– Ночь славы, лорд Кирил, – обратился к нему какой-то юный воин.
– Воистину. И будет еще лучше, когда произойдет то, что должно свершиться в приграничных крепостях.
Кирил… Я не сразу понял, что Кирилом называют Корелия. Я не мог повернуть головы, но когда он пошел открыть ворота, я разглядел его. Он создал иллюзию, позволяющую ему походить на Кирила. В нем не было живости и юношеской чистоты, но для глаз, не ожидающих обмана, того, что он сотворил, было достаточно.
Я мучительно пытался снять с себя заклятие демонов, но то, что он захватил меня врасплох, сыграло свою роль. Оставалось только обзывать себя идиотом и еще тысячами подобных имен. Как можно было проявить такое легкомыслие?
Через дворцовые ворота, через внутреннюю стену, потом во внешнее кольцо города, слишком тихого, слишком пустынного, в сторону раскинутых за городом шатров. Корелий тащил меня по темным закоулкам, освещенным только дымными факелами, через кварталы воров и мошенников, проституток и прокаженных, в самый темный и вонючий угол городка из шатров. Здесь стояла гробовая тишина, которую нарушали доносящиеся откуда-то звуки порки и стоны.
Он втолкнул меня в грязный деревянный чулан. Потом пнул болезненного вида парня, храпевшего в углу на куче тряпья:
– Раздень этого и привяжи к столбу, чтобы твой хозяин мог как следует разглядеть, что я для него достал. Но не смей трогать этой вещи. – Он постучал пальцем по медальону. – Если ты снимешь это, он превратится в чудовище. Он обычно пожирает таких негодяев, как ты.
Парень сделал так, как ему было приказано. Он пожирал глазами мои одежды, по мере того как снимал их с меня. Корелий говорил с человеком в полосатых штанах и ожерельем из костей, вештарским работорговцем. Кровь застыла у меня в жилах. Вештарцы держали своих рабов постоянно в цепях или клетках, они морили их голодом и унижали, не позволяли им разговаривать, думать или просто двигаться, считая это величайшей милостью, которой рабы не достойны. Вештарцы утверждали, что так их боги велят обращаться с дикарями, доводить их до смерти среди песков пустынь, чтобы они могли очиститься. Очиститься. Если бы я мог издать хоть звук, я бы рассмеялся. Даже худшие из дерзийцев отказывались иметь дело с вештарцами, считая их слишком жестокими.
Еще один человек подошел к Корелию и вештарцу, и все трое направились ко мне. То, как келидец разглядывал мои шрамы, было уже плохо. То, как вештарец ощупывал мои руки и спину, словно решая, куда поставить собственное клеймо, тоже было плохо. Но третий… при виде третьего мое сердце едва не замерло в груди. Третьим был Рис.
Друг мой, как же ты должен ненавидеть, чтобы сделать такое? Я безмолвно уговаривал Риса услышать меня. Спасти самого себя от того убийства, которое было хуже убийства Галадона. Но он не слышал меня, и я изо всех сил пытался найти хоть что-то, что могло бы ослабить заклятие демонов. Мне казалось, что сейчас моя голова лопнет или сердце разорвется на куски. Что можно сказать, зная, что это твои последние слова? Мой язык не мог пошевелиться под действием келидской магии, мой мозг не мог породить ни единой мысли, кроме той, что я должен заговорить, и тут моя душа сумела выдавить ее собственные слова.
– Когда-то… очень давно… ты поклялся отрезать мне яйца, если это потребуется для моего спасения. Не пора ли?
В лице Риса ничего не дрогнуло. Он не двинулся, когда Корелий подошел и коснулся медальона, а я закричал от захлестнувшей мою душу и тело волны боли. Я безжизненно свисал на своих веревках. Он смотрел, его лицо ничего не выражало, пока вештарец и келидец сговаривались о цене. Он спокойно выслушал, как вештарец обещает Корелию, что меня уже через час увезут как можно дальше в пустыню, где никто никогда меня не найдет. Он ничего не сказал, когда Корелий стал объяснять погонщику, как надеть на меня вештарский ошейник, не снимая медальона, чтобы я был вечно связан и не мог воспользоваться силой. Его глаза так и не встретились с моими, и моя душа канула во тьму отчаяния.
– У нас у всех свои мечты, правда? – спросил Корелий, обращаясь к моему старому другу, когда вештарец ушел за своим золотом. – Я сделал все, как мы договаривались. Этой ночью мы будем спокойно спать. И вам не придется больше беспокоиться о мести. Вештарцы знают, что делать с рабами. Они справятся с этим лучше вас.
Рис лениво провел пальцами по ножнам кинжала.
– Вы ничего не сказали о вештарцах, – сказал он наконец ничего не выражающим голосом. Моя кожа покрылась мурашками.
– Вы хотели лишить его свободы и не убивать. Я хотел, чтобы его мучения длились вечно. Вот и решение. Еще у каждого из нас будет по горсти монет, чтобы мы могли забыть о своих неприятностях.
Рис отошел от келидца и двинулся в мою сторону, словно собираясь рассмотреть меня повнимательнее. И вот теперь он встретился со мной глазами… и его холодные темные глаза были полны раскаяния. Еще в них была смерть.
– Золото было бы кстати, – произнес он. – Но я все-таки расторгаю сделку. – Почти неуловимым движением он выхватил меч и кинжал. Поддев медальон кончиком кинжала и произнеся нужное слово, он сдернул цепочку с моей шеи и швырнул медальон в горящий поблизости костер. Мечом он перерезал удерживающие меня веревки.
Я резко пригнулся, поскольку Корелий тоже был скор. Его сабля срезала мои волосы, которые стали короче, чем после стрижки Дургана. Ударами ног и локтя Рис разоружил вернувшегося вештарца. Его меч описал в воздухе дугу и приземлился, гардой вверх, у моих ног. И тут же оказался в моей ладони.
Нам не потребовалось много времени. Эти двое были смертными, а не демонами. Мертвый келидец лежал у моих ног рядом с вештарским работорговцем. Еще пять вештарцев, включая того парня, что раздевал меня, лежали перед Рисом. Мой старый друг оглядел их, убедившись, что они мертвы.
– Итак, ты победил, – произнес он. Он медленно поднял голову и посмотрел на меня. Кровь стекала у него из уголка рта, даже в оранжевом свете факела было видно, что в его лице не осталось ни кровинки. Вся кровь была на груди. Я подхватил его, прежде чем он успел рухнуть на землю.
– Мы победили, – ответил я, сжимая в объятиях его широкие плечи. – Ты спас мне жизнь, как и обещал.
Он мотнул головой:
– Это не для тебя. Тебе ничего не нужно от меня. И никогда не было нужно. Ты оказался бы у вештарцев. Есть некоторые вещи, которые я не смогу вынести.
– С прошлым покончено. Я понял…
Он не дал мне договорить, сжав мое плечо своей огромной ладонью.
– Не вини в этом Исанну. Она тебя не предавала. Я сказал ей, – его железная хватка разжалась, – что ты приказал нам всем уйти. Потому что ты умираешь. Нечистым. Я не имел в виду… моя клятва… я думал, что еще могу сражаться.
– Я знаю. Это правда. Пути судьбы завели меня туда, где я никак не думал оказаться, Рис. Ты был прав. Ты пытался сказать мне. А я всегда был уверен, что справлюсь со всем один. Но я понял. И сегодня ты снова доказал мне, что нужно действовать иначе. Мы изменили мир, как мы всегда и обещали.
