Началась поспешная возня в темно те, потом прошуршали удаляющиеся шаги. Пьяные голоса, оравшие матросскую песню, раздавались все ближе…
Публио нервно ходил по комнате, выходившей окнами на порт, погруженный во тьму, когда что-то заставило его оглянуться. Он хорошо помнил дверь была заперта изнутри. Но вдруг она распахнулась настежь, и в комнату друг за другом вошли четверо. При виде их Публио покрылся гусиной кожей. Он видел на своем веку немало страшных созданий, но таких — еще никогда. Высокие и тщедушные, в ниспадающих черных балахонах, под капюшонами смутно угадывались желтые лица. Публио не мог разглядеть их черты, да и не хотел к ним присматриваться. У каждого был в руке длинный посох, испещренный странным рисунком.
— Кто вы? — спросил Публио, и голос его сорвался.— Что вам здесь нужно?
— Где Конан, прежний король Аквилонии? — вопросом на вопрос ответил самый высокий.
Его бесстрастный глухой голос заставил Публио содрогнуться. Так звонили колокола в храмах Кхитая…
— Я н-не знаю, о к-ком вы говорите…— начал заикаться купец, выдержка изменила ему, слишком страшны оказались неожиданные гости.— Я не знаю его!
— Он был здесь,— ровным голосом промолвил кхитаец.— Во дворе стоит его конь. Скажи, где он, и не вынуждай нас причинять тебе вред.
— Гебал! — отчаянно завопил Публио, отступая перед ними и прижимаясь к стене.— Гебал!
Четверо смотрели на него так же невозмутимо.
— Если ты позовешь раба, он умрет,— предупредил один из них, но это лишь перепугало Публио еще больше.
— Гебал! — кричал он.— Проклятье, Гебал, где ты? Твоего хозяина убивают грабители!
Быстрые шаги раздались в коридоре, и в комнату ворвался Гебал — невысокий, но невероятно мускулистый шемит. Он держал в руке меч с клинком, похожим на длинный лист, курчавая иссиня-черная борода воинственно топорщилась.
Гебал уставился на четверых пришельцев в туповатом недоумении. Откуда они здесь появились? Потом он смутно припомнил, как сон ненадолго сморил его прямо на лестнице, которую ему было велено охранять: наверное, вот тогда-то они и прошли. Никогда прежде он не засыпал на посту… Хозяин истерически кричал, указывая на чужаков. Гебал по-бычьи пригнул голову и ринулся вперед. Мускулистая рука взвилась в смертельном замахе, но удара так и не нанесла.
Навстречу Гебалу метнулась из широкого черного рукава другая рука — тонкая, желтокожая. Длинный посох коснулся могучей груди шемита и тотчас отдернулся. Удар его был до жути похож на бросок змеи.
И точно незримая стена остановила Гебала: он замер посередине разбега, голова поникла на грудь, пальцы выпустили меч, и шемит поник на пол так, словно в его теле разом растворились все кости. Публио вырвало.
— Не зови больше никого,— посоветовал рослый кхитаец,— Твои слуги крепко спят, но, если ты их разбудишь, они умрут, и с ними — ты сам. Где Конан?
— Он пошел к дому Сервио, у набережной. Он разыскивает зингарца Белосо,— выдохнул Публио, разом лишившийся присутствия духа.
Купец не был трусом, но эта четверка вселяла в него неописуемый ужас. Он вздрогнул всем телом, заслышав на лестнице торопливые шаги, неестественно громкие в зловещей тишине, окутавшей дом.
— Еще слуга? — спросил кхитаец.
Публио замотал головой: язык не повиновался ему.
Один из кхитайцев сдернул с дивана шелковое покрывало и набросил на труп, и все четверо скрылись за стенной занавесью, лишь вожак, обернувшись, приказал:
— Поговори с идущим сюда и побыстрее отошли его прочь. Если выдашь нас, ни ты, ни он живыми отсюда не выйдете. Не вздумай даже знаком показать ему, что ты не один!
Погрозил посохом — и исчез.
Публио задохнулся, с трудом подавляя новый приступ тошноты. Быть может, всему виной освещение, но ему упорно казалось, будто посохи порой шевелились сами по себе, словно наделенные какой-то чудовищной жизнью…
Кое-как взяв себя в руки, Публио сумел спокойно встретить оборванного негодяя, влетевшего в комнату.
— Дело сделано, господин! громко объявил головорез.— Варвар валяется мертвым на песке у края воды.
Публио уловил спиной некое движение за шпалерой и от ужаса едва не умер на месте. Наемный убийца ничего не заметил.
— Твой секретарь Тиберио погиб,— продолжал он — Кроме него варвар зарубил еще четверых. Мы унесли их тела. При варваре не было ничего ценного, лишь несколько серебряных монет. Какие будут приказания, господин?
— Никаких! — белыми губами выдохнул Публио.— Убирайся!
И негодяй с поклоном поспешил прочь, удивляясь про себя тому, как немногословен Публио и какой у него, оказывается, слабый желудок.
Четверо кхитайцев вышли из-за шпалеры.
— О ком говорил этот человек? — спросил рослый предводитель.
— О чужестранце, который мне навредил,— выдавил Публио.
— Лжешь,— спокойно ответил кхитаец,— Я вижу по твоему лицу, что речь шла о короле Аквилонии. Сядь на диван, не двигайся и молчи. Я побуду здесь, а трое моих товарищей пойдут искать труп.
Публио сидел и трясся от страха, поглядывая на своего безмолвного стража, пока не вернулись остальные и не сообщили, что тела Конана нигде не видать. Публио не знал, горевать ему или радоваться.
— Мы нашли место, где они дрались,— сказал один из троих.— Песок в крови, но короля там нет.
Четвертый принялся чертить своим посохом какие-то символы на ковре. При свете лампы Публио примерещилась на посохе блестящая чешуя…
— Вы прочли что-нибудь на песке? — спросил предводитель.
— Да,— прозвучал ответ,— Король жив. Он отплыл на корабле, идущем на юг.
Высокий кхитаец поднял голову и посмотрел на Публио, который под его пристальным взглядом начал обильно потеть.
— Чего вы от меня хотите? — пробормотал он запинаясь.
— Нам нужен корабль,— ответил кхитаец.— Корабль с командой, пригодной для дальнего путешествия.
— Насколько дальнего? — спросил Публио.
Ему и в голову не пришло отказать.
— Может статься, до края Вселенной,— сказал кхитаец.— До расплавленных морей преисподней, кипящих за чертою рассвета!
15
ВОЗВРАЩЕНИЕ КОРСАРА
Когда начало проясняться сознание, Конан первым делом почувствовал движение: что-то размеренно вздымалось и опускалось под ним. Потом он услышал, как гудит ветер в снастях, и, еще не открывая глаз, понял, что находится на корабле. Слышалось неразборчивое бормотание чьих-то голосов. Копана окатили водой, отчего разум очистился полностью и мгновенно. Выругавшись, киммериец вскочил и свирепо огляделся кругом. Его встретил взрыв грубого хохота; пахло давно не мытыми человеческими телами.
