— Разве не гордыня — верить, что ты можешь изменить весь мир? Мы не короли и не королевы. Мы должны стараться жить честно и по возможности делать добрые дела. Возьми это платье, надень его, и этим поступком смягчи чужую боль.
Дар молча смотрела на платье. Ей не хотелось отдавать его, и она чувствовала себя виноватой из-за того, что ей хочется его оставить. Ее «хорошее» платье, дважды порванное и дважды заштопанное, постепенно превращалось в лохмотья. А другое платье уже давным-давно стало похожим на рваную тряпку.
— Все мы обнажены, когда идем на запад, — сказал Севрен, чувствуя неуверенность Дар. — Когда ты предстанешь перед Карм, ты забудешь об этом платье.
— Боюсь, вскоре мне придется проделать этот путь, — вздохнула Дар.
— А я надеюсь, что ты пойдешь не на запад, а на юг и проживешь долгую жизнь как свободная женщина.
Дар помедлила еще немного, снова вздохнула и сказала:
— Хорошо, я возьму его.
— Я рад, — улыбнулся Севрен.
— Мне нужно идти. Тви голодна.
— Я пойду с тобой, — сказал Севрен. — Мужчины озверели от спиртного.
Дар не стала возражать, и Севрен проводил ее до границы стоянки орков. Дар вошла в Объятия Мут ла. В центре круга полыхал погребальный костер. В нем лежали тела погибших орков. Дар слышала о людях, которые хоронили мертвых вооруженными и в доспехах. А орки покидали этот мир обнаженными, лежащими на камышовых жилищах, служивших им кровом. Живые орки неподвижно сидели вокруг костра. Языки пламени взметнулись высоко в небо, и орки завели погребальную песнь.
Они пели не о воинской доблести, не о славе. Они обращались к погибшим песней, в которой припевом звучали такие слова:
Ваш запах еще жив,
И мы думаем о вас.
Хотя вы ушли,
Невидимые и неприкосновенные,
В объятия нашей Матери.
Вскоре низкие скорбные голоса заглушили звуки, доносящиеся из лагеря людей.
36
— Проснись, Тви, — проговорила Дар.
Тви застонала и заворочалась на коленях у Ковока.
— Голова болит, — пожаловалась она.
— Так вино наказывает глупых девочек. Давай же, вставай. Мы должны работать.
Если их разговор и разбудил Ковока, орк не подал виду и не открыл глаза, когда Дар и Тви уходили из шалаша. Вот-вот должен был наступить рассвет. Тви опять застонала.
— Надеюсь, голова у тебя будет болеть весь день, — съязвила Дар, — и это будет напоминать тебе о том, как глупо ты поступила. Тот человек был вовсе не добрый. И тебе сильно повезло, что ты не узнала о том, какой он на самом деле недобрый.
Хотя у Тви и раскалывалась голова от боли, она сумела улыбнуться.
— Ну а к тебе-то точно кто-то был добр. Откуда у тебя это платье?
Дар покраснела.
— Севрен подарил. И не по той причине, о которой ты думаешь.
Тви с деланной невинностью спросила:
— А про какую причину я думаю?
— Он подарил мне это платье, потому что я ему нравлюсь, глупый он человек.
— Я ему так и скажу, что он глупый, — пообещала Тви.
Дар нахмурилась.
— Пойдем. Давай не будем злить Неффу. У нее голова наверняка болит не меньше, чем у тебя.
Когда Дар и Тви подошли к кострищу, там никого не оказалось. Дар разыскала половник и зачерпнула им из котла с пригоревшим жарким. Некоторые куски мяса оказались съедобными, но отдавали гарью и горечью. Тви поташнивало, она отказалась есть. На рассвете появилась Неффа и зыркнула на Дар покрасневшими глазами.
— Почему ты кашу не варишь? Все говорить надо?
Дар не стала упоминать о том, что кашу они по утрам не варили с самого начала похода. Она просто поинтересовалась, сколько сварить.
— Полный котел, — ответила Неффа. — Мужики будут не в духе. Горячая еда задобрит их.
Дар пошла к повозке с припасами, набрала полную меру зерна и вернулась к кострищу. Тви начала разводить костер. Девочка усмехнулась и ткнула Дар локтем в бок.
— У Неффы новые туфли, — прошептала она.
Дар посмотрела и увидела, что вместо рваных сандалий на ногах у Неффы действительно новые туфли.
— Наверное, какой-то солдат вчера слишком сильно напился, — шепнула она в ответ.
Тви хихикнула.
Мало-помалу подтянулись другие женщины. Почти все — с похмелья. Но хоть они и неважно себя чувствовали, это не помешало им похваляться друг перед другом подарками, полученными от солдат. Одни явились в новых платьях, накидках и туфлях. Другие нацепили побрякушки.
— Нену видели? — спросила одна из женщин.
— Да, — кивнула другая. — Мердант Коль ей подарил красивое новое платье…
— А я слыхала — два, — возразила третья. — …и еще пару сапожек и бусы из драгоценных каменьев, — закончила первая.
— Да ладно, это просто стекляшки, — скривилась третья.
— Ну, она-то всем хвастается, что это рубины.
— Жаль, что я не женщина старшего мерданта, — со вздохом проговорила первая.
Завистливо переговариваясь, женщины поглядывали на Дар. Они заметили ее новое платье и начали перешептываться. А Дар радовалась тому, что они не могут дознаться, от кого она получила подарок.
Солдаты приплелись к кострам еще позже женщин. Самыми последними пришли мерданты и стали наказывать всех, кто попадался под руку. За утро несколько человек выпороли. До полудня всех нагрузили нелегкой работой. Солдат посылали в город, где они грабили горожан и уносили любые припасы. Женщины весь день готовили пищу и заготавливали еду впрок. Когда настало время для Дар и Тви нести оркам ужин, к каше впервые за много дней добавились мясо и коренья. Дар удивилась, увидев на месте погребального костра черное пятно на земле. Даже пепел исчез. Пока она подавала оркам еду, солдаты жгли город.
На следующее утро войско продолжило поход. Солдаты тронулись в путь сытые, на трезвую голову. Дар, Тви и еще пятерых женщин приставили к стаду овец и коз. Каждый день стадо уменьшалось: животных забивали и съедали. По мере продвижения войско захватывало новые земли, но только земли и больше ничего. Крестьянские усадьбы были пусты. Если там когда-то и были еда и какие-то вещи, все это либо унесли с собой местные жители, либо уничтожили. Следующий город на пути войска оказался брошенным. К этому времени съели уже всех овец и коров. Как и большую часть припасов. Кладовые, с помощью содержимого которых надеялись пополнить запасы провианта, были пусты. Солдаты сожгли кладовые, но ведь пеплом не наешься.
Пустой город сожгли через несколько дней после возобновления похода. К этому времени Дар начала понимать, в каком положении войско. Из подслушанных разговоров и того, что видела сама, она поняла следующее: защитники городов знали, что наступающее войско живет за счет грабежей, и король Файстав распорядился уничтожить все добро своих подданных, чтобы оно не попало в руки короля Креганта. Завоеватели шли по пустыне, и чем дальше они продвигались, тем более отчаянным становилось их положение. Дар не знала, о чем говорят полководцы в шатре короля, собираясь на совет, но она видела разведчиков, рыщущих по окрестным полям. Она и сама участвовала в набегах, когда приходили вести о том, что впереди есть добыча.
