– Ты что, Коля? Запах какой противный! Это от воды, да? – Тоня лезла ему под руку, мешала.
– Не путайся под ногами. Сядь на место, – распорядился Николай. Он не любил, когда ему мешают.
Она послушно опустилась на стул. Вообще-то ей никто никогда не приказывал, чтобы она «не путалась», тем более в собственном доме. Хорошо воспитанный Дима Колосов сейчас подробно объяснил бы, чем его смущает запах, они бы дружно поругали отвратительную московскую водопроводную воду, потом Тоня вылила бы негодное содержимое чайника в раковину и можно было продолжать вечер.
Счастье, что Дима Колосов не сделал ей предложения раньше.
– У меня есть бутылка «Шишкина леса», – вспомнила Тоня. – Давай я ее вскипячу.
Теперь Корсун, откинув крышку фильтра, тщательно принюхивался к остаткам воды. Кажется, запаха нет.
– Ты утром воду грела?
– Конечно, – кивнула Тоня. – Мы же завтракали и пили чай.
– Ты утром доливала чайник?
– Не помню… Доливала, точно.
– Ничего не ешь и не пей!
Корсун мягко подтолкнул ее к стулу, выудил из кармана джинсов телефон и принялся кому-то звонить.
Минут через сорок в квартире появился высоченный и здоровенный Вадик, как поняла Тоня, Колин сослуживец-химик с завода. Вадик перелил в небольшие пузырьки воду из чайника и из фильтра, поулыбался Тоне и уехал, а еще часа через три Вадик позвонил и доложил, что вода в фильтре отравлена, причем отравлена намеренно, поскольку из крана такие примеси в нее никак не могли попасть. Примеси не имели цвета и запаха, амбре появлялось только при нагревании, чего отравитель мог просто не знать.
Что кому-то нужно ее травить, Тоня не поверила, конечно, хоть и не стала спорить с Колей. Недавно, придя с работы, она с полчаса сливала воду, потому что вода текла мерзкого оранжевого цвета, наверное, где-нибудь чинили трубу. И на этот раз могло быть что-то похожее. И все-таки факт был неприятный. Почему-то вспомнился сосед Максим, который больше не появлялся, как Коля и предсказывал, и еще мелькнуло что-то очень неприятное, связанное с соседом.
Тьма за окном казалась совсем черной и какой-то сказочной, как у Гоголя в сочельник. Тоня поискала глазами луну и не нашла, то ли луна скрылась за тучами, то ли за домом напротив.
Воскресенье, 23 декабря
– Тоня, у кого есть ключи от квартиры? – Чай Коля заваривал прямо в чашке, Дима Колосов был бы шокирован.
– У тебя, – улыбнулась Тоня.
Она не поверила, что кто-то намеренно пытался ее отравить, и Корсун хорошо Тоню понимал. Он бы тоже не поверил, что кто-то может желать ему смерти, поскольку никакими опасными чужими тайнами не владел, нетерпеливых наследников собственного имущества не имел и никого в роли своего кровного врага представить себе не мог.
По-хорошему, надо бы заявить в полицию. Где-нибудь в тихой Европе или улыбчивой Америке законопослушные граждане так и поступили бы, но Тоня только поморщилась, когда он об этом заикнулся. Это для него выводы заводских химиков были авторитетнее любых иных экспертиз, а она сомневалась. Настаивать он не стал, потому что ясно понимал – полиция всерьез заниматься этим не будет. Если бы был труп или, по крайней мере, тяжелое отравление – тогда другое дело.
– Про это я помню, – засмеялся он. – А еще у кого? У родителей? У Даши? Цветы полить во время твоего отъезда или что-нибудь в этом роде.
– Ни у кого. У меня нет цветов. Я их не люблю. То есть люблю, но ленюсь за ними ухаживать. Ой, – вспомнила Тоня. – У мамы есть, точно. Я родителям один комплект отдала, когда замок меняла.
– Где лежат запасные ключи? – Корсун старался выглядеть очень умным и сильным, хотя впервые за долгие годы не чувствовал себя ни тем, ни другим.
– В тумбочке, – вздохнула Тоня. – В прихожей.
Запасных ключей в выдвижном ящике тумбочки не оказалось. Их мог взять кто угодно. Любой, кого она пустила на порог.
– Обычно к замку прилагаются три комплекта ключей, – напомнил Корсун. – Сколько их было у тебя?
– Четыре – у меня, у родителей и два запасных. Один раз я думала, что потеряла ключи, и сделала запасные, а потом нашла их в старой сумке. Я все собираюсь Даше комплект отдать, но все время забываю. Знаешь, – задумалась Тоня. – Когда я давала тебе ключи, последнего комплекта не видела, лежал только один. Точно. Я еще пожалела, что ключи куда-то подевались, там брелок был очень забавный.
Брелок был отличный – большая янтарная капля, Тоня очень его любила и раньше носила с собой. Потом у брелока ослабла цепочка, капля стала периодически отваливаться, починить не доходили руки, и Тоня оставила комплект дома.
– Будем менять замки.
Поменять замки Корсун попросил заводского слесаря. Вообще-то одалживаться Николай терпеть не мог и у себя замки бы поменял сам, а у Тони не рискнул, побоялся испортить новенькую, обшитую дубом дверь. Все-таки инструменты в руках он держал не часто и на профессионального слесаря не тянул.
Вызывать же совсем незнакомого человека Корсуну тоже не хотелось, хоть и невелика вероятность, но может случиться, что останется у этого незнакомого слесаря дубликат ключей, а это уж совсем ни к чему.
Посмотрел в Интернете, сколько стоит такая работа, и решил увеличить сумму вдвое, понимая, что испортил человеку выходной.
Слесарь Михаил Васильевич все сделал быстро и аккуратно, ненужных вопросов не задал, попил чайку на Тониной кухне и отбыл, без лишних разговоров взяв предложенную сумму. Корсуну показалось, что они расстались вполне довольные друг другом.
Запасной комплект новых ключей Коля заставил Тоню убрать подальше от случайных глаз.
Правильнее всего было поехать в институт, но задремал Колосов только под утро, не выспался, и выходить куда-то из дома ему совсем не хотелось. Если бы Ася делала вид, что ничего не произошло и их жизнь не изменилась, уйти пришлось бы, поскольку притворяться у него не было никаких сил. Но жена тихо прибирала на кухне, потом так же тихо делала какие-то зарисовки, что-то кроила, подбирала ткани, и он почти перестал ее замечать.
Попробовал читать, завалившись с книжкой на диван, но смысл прочитанного до него не доходил, он уговаривал и почти уговорил себя, что ему лично любое развитие событий катастрофой не угрожает, даже при самом худшем варианте – если Ася попадет под суд – он успеет с ней развестись, и никто из коллег не свяжет его имя ни с каким криминалом. Если Ася попадет под суд, пообещал себе Колосов, он сделает все, чтобы облегчить ей жизнь. Впрочем, несмотря на злость, он всегда знал, что не сможет быть счастлив, если Ася будет страдать.
Проблема заключалась в Тоне. Умом Колосов понимал, что Тоня никогда никому из их общих знакомых не расскажет ничего очерняющего его жену, как сам он никогда никому не рассказал бы, если бы знал о Тоне что-то, не предназначенное для чужих ушей. Умом понимал, но беспокойство в голове сидело.
