— Итак, — обратился Холлидей к Ричарду, — вы понимаете, что все улики указывают на вас?
— Конечно, — кивнул мечник, — именно так все и задумывалось.
— Значит, вы не отрицаете, что убили Горна?
— Не отрицаю.
Несмотря на то что в зале было не очень много людей, гул голосов поднялся громкий. Наконец, лорд Холлидей призвал лордов к тишине.
— Итак, — продолжил Бэзил, — сейчас нам предстоит заняться вопросом, ради которого мы, собственно, здесь и собрались. Вы можете назвать имя вашего патрона, заказавшего смертный бой с Горном?
— Нет, не могу. Прошу меня простить.
— Но почему? Назовите хотя бы причину, — подался вперед Монтаг.
Ричард задумался. Надо ответить так, чтобы собравшиеся его поняли:
— Это вопрос чести.
— Да, разумеется, но о чьей чести идет речь?
— О моей, — ответил Ричард.
— Мэтр Сент-Вир, — Холлидей тяжело вздохнули вытер лоб, — суду известно о том, что вы твердо держите слово. Подобное качество вызывает уважение. Всякий патрон, решивший воспользоваться вашими услугами, может быть полностью в вас уверен. Не исключением является и тот, кто пожелал смерти Горна. Однако, если ваш нынешний патрон трус и не решается назваться, отдав себя на суд равных ему, я хочу, чтобы вы ясно для себя уяснили — на карту поставлена ваша жизнь. Если имя вашего патрона останется неизвестным, мы будем вынуждены передать вас гражданским властям и судить за убийство.
— Я это понимаю, — кивнул Сент-Вир.
В голове голос Алека прошептал: «Моя честь не достойна вашего внимания». Втайне мечник был доволен. Похоже, нобили действительно не знали, почему ему пришлось убить Горна. Поскольку Годвин избежал смерти, Горн не стремился разболтать всем о том, что шантажировал Сент-Вира. Значит, покуда об этом знали только в Приречье, и Ричард собирался сделать все от себя зависящее, чтобы сплетни об этом деле не пересекли границы реки. Впрочем, Сент-Вир полагал, что, если бы и назвал причину, по которой прикончил Горна, это бы вряд ли что-то изменило. Сверившись со своими запутанными законами, нобили, скорее всего, пришли бы к выводу, что эта причина не может являться оправданием совершенного преступления.
— Вы позволите задать вопрос? — раздался еще один голос.
Ричард его уже где-то слышал, но где? Из-за стола поднялся аристократ с угольно-черной шевелюрой и повязкой на глазу. Стоило Сент-Виру взглянуть на говорившего, как мечник тут же все вспомнил. Нобиль, как и все присутствующие аристократы, был одет в синий бархат, на груди вышит дракон. Это Феррис, который пришел от герцогини с заказом убить Холлидея.
— Мэтр Сент-Вир, — сначала Энтони решил проявить вежливость и представиться, — я дракон-канцлер Совета лордов. Я тоже неоднократно слышал о том, что вы очень надежны и вам действительно можно доверять. Повторюсь, неоднократно, сэр. — Энтони, повернув голову, вперил здоровый глаз в Ричарда. Взгляд был многозначительным. Ричард кивнул в знак того, что понял намек на их встречу.
— Решили произнести речь, милорд дракон-канцлер? — тихо поинтересовался герцог Карлейский.
— Если позволите, — одарил его теплой улыбкой Феррис. — Я был хорошим мальчиком, терпеливо ждал своей очереди и вот теперь пожинаю плоды. — Сидевшие за столом нобили рассмеялись, напряжение спало, и Энтони продолжил: — Принимая во внимание вашу репутацию, мэтр Сент-Вир, мне представляется, что мы сейчас вам оказываем медвежью услугу. Вы не только человек слова. Вы также известны осмотрительностью и рассудительностью. Если вы убили Горна, значит, у вас на то была причина. Не исключено, что именно эту причину мы и хотим узнать. Гибель нобиля для всех нас является вопросом чести, вне зависимости от того, имел ли место формальный вызов на бой или же нет. — Холлидей согласно кивнул. — Ну а что касается гражданского суда, то смею заметить, методы их дознавателей по сравнению с нашими представляются куда более жестокими…
Феррис, вы предлагаете подвергнуть Сент-Вира пыткам? — сухо спросил пожилой нобиль, который выглядел моложе своих лет.
