– Сар-мэн, братан, ты мне сам, в натуре, эту канитель предложил! Да я больше продул, чем выиграл.
– Нет, Маша, ты только послушай их разговор, – покосилась на мужчин Гопс. – Сразу и не разберешь, кто разбойник, а кто государев чиновник! Сар-мэнчик, милый, ну соскакивай ты со своей фени, мы же с тобой договаривались.
– Спокойно, моя баронесса, это во мне азарт взыграл...
– Да будет вам ведомо, досточтимая Эрмитадора, – перебил его Енох, – что чиновник сродни бандиту, и не благородному разбойнику, как наш хозяин, а самому кровожадному бандиту, и чем демократичнее государство, тем наглее и беспощаднее представитель власти. В свое время граф Кропоткин...
– Знаю я Поткина, мировой бродяга, мы с ним... – хитро глянув на женскую половину, Сар-мэн что-то жарко зашептал в ухо картежному приятелю.
Оба захохотали. Отдышавшись, продолжили игру.
– Увидел бы вас Воробейчиков, его бы кондратий хватил. – Гопс по-кошачьи грациозно потянулась и стала кокетливо красться к играющим.
Маша восхищенно наблюдала за нежданно обретенной подругой. Ей все нравилось в этой своевольной и таинственной женщине. Она даже простила ей близость с Енохом, тем более что все случилось до нее. И потом, Енох Минович взрослый и свободный мужчина, а она кто? Зеленая девчонка, какие между ними могут быть отношения? Однако стоило Машеньке его увидеть, как сердце начинало трепыхаться, щеки гореть, мысли путались, так что порой даже забывала, куда шла. Сначала она это списывала на свой недавний испуг, подозревая у себя нервный срыв. Но однажды не выдержала и проболталась Дашке. Та запрыгала вокруг нее и захлопала в ладоши. Вот дурочка, чего удумала, и не собиралась она ни в кого влюбляться. А потом был серьезный разговор с Эрми, и та ей такого понаговорила, что ее чуть не стошнило. И двух суток не прошло, как она невольно выскользнула из-под всякой опеки и такого понаузнавала, на такое насмотрелась! Чего стоила одна сегодняшняя ночь! Сначала Даша с Юнькой сопели весь вечер за стенкой. Она и так и сяк вертелась, а сопение, хоть и тихое, но такое тайное и стыдное, что как ни вертись, все равно в уши лезет. Потом Юнька помчался в поместье, повез от нее записку матери. Дашка пришла вся раскрасневшаяся как после бани, довольная, глаза от счастья горят, как угли, того и гляди, что-нибудь запалит. Улеглись они спать, Даша сразу засопела, а Маша еще долго ворочалась, ей все чудилось, что кто-то ходит возле их светелки, да и половицы скрипели, и потом будто вздыхал кто. И тут где-то в отдалении сначала сдавленно, а потом и во весь голос застонала и закричала Эрми. Маша испугалась ужасно, растолкала Дашку, та послушала, хмыкнула, дескать, спите, барышня, придет время, вы, может, и похлеще голосить будете, и вновь засопела. В такой маете она забылась лишь под утро тревожным, зыбким сном. А уж приснилось же ей такое – до сих пор без стыда вспоминать не может! Утром все проснулись в хорошем настроении, и только она одна – с кругами под глазами и головой тяжелее колоды. Одна радость – Юнька письмо и гостинцы от маменьки привез. Когда везли их в мешках, плакала она и молилась, и маму звала, и решила с тех пор больше никогда ее тетушкой не называть.
Письмо привезли не только ей, но и Сар-мэну. Вечером он собрал их в большой комнате и объявил:
– Вот чо я вам скажу. Маляву я от всем известной Полины Захаровны получил. Серчает, грозится, ежли что не так, на фарш меня пустить. Но у нас как раз все так! Главное – фарт попер, по маляве приличное бабло может обломиться... – Увидев капризно искривленные губы Эрмитадоры, атаман осекся. – Прошу пардон, уважаемое собрание, капризная мадам фортуна повернулась ко мне своим прекрасным личиком, а не каким иным местом. Ваша тетушка изволили предложить мне приличное денежное вспомоществование. Правильно ли я изъясняюсь, милая? – обратился он к Гопс.
– Сар-мэн, если ты станешь и дальше строить из себя дебила, я тебя просто заклюю! – напустилась на него Эрмитадора. – И конец нашей дружбе! Перед тобой же нормальные люди сидят, вот и говори с нами по-человечески, у тебя ж, если мне память не изменяет, не одно верхнее образование имеется.
– Ну ладно, Эрмик, ладно, – примирительно поднял вверх руки атаман. – Говорил мне покойный родитель: не спи с умными – поумнеешь! А в моей юдоли ум иногда помеха. Короче, я вам так скажу: без выкупа вас отпускать мне не резон, свои же засмеют, да и Еноха со службы без всякого достоинства попрут. А так мы ему после тайной передачи денег побег устроим со стрельбой и ранениями, того гляди и орденок огребет...
