Образ Мариши пришел в его воображении на смену скелетам несчастных животных. Джером остановился, с болью и сожалением закрыл глаза. Воспоминания о прекрасной девушке поддерживали его на протяжении всех скитаний и мук, придавая решимости выбраться на волю. В голове Джерома звенели ее слова: никогда не сдавайся. Теперь лицо ее поблекло, очертания и краски сливались вместе в неясном тумане. Он потерял ее, как и все остальное, навсегда. Вспоминала ли Мариша о нем? Лучше бы ей обо всем забыть, подумал Джером.
Юноша открыл глаза и обнаружил на стене древнего коридора неглубокий альков с причудливым орнаментом, выложенным кирпичом. Похожие ниши встречались на всем протяжении катакомб и располагались в туннелях на равных расстояниях. На некоторых были нацарапаны послания предыдущих искателей сокровищ, последние слова родным и любимым. Кирпич и цемент, дело рук смертных, был, надо думать, податливее, чем каменное тело великой горы. Джером вспомнил, как усмехнулся, не понимая, зачем тратить силы. Это было признанием поражения, запечатлевшим тот час, когда человек, написавший послание, отступил перед отчаянием и безысходностью. Еше недавно Джером не мог представить себе чувств, приведших путешественников к такому печальному концу. Теперь, когда впереди маячила неминуемая гибель, их поведение казалось самым логичным и естественным.
Джером опустился на колени перед пустой стеной и вынул из-за пояса кинжал. Свет далекого факела почти полностью растворился в темноте, и он начал вырезать буквы вслепую.
* * *
В соседнем склепе — который сначала казался путешественникам усыпальницей короля Сабаота, но обернулся настоящей могилой — Эллайен встрепенулся, встревоженный едва слышным скрипом, раздававшимся из коридора, куда ушел Джером.
— Мы десятки раз ходили по этому коридору, — проворчал охотник. — Что он хочет там найти?
Килак продолжал рассматривать изорванный пергамент, на котором они отмечали свое путешествие через катакомбы.
— Ты должен восхищаться силой его духа.
— Из-за него-то мы и влипли, — простонал Эллайен.
Охотник отломил последний кусочек сушеного мяса, стараясь не обращать внимания на горький привкус. Килак сделал глоток из почти опустевшего бурдюка.
* * *
Джером остановился и вытер со лба пот. Начал он медленно, раздумывая над каждым словом. Но простая могильная надпись быстро переросла в последнюю дань спутникам, в мольбу о прощении. Вспомнились все: Эллайен и Килак, отец и односельчане, по отношению к которым он вольно или невольно поступил несправедливо, кого разочаровал за свою короткую жизнь. Не пропустил он даже Эллибе, свою настоящую мать, понимая теперь, что напрасно обидел ее, отверг человека, который пожертвовал ради него всем. И хотя Джером вряд ли когда-нибудь попытался бы поправить с нею отношения, в глубине души он знал, что напрасно обидел ее. Юноша за все хотел принести извинения, и теперь, кажется, настала последняя возможность.
Поначалу Джером тщательно и аккуратно выводил буквы, но постепенно начал резать и стучать как одержимый. Куски цемента и кирпича разлетались во все стороны.
Джером набросился на стену с такой силой, что неожиданно она просела и при очередном ударе обрушилась внутрь. От изумления юноша потерял равновесие. Отдышавшись, он подтянулся к бреши. Джером осторожно ощупал пальцами небольшой проем. Невероятно! Он начал орудовать кинжалом, и постепенно трещина превратилась в широкую дыру. Джером понял, что ниши не были простыми украшениями.
Они служили воротами.
Джером постарался унять волнение. Не было причин полагать, что новое открытие приведет к спасению. И все же в глубине сердца юноша чувствовал, что близок к победе. Не могли же финлорианцы построить столь гигантский комплекс с одним лишь входом! Каждая ниша была выходом на поверхность, дополнительным путем, по которому перемещали тела, инструменты и прочее. Когда в них более не нуждались, проходы замуровывали. Вскрыв их, друзья смогли бы выбраться на поверхность.
Джером был убежден в своей правоте, однако радость держал при себе и решил не звать на помощь спутников, пока не подтвердит свою догадку фактами. Забыв о предсмертном послании, он рубил кинжалом стену, пока не начали выпадать отдельные кирпичи. Внутри была лишь чернота, но юношу это не остановило. Вскоре, отложив кинжал в сторону, он начал расшатывать основание ослабевшей конструкции, пока сверху к его ногам не посыпались кирпичи и обломки.
Джером отпрянул, закашлявшись в облаке пыли, а потом встал на ноги рядом с образовавшимся проходом. Он уже видел себя за пределами злосчастной арки у подножия лестницы, ведущей во дворец. Решительно нахмурившись, он расширял проем плечом, сначала осторожно, а потом с большей уверенностью и напором. Камни и обломки кирпичей продолжали сыпаться, оставляя царапины и порезы на теле, но Джером не обращал на них внимания. Еще несколько ударов…
Совершенно неожиданно преграда обрушилась полностью. Джером, как и следовало ожидать, повалился вперед и побежал, отчаянно балансируя. Не ожидал он только того, что пол под резким углом пойдет вниз. Нащупать почву под ногами не удалось, он был застигнут врасплох и уже не мог предотвратить падение.
Джером с криком провалился в кромешную тьму.
* * *
— Какого черта? — прохрипел Эллайен. В голосе его прозвучала тревога. Он уже встал на ноги, поддавшись уговорам Килака пойти проверить, что за возня творится в коридоре, когда крик Джерома разорвал мертвую тишину катакомб.
Не успело смолкнуть в лабиринте звонкое эхо, как Килак вскочил на ноги, сжимая в руке острый клинок. Эллайен вооружился кинжалом, и оба помчались по коридору к обломкам разрушенной стены. Неуверенно переглянувшись, спутники склонились к зияющему отверстию.
— Джером! — крикнул Эллайен в глубину тайного хода.
Килак опустил факел вниз, осматривая выдолбленные стены узкого туннеля. Дно колодца скрывалось в непроницаемой темноте. В дрожащем свете друзья обнаружили полоску крови, размазанную по каменистой почве.
Эллайен ринулся вперед, но Килак успел схватить его за плечо и остановить. Охотник обернулся, больше напуганный, нежели озадаченный.
Килак, сморщившись, принюхался к затхлому воздуху.
— Внизу что-то есть.
— Мы не можем бросить Джерома! — негодовал Эллайен. Он готов был растерзать своего спутника.
— Да нет, конечно, — поспешил согласиться Килак и подтвердил свои слова убедительным взглядом.
— Хорошо, — собрал чувства в кулак Эллайен, — давай достанем его.
Килак задумался, а потом покачал головой.
— Я пойду. Жди здесь, пока я не позову.
— Что? Почему?
— Я буду ориентироваться на звук твоего голоса.
Не успел Эллайен и рта раскрыть, как парнишка скользнул в отверстие и ловко спустился по отвесному склону прямо в черную пропасть.
Эллайен остался в темноте один.
