— Сыновья защищают матерей, — сказал Севрен.
— Где ты этому научился?
— Я разговаривал с торговцем песчаным льдом, который часто приходит к оркам. Он говорит на их языке и любит с ними поболтать.
— Но зачем тебе это понадобилось?
— Как — зачем? Видишь ли, я люблю женщину из племени орков. Должен же я научиться, как себя вести с ней.
— И что тебе сказал этот торговец?
— Сказал, что я должен часто мыться. На самом деле ничего дурного в этом нет.
Дар принюхалась.
— Ты чувствуешь мой атур? — спросил Севрен.
— Нет. Я не чувствую запаха любви. Не умею.
— Тогда почему ты попросила, чтобы я обнял тебя?
Дар сменила тему разговора:
— Почему ты любишь меня?
— Не знаю. Наверное, так хочет Мут ла.
— Не шути, когда говоришь о Мут ла!
— Ну, тогда так хочет Карм. Быть может, Мут ла и Карм — это одно и то же. Что-то такое, чего умом не постичь. Я ничего не понимаю, кроме своих чувств.
В объятиях Севрена Дар успокоилась и перестала дрожать. Немного погодя она заговорила снова:
— Севрен, любишь ли ты меня так сильно, что готов спасти меня? Спасти, зная, что потеряешь меня навсегда?
— Горький выбор.
— Я не могу оставаться здесь. Коль поднимет шум.
— Он ничего не сделает тебе. Я позабочусь об этом.
— Самый страшный мой враг — это придворный маг. То, что сделал Коль, выдаст меня.
— Но какое до тебя дело Кровавому Ворону?
— Я пришла сюда, чтобы отвести домой королеву орков.
Севрен вздохнул.
— Понятно, — он немного помолчал, — дар, я бы с радостью жизнью рискнул, чтобы спасти тебя. Но королева орков — это другое дело. Это значит, что нужно восстать против короля.
— Я не уйду без нее. Я дала клятву, которую не в силах нарушить.
— Ты готова умереть, чтобы сдержать эту клятву?
— Да. Да, я скорее умру. Возможно, это случится завтра.
— Дар…
Голос Севрена сорвался.
— Из дворца и города есть выходы, кроме ворот, которые стерегут часовые?
— Да, есть еще ворота для вылазок и другие потайные ходы. Видимо, Коль ушел через один из таких ходов.
— Ты эти ходы знаешь?
— Конечно. Я гвардеец. Но показать кому-то эти ходы — это измена.
— Никто не обязан об этом знать, — сказала Дар, — нас с королевой не хватятся до ужина. А к этому времени мы уже успеем уйти далеко.
— Но маг…
— Он не умеет читать мысли. Это вранье. Я знаю, потому что я солгала ему в глаза и обманула его. Ты вот о чем подумай: если королева спасется бегством, король потеряет свое оркское войско.
Морщины на лбу Севрена разгладились.
— И кто же тогда будет ради него грабить храмы? Не так легко ему будет найти людей для такой грязной работы.
— Ну, так ты мне поможешь?
— Помогу, — ответил Севрен и печально улыбнулся, — Валамар был прав насчет тебя.
— В чем прав?
— Он говорил, что ты приносишь беды.
— Не принесу. Тебе, по крайней мере. Только помоги мне выбраться за городские стены, а все остальное сделают орки, — дар поцеловала Севрена в щеку, — фу нат гаташ мин. Ты — достойный сын.
— Когда ты хочешь уйти?
— Сегодня ночью.
Дар и Севрен дождались восхода луны и прокрались в кухню. Дар надела туфли, захватила свое старое платье и повела Севрена к покоям королевы. Королева спала сидя. Дар нежно прикоснулась к ее плечу.
— Мут Маук, — негромко проговорила она, — мер нав Даргу-ят, — затем ради Севрена она перешла на речь людей, — этот вашавоки — наш друг. Он поможет нам бежать. Мы должны вести себя тихо. Мы пойдем там, где вашавоки нас не увидят.
Мут Маук встала и удивила Дар, спросив, не для нее ли платье. Дар думала, что ей придется растолковывать королеве, зачем нужно переодеться, но это оказалось лишним. Королева облачилась в старое платье Дар и спрятала свою корону — золотой обруч — в складках юбки. Она так исхудала, что платье Дар свободно болталось на ней. Затем Дар замазала татуировку на подбородке королевы смесью сажи с мукой. Свою татуировку она замазала заранее.
Вняв настояниям Севрена, Дар взяла его кинжал. Больше ничего она с собой не взяла. Время было важнее еды, воды и теплой одежды. Если ей удастся добраться до орков, они обо всем позаботятся — так она думала. Если не удастся — ни еда, ни вода, ни одежда не понадобятся.
37
Королева орков шла словно дряхлая старуха. Медленно спускаясь по лестнице, она опиралась на руку Дар. Дар сдерживалась и не торопила королеву. Потому что знала: та старается как может. Слабость Мут Маук была не так заметна, пока она находилась в своих покоях. Но теперь, когда ее жизнь зависела от того, насколько быстро она сможет идти, действие колдовской отравы бросалось в глаза. Дар боялась, что до городской стены они доберутся не раньше рассвета.
Когда они спустились с лестницы, Мут Маук сумела пойти немного быстрее. Севрен вывел ее и Дар кружным темным путем к конюшне. Наконец они проскользнули в боковую дверь. В конюшне было темно, но Севрен знал дорогу. Он вошел в одно из стойл и сдвинул в сторону ящики, за которыми в стене обнаружилась небольшая дыра.
— Боюсь, нам придется ползти. Справитесь, ваше величество?
— Хай, — ответила королева.
Севрен поклонился Мут Маук и пролез в дыру. Дар услышала, как он отполз на какое-то расстояние, а потом он прошептал:
— Все чисто. Путь свободен.
Дар и королева последовали за ним и вскоре оказались за дворцовыми стенами, во дворе конюшни. Севрен отвел их туда, где лежала ночная тень, потом вернулся и замаскировал отверстия потайного хода.
— Только гвардейцы и их дамы знают этот путь, — сказал он.
Пока Дар гадала, скольких женщин Севрен провел этим ходом, он вошел в сарай и вернулся с двухколесной тележкой для навоза. Затем он поклонился королеве.
— Пахнет не очень хорошо, — извинился он, — но зато в ней можно провезти вас по улицам, ваше величество.
Королева улыбнулась.
— Нынче ночью быстрота важнее благоухания.
Севрен поднял Мут Маук и усадил в тележку, забросал ее соломой, взялся за ручки и пошел вперед, толкая тележку перед собой так быстро, как только мог, но чтобы колеса не слишком тарахтели. Поспешно шагая по извилистым улочкам, Севрен опасливо поглядывал на небо.
— Скоро народ зашевелится, — негромко проговорил он.