– Да как же это, зачем ранения?! – заливаясь краской, воскликнула Маша.
– Мария Захаровна, мы его подстрелим аккуратненько и без вреда для будущей супружеской жизни, – добродушно ухмыльнулся Сар-мэн. – А чтобы не обидно было, можно на всю сумму выкупа сыграть в карты. Годится? Ну, кто тут смелый? Времени у нас полно, все равно надо и денег и Макуты-бея дожидаться...
– Сар-мэнчик, миленький, может, мы заглянем хоть одним глазочком в те подземелья? – лисой заходила Гопс. – Просто заглянем и сразу обратно, а?
– Тебе ж человеческим языком объяснили: неизвестно, что там, и Макута туда ходить запретил. Потерпи уж, вот лучше в карты, садись, по маленькой перекинемся...
Но на карточный поединок согласился только Енох, считавший себя неплохим игроком. Игра шла с переменным успехом уже не первый час. Девушки скучали, Гопс пару раз пыталась заставить своего кавалера обратить на себя внимание, но все впустую.
– Нагуленный кобелина, – с досадой сказала она. – Теперь до ночи и бровью не поведет. Эх, была бы ты, Машка, с Енохом порасторопнее...
– Что значит порасторопнее? Он зрелый мужчина...
– А ты думаешь, зрелым молодицы уже и не впору? Дарья, ты чего барышню свою не просвещаешь? С бандитом где ни попадя дрючиться горазда, а вот объяснить несмышленой, что Енох на нее запал безвозвратно, тебе не досуг...
– Да что вы, Эрмитадора Остаповна! Я уж и так ей говорю и этак... Не могу я объяснить это по-ейному, а по-нашенски боюсь! Сегодня вон в ночь перепугалась барышня ваших криков, меня будит, идем, говорит, Эрмитадору спасать, он ее, душегуб, убивает! – прыснула в кулак Дашка.
– Ну и надо было привести, пусть бы глянула. Лучше один раз увидеть, чем месяц объяснять. Маш, а Маш, да не заливайся ты малиновым сиропом, ты что, в самом деле понятия ни о чем не имеешь? Бедный Енох!
– Да что вы все на меня напали?! – вскочила девушка. – Все я знаю, а чего не знаю, придет время, узнаю.
– Мария Захаровна, – заметив, что Маша собирается выскочить из покоев, поднялся из-за столика Енох. – Уж не погулять ли вы? Ежели не против, я бы составил вам компанию! – и повернувшись к сопернику, попросил: – Брат Сар-мэн, не вскрываемся, вернусь – доиграем. Ты уж прости...
– Дело барское, я с прибытком, а вот ты свой фарт перебил! Мне только на руку...
– Да нет, – уже от дверей каким-то необычным голосом отозвался Енох. – Мне кажется, мой фарт еще впереди...
14.
Макута-бей торопился. Ночь выдалась неспокойной, сначала, чуть ли не разом, прискакали четыре его человека из окуемского центра. Хорошо хоть не столкнулись носами в лагере, а то бы конфуз вышел. По городу они знакомы, и двое даже служили в одном ведомстве, однако никто из них не догадывался о связях своих товарищей со свободным лесным народом. Все четыре гонца привезли одну и ту же новость: Воробейчиков, боясь огласки, провел внеочередное заседание вольных каменщиков и вменил в обязанность всем братьям, оставив иные дела, заняться тайными поисками Шамбалы. Судя по рассказам своих людей, Макута понял, что непутевым властям многое известно, а самое неприятное заключалось в том, что в захолустный Чулым грозилось понаехать столько народу, что о вольном житье-бытье придется позабыть. Уходить же за кордон он не собирался, да и куда? Дома и без того разруха и полная похабщина, а здесь еще эти Властители вселенские удумали нагрянуть. Всем, видать, охота до великих тайнов прикоснуться! И как же быстро бегут ныне вести, еще подумать не подумал, сказать не сказал, а уже полземного шара знает, что где-то здесь, в Чулыме, и сокрыто заповедное вхождение в эту самую Шамбалу. И главное, что это за Шамбала, никто объяснить не может. Уж сколько он за последние дни баек понаслушался об этих палестинах! Шамбала, Беловодье, тайная Держава пресвитера Иоанна, как только не именовали сие место, и все это, выходит, где-то совсем рядом. Но то где?! Он уж все мозги исхлестал – все в порожняк! И тут на тебе! Об ком и подумать не мог, почитай, дурень, хоть и полжизни по заграницам учился, а вот взял и додумался! А может, от кого и дознался! Вот тебе и Сар-мэн, вот тебе и жертва нетрезвого зачатия! Пронюхал, проныра, и сам не поперся, а его, вожака, дожидается. Молодец! Хоть чем-то в отца.
