Зна-ят указал на оркский гарнизон. Гарнизон располагался за пределами города и был окружен отдельной стеной. Дар ожидала, что эта стена будет круглой, но это оказалось не так.
— Где же «Объятия Мут ла»? — спросила она.
— Каждая казарма — это «Объятия Мут ла», — ответил Зна-ят.
Дар обратила внимание на то, что большинство построек внутри окружавшей гарнизон стены — круглые. Таких построек было несколько десятков, они выстроились длинными рядами.
— А солдаты-вашавоки там ходят?
— Хай, но живут они в Тайбене. В лагере живут только матери-вашавоки.
«Они там заперты», — подумала Дар и более внимательно присмотрелась к гарнизону, к стене, к воротам.
По стене вышагивали люди-дозорные. Даже издалека гарнизон напоминал тюрьму.
28
Зна-ят внес Дар в гарнизон на спине. Она спряталась внутри скатанного в рулон тростникового шалаша. Она ничего не видела, так что полагалась на остальные органы чувств. По всей видимости, у ворот Зна-ят остановился, и Дар услышала голос человека:
— Какой клан вы? — спросил мужчина по-оркски, совершенно безграмотно.
— Ят, — ответил Зна-ят.
— Еще приходить? — спросил голос.
— Тва, — ответил Зна-ят.
— Идти за этим. Показать вам дом, — произнес голос и переключился на человеческую речь, — мердант, отведи страхолюдин в восемнадцатую казарму. Пусть женщины принесут им ужин.
Дар услышала, как заскрипели петли ворот. Зна-ят снова зашагал вперед. Пройдя какое-то расстояние, он остановился и снял с плеч скатанный в рулон шалаш. Дар не стала вылезать оттуда, пока орки обустраивались на новом месте. Потом она услышала, как Зна-ят громко проговорил:
— Соберитесь вокруг! Я кое-кого принес с собой.
С этими словами он раскатал тростниковый шалаш. Дар села и обвела глазами комнату. На нее смотрели больше двух десятков изумленных орков. Дар встала, чтобы поприветствовать их и утвердить свое положение.
— Меня зовут Даргу-ят, — проговорила она по-оркски, — я переродилась в уркзиммути благодаря древнему волшебству. Моя мутури — Зор-ят, сестра королевы.
Затем слово взял Зна-ят.
— Меня зовут Зна-ят, я ее брат, — он указал на своих спутников, — эти сыновья — сородичи Даргу-ят, мы из одного клана.
Трудно сказать, что сыграло роль — горделивая осанка Дар, татуировка на ее подбородке, то, что она бегло говорила по-оркски, присутствие ее сородичей или все это, вместе взятое, — но незнакомые орки отнеслись к ней с почтением. Они поклонились и стали отвечать на приветствие. Однако с ритуалом знакомства пришлось повременить: Зна-ят, вставший на страже, предупредил остальных о том, что приближаются вашавоки. Только Дар успела спрятаться, как кто-то приподнял шкуру, занавешивавшую дверной проем, и в казарму вошли две женщины, чтобы подать кашу новобранцам. После того как женщины ушли, Дар вышла из укрытия и объяснила незнакомым оркам свое поведение.
— Я спряталась, потому что вашавоки очень глупые, — сказала она, — они не поймут, что я уркзиммути. Они будут пытаться помешать мне встретиться с моей теткой, хотя воля Мут ла в том, чтобы мы повидались и поговорили.
Один из орков низко поклонился Дар.
— Прости меня, Даргу-ят, но наша королева желает разговаривать только с сыновьями.
— Ее сестры думают, что королева одурманена злыми чарами и из-за этого так говорит. Меня послали узнать, так ли это.
— Как же ты это сделаешь? — спросил другой орк.
— Пока не знаю.
— Одно мы точно знаем, — сказал Зна-ят, — ни один вашавоки не должен увидеть Даргу-ят.
— Но они повсюду, — возразил кто-то из орков.
— Они заходят в эту комнату? — спросила Дар.
— Только их жен-счины. Они приносят еду и дрова.
— Выставьте дозор, — сказала Дар, — всякий раз предупреждайте меня об их приближении.
Орк, судя по покрою колпака старший в казарме, поклонился Дар и поставил у двери часового.
«Пожалуй, мне тут будет безопасно», — думала Дар, рассматривая комнату.
Места в казарме хватало ровно для того, чтобы здесь поместилось три десятка орков, их доспехи, оружие и переносные шалаши. Хотя это здание выстроили мужчины, оно напоминало ханмути. Круглые стены обозначали «Объятия Мут ла», в центре располагался очаг. Поскольку орки спали сидя, поперечник казармы составлял всего двенадцать шагов, и почти все свободное место занимали ее массивные обитатели. Не самое просторное убежище.
Снаружи стояло еще много таких казарм, и в них могло поместиться много сотен орков. Казармы окружала высокая стена с прочными воротами, которые охраняли солдаты-вашавоки. У Дар снова возникло чувство, будто она в тюрьме, и она пожалела о том, что пришла сюда. Казалось, выполнить стоящую перед ней задачу невозможно.
«Какая же я была дура, — думала Дар, — как я смогу увидеть королеву?»
Теперь ей казалось, что даже с Ковоком она повидаться не сумеет. Ведь стоит ей покинуть казарму, как ее тут же схватят солдаты. Она чувствовала себя угодившей в капкан и была близка к панике.
Зна-ят, видимо, уловил запах ее страха. Он подошел к ней.
— Даргу, все сыновья, которые живут здесь, помогут тебе.
Слова Зна-ята напомнили Дар о том, что ей не нужно все делать самой.
«Я — мать. Я могу командовать, и я окружена силой и верностью».
Как только она вспомнила об этом, у нее сразу стало легче на сердце.
— Завтра расскажи уркзиммути о том, что я здесь, — сказала Дар Зна-яту, — и разыщи Ковока.
— Я все сделаю, — сказал Зна-ят, — теперь ты рада, что я пошел с тобой?
Дар едва заметно улыбнулась, показав зубы, которые уже начали белеть.
— Я мудро поступила, укусив твою шею.
На следующее утро Дар поговорила с Магта-джаном. Он носил колпак старшего, потому что ему уже довелось воевать.
— Ты воевал этим летом? — спросила Дар, — участвовал в сражении в Сосновой лощине?
Магта-джан неприязненно поморщился.
— Хай, я был там.
— Я тоже была.
Магта-джан изумленно уставился на Дар. Он словно бы только теперь узнал ее.
— Ты была Матерью-Велаваш! Ты благословляла сыновей перед боем.
— Верно.
— Это ты благословила сыновей перед сражением в Сосновой лощине?
— Хай. А потом я отвела их домой.
Магта-джан жестом изобразил дерево.
— Мать, я так рад, что Мут ла послала тебя сюда. Я хочу возвратиться домой и больше никого не убивать.
— Магта-джан, я не знаю, куда теперь тропа приведет меня. Но я надеюсь, что твое желание может быть исполнено.
