— Ну что, на этот раз я попал? — спросил Кокс. — Надеюсь, что да, для твоего же блага, потому что они уже совсем близко. Нет, я только из любезности сказал, что надеюсь, потому что мне хочется посмотреть, как ты будешь извиваться. Я здесь побуду, пока акула не рыгнет после обеда, а потом вернусь на берег и мило поболтаю с твоей барышней.
В легких у Мау начало саднить. Он потряс ствол дерева и опустился поглубже. Он не слышал, что орал Кокс, но четыре пули плюхнулись в воду над головой. Несколько секунд за ними тянулись хвосты пузырей, а потом пули принялись медленно тонуть, сносимые течением.
Шесть выстрелов. Остался только маленький пистолет. Да, Коксу придется перезаряжать револьвер. А для этого нужны обе руки. Это факт.
Сейчас будут еще факты, один за другим, и все аккуратно встанут на свое место, как маленькие серые кубики.
Мау быстро всплыл, волоча топор за собой. Свободной рукой он схватился за обломанный сук, ногами уперся в другой — легкие уже пылали огнем — и вложил всю тяжесть тела, всю скорость и все оставшиеся силы в бросок.
Топор вылетел из воды по огромной дуге, рассекая застывшее время, и капли воды зависли в воздухе, отмечая его траекторию. Он закрыл солнце, выманил на небо звезды, и по всему миру загремели грозы и случились странные закаты (во всяком случае, так потом рассказывал Пилу) — и пока время наверстывало свое с удвоенной скоростью, топор ударил Кокса в грудь, и он повалился с бревна спиной вперед. Мау видел, как, падая, Кокс поднял пистолет, потом его лицо расплылось в широкой ухмылке, углы рта обагрила кровь, и его утянуло в бурлящие воды.
Акулы явились к обеду.
Мау полежал на бревне, пока не стало тихо. Он лежал и думал; сквозь алую пелену боли в легких с трудом пробирались маленькие белые мысли: «Хороший топор был. Интересно, удастся ли его отыскать».
Он с усилием встал на колени и моргнул, не очень уверенный в том, кто он такой. А потом посмотрел вниз и увидел серую тень.
«Я пока похожу по твоим стопам», — сказал голос прямо у него над головой.
Мау с трудом поднялся на ноги. Все до единой мысли, оставшиеся в голове, казалось, тоже были покрыты синяками. Он дошел до дальнего конца бревна и перешагнул с него на дорожку, усеянную обломками коралла. Там, где он шел, серая мгла заполняла воздух, и по обе стороны его тихо вздымались и опадали огромные крылья Локахи. Мау чувствовал себя… металлическим: твердым, острым, холодным.
Они дошли до первого из больших военных каноэ, и Мау ступил на него. Немногие воины, до сих пор не попрыгавшие в воду, в испуге рухнули на колени. Он посмотрел им в глаза.
«Они видят меня, они мне поклоняются, — сказал Локаха. — В веру трудно поверить, правда? Ибо сейчас, в этот момент, под этими звездами, у тебя есть дар. Ты можешь убить их прикосновением, словом, касанием своей тени. Ты это заслужил. Какой смерти ты для них хочешь?»
— Отвезите всех своих пленников на берег и оставьте там, — сказал Мау ближайшим людям. — Передайте эту команду всем, а потом можете уходить. Если останетесь здесь, я сомкну над вами свои крыла.
«И это все?» — спросил Локаха.
Мау повернулся и зашагал по коралловому рифу. Мысли собирались из кусочков в холодной пустоте головы.
«Да, — ответил он, — это все».
«Я бы поступил по-другому», — сказал голос смерти.
«А я нет, Локаха. Я — не ты. У меня есть выбор».
Он плелся дальше в коконе из тишины и серой тени.
«У тебя выдался удачный день», — сказал Локаха.
Мау не отвечал. За спиной у него в стане охотников за черепами шла испуганная суета. «Нам придется кормить кучу новых ртов, — думал Мау. — Столько дел… Вечно дел невпроворот…»
«Я нечасто удивляюсь, — сказал Локаха, — и ты ошибаешься. В сложившихся обстоятельствах у меня есть одна возможность…»
Песок под ногами Мау почернел, и по сторонам воцарилась тьма. Но прямо перед ним пролегла тропа из сверкающих звезд. Мау остановился и сказал:
Нет. Это опять ловушка.
«Но это же путь в Совершенный мир! — воскликнул Локаха. — Лишь немногим довелось видеть эту тропу!»
Мау повернулся.
Думаю, если Имо нужен совершенный мир, он нужен ему здесь, внизу, — произнес он.
Он все еще видел окружающий пляж, но смутно, словно за стеной темной воды.
«Этот? Он очень далек от совершенства!» — заметил Локаха.
— За сегодняшний день он стал чуть-чуть совершенней. А впереди еще много дней.
«Ты в самом деле хочешь обратно? — спросил Локаха. — Другого шанса я не дам. Я вообще не даю шансов. Есть только то, что бывает».
— И то, что не бывает? — спросил Мау.
«Это? Это тоже бывает, только где-то в другом месте. Все, что может случиться, должно случиться, и у всего, что может случиться, должен быть мир, в котором это случается. Потому Имо построил столько миров, что сосчитать их не хватит чисел. Потому Его огонь и горит таким красным светом. До свидания, Мау. Я с интересом буду ждать нашей следующей встречи. Ты умеешь переворачивать миры вверх тормашками… О, и еще одно. Другие люди, которых я упомянул, — им тоже предлагали пройти сверкающей тропой. Они все сказали то же, что и ты. Они понимали, что совершенный мир — это путь, а не точка назначения. У меня только одна возможность, Мау, но я умею делать выбор».
Серая пелена развеялась и попыталась забрать с собой воспоминания. Мозг Мау вцепился в них, не давая ускользнуть, серый барьер рассеялся, и снова хлынул свет.
Мау был жив. Это факт. Призрачная девочка бежала ему навстречу по песку с распростертыми объятиями, и это тоже был факт. Мау ощущал странную слабость в ногах, и этот факт с каждой секундой становился все более неопровержимым. Но когда она обняла его и они вдвоем стали смотреть, как людоедские каноэ выгружают свой скорбный груз, и не двинулись с места, пока последнее каноэ не стало точкой на горизонте… это была очевидность размером с весь Народ.
Глава 15
Мир вверх тормашками
Мау пришел в себя. Незнакомая женщина кормила его кашей с ложечки. Увидев, что он открыл глаза, она слегка взвизгнула, чмокнула его в лоб и выскочила из хижины.
Глядя в потолок, Мау ждал, пока вернутся воспоминания. Кое-что еще было в тумане, но дерево, топор и смерть Кокса он видел так же ясно, как геккончика, который сейчас сидел вниз головой на потолке и смотрел на Мау. В памяти все отложилось так, словно Мау наблюдал за кем-то со стороны. В событиях участвовал другой человек, и этим другим человеком был он сам.
«Интересно, — подумал он, — а что, если…»
— Не бывает!
Этот вопль пронзил голову Мау, словно молния. Клюв, из которого он исходил, располагался в шести дюймах от уха Мау.
— Покажи нам… — Попугай осекся, забормотал что-то вполголоса, потом довольно мрачно закончил: — Невыразимые.