— Милорд Арлен, — ласково произнес Энтони, повернувшись к нобилю, — я вовсе этого не предлагаю. Хотя вы только что высказали весьма здравую мысль. Надо придумать что-нибудь эдакое, формальное, не причиняющее вреда здоровью и не уязвляющее честь.
У Ричарда появилось такое чувство, что он фехтует с завязанными глазами. Слова были обманчивы, следовало ориентироваться на тон и намеки, руководствуясь логикой. Вспомнив манеру Ферриса вести беседу там, в таверне, Ричард пришел к выводу, что лорд, скорее всего, хочет дать ему понять: он знает, почему убит Горн. Коли так, он обещает молчать, если… если что? Если Ричард пообещает не рассказывать о заговоре против Холлидея? Но как мечник сможет дать такое обещание, стоя перед всем судом пэров?
— Феррис, Арлен, — вмешался Холлидей. — Пожалуйста, посерьезней. Или вы хотите, чтобы ваше предложение внесли в протокол?
Прошу прощения, — немного свысока промолвил Феррис, — я думаю, что нам действительно следует его обсудить, прежде чем отправить Сент-Вира на смерть, передав в ведение гражданского суда. Я понимаю, мое предложение затянет дознание и потребует несколько больше времени, чем некоторые из присутствующих здесь намеревались бы таковому дознанию уделить. Однако я хочу, чтобы в протоколе отметили, что моя рука протянута мечнику, и я выслушаю любой ответ, на который он только сподобится. Суд проходит за закрытыми дверьми, поэтому нобилю нечего беспокоиться о том, что его честь окажется запятнанной. Ничего подобного Сент-Виру я предложить не могу. Вместе с тем, если он хочет спросить меня о чем-то другом, я готов ответить на любой его вопрос.
Намек был более чем прозрачен: суд способен обойтись с тобой так, как никогда не посмеет обойтись со мной; воспользуйся моей помощью.
Вместе с этим Феррис не собирался заявлять о том, что нанял мечника бросить вызов Горну. Он хотел, чтобы Ричард в присутствии пэров указал на него сам, таким образом опорочив себя перед лицом всех аристократов. Если бы Сент-Вир решился на такой шаг, впоследствии ему бы пришлось обратиться за покровительством к Феррису. Похоже, задание устранить Холлидея оставалось в силе.
Ричард сидел и думал. На некоторое время воцарилась тишина — желающих выступить не было. Мечник услышал скрип пера по бумаге. Феррис предлагал ему свободу, защиту, обещая при этом хранить в тайне правду о причинах убийства Горна. На большее надеяться не приходилось. Но по сути дела это предложение ничем не отличалось от игры, которую затеял Горн: или жизнь Алека, или твоя жизнь; либо ты докажешь, что способен защитить близкого тебе человека, либо дашь слабину и покажешь, что тобой можно управлять. Однако Феррис сделал предложение, «протянув мечнику руку». И если Ричард откажется ее принять, Феррис, скорее всего, позаботится, чтобы мечника наказали по всей строгости закона. Лорд пойдет на все что угодно, лишь бы заставить Сент-Вира замолчать навсегда. Предложение подвергнуть мечника «не уязвляющей чести» пытке казалось остроумным, но слишком уж типичным для нобилей — оно было сродни вычурным угощениям, которые подавались у них на пирах — клеткой из сахарных волоконец, внутри которой сидела птичка из марципанов. Ричард понял, что попал в клещи и надеяться ему не на кого.
