— Сэр… — прошептал паренек. — Милорд… Они вам не доверяют!
— Не бери в голову, — сказал Дюрандаль. — О себе я как-нибудь позабочусь. Не падай духом! — Он вернулся к камину. До сих пор ему еще не приходилось поздравлять неудачливых самоубийц.
Спустя минуту Спинакер и двое других поднялись по лестнице охранять заключенных. Единственный выход с этажа был по лестнице, и внизу, в комнате охраны, еще оставалось полно народа. Когда Дюрандаль попробовал заговорить, ему снова пригрозили веревкой и кляпом.
По расчетам Дюрандаля, его не должны были съесть по меньшей мере в течение двух дней: сначала Куоррел, потом Лион и только потом лорд Роланд. Во всяком случае, именно эту судьбу он предпочел бы перспективе быть силой приобщенным к заговору и съесть кусок собственного Клинка. Согласится ли с этим планами Кромман, оставалось пока неизвестно.
Странно, что они до сих пор не нашли тело Куоррела. В том, что он мертв, не оставалось никаких сомнений. В противном случае он бы приполз обратно на место боя, таща за собой свои внутренности. Ускакал, чтобы организовать спасательную операцию? На это не было ни малейшей надежды. Даже если бы Клинок и мог поступить так, замок охранялся лучшими мечниками в мире. Они могли бы неделями удерживать его от любой силы, кроме Королевского Ведомства Разрушений, а в таком случае спастись из замка не удалось бы никому. Часть Гвардии, оставшаяся в Грендоне, ничего не знала о происходящем, но никто не поверил бы Куоррелу. Да и потом, они все равно связаны Узами с Королем.
Дюрандаль вытянулся на первом попавшемся тюфяке, чтобы ждать дальнейшего развития событий, но как бы он ни пытался строить планы на свое на редкость малообещающее будущее, мысли его против воли возвращались к Куоррелу. Этот юный Клинок метеором промелькнул в его жизни, исчезнув прежде, чем он успел как следует узнать его. Неужели и он был таким когда-то: порывистым, сияющим как бриллиант, не думающим о цене, не взвешивающим альтернатив? Он уже не помнил.
Столько надежд — и все впустую.
Тяжела оказалась доля его Клинков. Волкоклык продержался два года, Куоррел — всего пять дней.
Часть VII
Куоррел
1
Куоррел парировал удар Клинка справа, частично увернулся и частично отбил удар слева. Он почувствовал резкую боль в левом плече, но не успел даже осознать это, как перед ним выросли ворота, и он послал Рубаку в прыжок. ЧТО ЗА КОНЬ!
— Взять живыми! — снова выкрикнул голос за спиной.
Рубака приземлился мягко, как кошка. Только тут, испуганный шумом, почуявший запах крови, он прижал уши и во весь опор понесся по дороге так, словно все духи Огня гнались за ним.
Куоррелу необходимо было убрать Резон в ножны, пока он не выронил его. Ему необходимо было унять кровотечение, иначе он не смог бы вернуться и вступить в бой. Ему необходимо было развернуть коня, иначе бой закончился бы прежде, чем он вернется. Он оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Муха оступилась, а Парагон падает, выброшенный из седла. Стихии, что за катастрофа! Даже Парагон не сможет вскочить после такого падения и одолеть девятерых Клинков. Ну поворачивай же, проклятая скотина! Но Рубака продолжал нестись по дороге, не повинуясь ни поводьям, ни шпорам.
Первым делом унять кровотечение. Правая рука была нужна ему, чтобы править конем. Левая вообще отказывалась слушаться. Духи, как болит плечо! На время он предоставил Рубаке скакать, как хочется, и попытался прижать плащ к ране, чтобы остановить кровь, однако первый же рывок коня едва не сбросил его. Плащ зацепился за что-то, застежка порвалась, и дальше он скакал уже без него. Ну и черт с ним. К черту все мысли о кровотечении — все равно он умрет. Ему надо всего только вернуться в бой и погибнуть там. Ни один Клинок не бежал еще с поля боя. Ни один Клинок не спасался бегством за без малого четыре сотни лет.
Перед ним на дороге вдруг вырос фургон; двое запряженных в него битюгов казались такими же удивленными, как возница. Рубака наконец остановился и даже попятился, взбрыкнул несколько раз, развернулся и поскакал обратно. Каким-то образом Куоррел удержался в седле, хотя по всем правилам ему полагалось упасть уже давно, и каждый толчок отдавался в плече жгучей болью. Теперь они возвращались к месту боя. Вот только бой скорее всего закончился, еще не начавшись. Парагон, наверное, оглушен падением, если вообще не сломал себе шею. Дракон кричал, чтобы их взяли живыми, но Клинок не может допустить, чтобы его подопечного взяли в плен, пока сам он жив.
Он чудовищно опозорился. Всего пять дней назад он прошел Узы, связавшись с самим Парагоном — вторым Дюрандалем, графом Роландом, Лорд-Канцлером, величайшим фехтовальщиком столетия, а возможно, и вообще величайшим, самым выдающимся сыном Айронхолла со времен первого Дюрандаля. С тех самых пор, когда он был еще Щенком, он даже не мечтал о такой чести — стать личным Клинком Парагона! Он до сих пор отчетливо помнил позеленевшие от зависти лица — от Хируорда и до младших Сопрано. И всего через пять дней он допустил, чтобы его подопечного то ли убили, то ли взяли в плен. Скорее в бой! Он должен умереть. Он все равно не сможет жить с таким позором — ни часу, ни лишней минуты.
Его плащ все еще валялся на дороге, и грязь вокруг него окрасилась красным. Потом на дороге показалось пять всадников, ехавших ему навстречу. Он попытался выхватить меч, и Рубака воспользовался этим, чтобы вообще свернуть с дороги. Возмущенные голоса стихли позади, а черный жеребец все несся по лугу, перепрыгивая через лужи и валуны. Впрочем, погоня за ним продолжалась.
Куоррел пригнулся к потной шее коня, чтобы его не сбило на землю ветвями. Он закусил губу, чтобы не кричать от боли.
— Кругом! Поворачивай! — крикнул он вместо этого. — Вот уже второй раз ты позоришь меня, тварь проклятая! Мне надо в бой. Мне надо умереть с Резоном в руке.
В первый раз с момента прыжка через ворота Рубака навострил уши: впереди показалась речка. Обрывистые берега, пенящаяся вокруг острых камней вода…
— Не смей! — взвизгнул Куоррел, но опомнившись, подобрал поводья, привстал на стременах и сделал все, что мог, чтобы помочь Рубаке. Черный жеребец снова взмыл в воздух.
Они перемахнули реку дюйм-в-дюйм, без запаса, но Куоррелу показалось, будто они приземлились на его плечо, и мир вокруг потемнел.
Возможно, он совершил этот безрассудный прыжок, одурев от потери крови. Он еще раз попытался повернуть коня назад, но Рубака не слушал его. Гвардейцы воздержались от прыжка и даже от того, чтобы переправиться вброд, а это означало, что сэр Куоррел, член Верного и Древнего Ордена, и прочая, и прочая, бежал тогда, когда ему никак нельзя было бежать. Должно быть, он стал первым за четыреста лет Клинком, удравшим с поля боя и бросившим своего подопечного погибать. Смерть от потери крови где-нибудь в лесу все равно была позором, если он не мог испустить дух рядом со своим подопечным. Хотя, и то было бы лучше…
Проклятый жеребец нашел звериную тропу и поскакал по ней.
