велел мне перевести для него кое-какие труды: хочет выяснить, что нового появилось в магии за три тысячи лет. Даже о его возвращении прошлой ночью я узнал лишь тогда, когда он послал за мной и рассказал о сражении… после чего я вернулся к своим занятиям и не покидал кельи, пока во дворце не начался переполох! Я не знал даже о твоем прибытии…
— И о том, что Ксальтотун привез во дворец пленного короля Аквилонии, тоже не знал?
Ораст покачал головой, но, похоже, не особенно удивился.
— Ксальтотун сказал — Конан больше не будет нам мешать. Я предположил, что он убит, но о подробностях не рас-спрашивал.
— Я собирался прикончить его,— зарычал Тараск,— но Ксальтотун спас ему жизнь. Я сразу понял зачем! Он собирался держать Конана в плену живым и пугать королем нас всех — Амальрика, Валерия и меня! Пока Конан жив — он опасен. Он способен объединить Аквилонию. А значит, с его помощью нас можно принудить вести такую политику, на которую мы бы в ином случае никогда не согласились. Ох, не доверяю я воскресшему пифонцу! И скажу тебе больше: последнее время он попросту внушает мне страх! Когда после битвы он отправился на восток, я выждал несколько часов, а потом последовал за ним. Я хотел выяснить, что он собирается делать с Конаном. Узнал, где он заточил его. Я решил пойти против воли Ксальтотуна и умертвить варвара. И я его…
Осторожный стук в дверь прервал речь короля.
— Это Аридей,— пробормотал Тараск,— Впусти его.
Дверь отворилась — вошел угрюмый оруженосец. Глаза его блестели от сдерживаемого волнения.
— Ну что, Аридей? — воскликнул Тараск,— Поймал ли ты того, кто на меня напал?
— Успел ли ты разглядеть его, государь? — спросил Аридей, словно бы желая еще раз подтвердить некое уже известное ему обстоятельство,— Ты не узнал его?
— Нет. Все произошло очень быстро, и потом, свеча сразу погасла — я уже решил, что Ксальтотун своей магией напустил на меня какого-то демона.
— Пифонец спит, закрывшись на все замки и засовы. Я спускался в подземелье! — И Аридей нервно передернул тощими плечами.
— Говори же! — нетерпеливо потребовал Тараск,— Что ты там увидел?
— Пустую камеру,— прошептал оруженосец,— И дохлую обезьяну!
— Как?! — Тараск вскинулся на диване.
Кровь снова хлынула из открывшейся раны.
— Да, государь,— повторил Аридей.— Людоед мертв — кто-то пырнул его точно в сердце. А Конан сбежал!
Лицо Тараска посерело. Безвольно подчинился он Ора-сту, который уложил его обратно на диван и занялся раной.
— Конан! Конан! — твердил король,— Там должен валяться его растерзанный труп. А вместо этого он… он сбежал! Он не человек, а сам демон! Я-то думал, за нападением на меня стоит Ксальтотун. Но теперь я знаю, кто это был! Боги и демоны! Конан пырнул меня!.. Аридей!
— Да, мой король!
— Осмотри каждый уголок во дворце. Быть может, он рыщет по темным коридорам подобно голодному тигру! Загляни в каждую нишу… только будь осторожен. Помни, ты охотишься не за цивилизованным человеком, но за кровожадным варваром, свирепым и сильным, точно дикий зверь! Обыщи хорошенько дворцовый парк, нет, весь город! Пели поставить оцепление у стен! Если окажется, что он уже скрылся из города — а такое вполне возможно,— возьми отряд конников — и за ним! Ты должен выследить его, как выслеживают волка в холмах! Поспеши, и тебе еще удастся его схватить!..
