— Шен-лун как люди: одни умны, другие ленивы. — Следующие слова Сяо Вэя очень заинтересовали Лоуренса: — Лучшие из них дали начало высшим породам. Самые умные вознаграждаются браком с империалами. — Другие породы тоже встречались на улицах, как с людьми, так и без. Двое империалов, шедших навстречу, вежливо поклонились Отчаянному. Их красные шелковые шарфы были перевиты золотыми цепями и расшиты мелким жемчугом — Отчаянный явно позавидовал такой элегантности.
Вскоре они достигли рыночного квартала с изобилием разных товаров. Здесь были шелка всевозможных цветов, порой гораздо лучшего качества, чем в Лондоне. Синяя хлопчатая ткань, продававшая большими рулонами, тоже различалась по выделке и густоте цвета. Лоуренс в отличие от своего отца не слишком хорошо разбирался в фарфоре, но изящество рисунка, голубого на белом, также превосходило образчики, виденные им в Англии, а ярко расписанные блюда были просто великолепны.
— Отчаянный, спроси, пожалуйста — примет ли он мое золото? — Купец озабоченно смотрел на заглядывающего в его лавку селестиала: похоже, в Китае наконец нашлось место, где драконов встречали не слишком радушно. Посовещавшись с Сяо Вэем, лавочник с подозрением взял в руки английскую полугинею. Он постучал ею о стол и кликнул сына, чтобы тот попробовал монету на зуб: у него самого зубов почти не осталось. Из задней комнаты высунулась женщина и стала, несмотря на громкие увещевания мужчин, разглядывать Лоуренса. Потом она все-таки скрылась обратно, но в обсуждении участвовать не перестала.
Видя, что купец как будто удовлетворен, Лоуренс выбрал на полке вазу, но хозяин, излив целый поток слов, отобрал ее у него и тоже ушел на зады.
— Он говорит, что эта стоит гораздо дешевле, — перевел Отчаянный.
— Но я дал ему всего-то полфунта, — возразил Лоуренс. Купец между тем вернулся с вазой куда больше прежней. Ее окраска менялась от густо-красной до белизны у самого горла, поверхность блестела почти как зеркальная. Он водрузил это произведение искусства на стол, и даже Сяо Вэй произнес нечто одобрительное.
— Какая красивая! — восхитился Отчаянный.
Лоуренс, не без труда всучивший хозяину еще пару гиней, все-таки чувствовал себя виноватым. Вазу завернули в многочисленные слои полотна, и он уже думал о том, как она выдержит обратное путешествие. Ободренный первым успехом, он принялся вовсю скупать шелк и фарфор. В конце концов Сяо Вэй, заразившись его азартом, порекомендовал ему нефритовую подвеску, где были вырезаны начальные строки поэмы о легендарной деве, выигравшей битву верхом на драконе. Такой амулет часто дарили девушкам, выбиравшим авиаторскую карьеру. Лоуренс решил, что Джейн Роланд подарок понравится, и прибавил его к груде других покупок. Свертки Сяо Вэй поручил солдатам. Теперь они, похоже, опасались уже не побега, а того, что Лоуренс навьючит их еще больше.
Цены здесь были значительно ниже тех, к которым Лоуренс привык дома. Он помнил, как комиссары из Макао жаловались на лихоимство тамошних мандаринов, берущих огромные взятки, помимо казенных сборов, но лишь теперь стал понимать размеры чиновничьих аппетитов.
— Как жаль, что торговле с Западом чинят столько препятствий, — сказал он Отчаянному. — Здешние купцы и ремесленники могли бы жить намного богаче, но все товары идут только через Кантон, и наживаются на них одни мандарины. В итоге торговцы не заинтересованы в том, чтобы отправлять товар за границу, а нам достается то, что похуже.
— Может быть, они не хотят продавать свои красивые вещи так далеко, — предположил Отчаянный. — Как вкусно пахнет! — воскликнул он на мостике через ров, окружавший другой квартал. Здесь по обе стороны улицы тянулись траншеи с пылающими углями. Потные полуголые работники крутили вертела, где поджаривались быки, свиньи, олени, лошади и разная мелкая живность. От соуса, капающего на угли, подымались клубы ароматного дыма. Большинство покупателей здесь составляли драконы, а люди ловко шмыгали между ними.
Утром Отчаянный скушал пару молодых оленей и закусил фаршированными утками. Он не просил есть, но завистливо наблюдал, как небольшой пурпурный дракон уплетает жареных поросят прямо с вертела. Лоуренс заметил неподалеку усталого серого трудягу с потертостями от сбруи на шкуре. Тот не с меньшей грустью отвернулся от подрумяненного бычка и показал на маленького, подгоревшего с одного боку барашка. Покупку он унес в уголок и стал есть медленно, вместе с требухой и костями, чтобы продлить удовольствие.
Если драконы здесь сами зарабатывали себе на пропитание, не приходилось удивляться, что одни из них питаются лучше других. Но Лоуренс находил преступным то, что этот бедняк голодает, в то время как на императорском острове столько еды пропадает зря. Отчаянный смотрел только на жаркое и ничего другого не замечал. Когда они снова вернулись на широкую проезжую улицу, он медленно выдохнул, не желая расставаться с чудесными запахами.
Лоуренс молчал. Только что виденная им сцена развеяла очарование, естественное для путешественника в чужой столице. Он понял, что далеко не со всеми драконами в этой стране хорошо обращаются. Улицы вокруг теперь выглядели богаче и были почему-то не шире лондонских, но градостроители и здесь позаботились о том, чтобы драконы и люди могли жить в полной гармонии. Лоуренс не мог отрицать, что цель эта ими достигнута в полной мере: нищета, свидетелем которой он стал, лишь подчеркивала всеобщее благоденствие.
Близился час обеда, и Сяо Вэй повел их обратно. Отчаянный тоже притих, и они молча дошли до самых ворот. Там селестиал, как будто совсем не уставший, оглянулся через плечо, а Сяо Вэй что-то сказал ему по-китайски.
— Очень красиво, — ответил Отчаянный, — только сравнить не с чем. В Лондоне и даже в Дувре я не бывал.
У павильона они распрощались со своим гидом. Лоуренс упал на скамью, но Отчаянный продолжал расхаживать взад-вперед, взволнованно подергивая хвостом.
— Не может такого быть! — наконец выпалил он. — Я ходил по улицам, заглядывал в лавки, и никто от меня не шарахался. Ни здесь, ни на юге. В Китае люди совсем не боятся драконов.
— Признаю свою ошибку и прошу у тебя прощения, — ответил Лоуренс. — Теперь я вижу, что людей можно ко всему приучить. В Китае они с детства растут вместе с драконами, вот и не боятся. Но я вовсе не имею в виду, что намеренно лгал тебе, потому что в Британии все по-другому. Должно быть, это дело привычки.
— Тогда я не вижу, зачем нужно держать нас взаперти и не давать людям привыкнуть к нам.
Лоуренс, даже не пытаясь ответить на этот вопрос, улизнул обедать, а Отчаянный все в том же беспокойном настроении лег соснуть. Хэммонд пришел расспросить, что они видели. Лоуренс отвечал односложно, с нескрываемым раздражением, и дипломат удалился, недовольно сжав губы.
— Этот малый очень вам надоел? — спросил, заглянув в комнату, Грэнби.
— Нет, — устало бросил Лоуренс, ополаскивая руки в наполненном из пруда тазу. — Это я был неоправданно груб с ним. Он всего лишь хотел узнать, как здесь выращивают драконов: нужно же ему как-то доказать им, что с Отчаянным в Англии обращались не так уж дурно.
