— Итак, без суда и следствия вы отрубили ему голову и надели ее на копье. Вы воткнули голову вашего мужа рядом с головой брата?
Жалкие остатки королевской гневливости встрепенулись.
— Будь Радгар моим мужем, я не могла предъявлять права на трон. Почему же вы, мастер Горацио Ламбскин, принесли мне присягу в этом зале?
— Следствие запишет, что подсудимая отказалась отвечать на вопрос.
— Ответ очень прост: я послушалась своего Тайного Совета, в который входили и вы. Именно вы, канцлер, велели нам так поступить. Вы сказали: если мы хотим казнить короля Бельмарка, нужно это делать скорее, пока он еще не свергнут.
— Я говорил, что такого важного пленника нужно сначала подвергнуть допросу или хотя бы обычному следствию.
— Вот этого я не помню. — Малинда почти ждала, чтобы стоявшие за спиной инквизиторы обвинили ее во лжи, но она говорила правду, и никто не вмешался. — Его тщательно допросили еще в Ломоте, до того, как его забрали мои люди. И допросили совершенно жутким образом! Я не видела его сама, но мне говорили, что, будучи повелителем Огненных земель, он носил в себе некое заклинание, которое защищало его от огня. Пламя причиняло ему боль, но не могло повредить. Радгара Эйлединга замучили чуть ли не до безумия.
Более того, я видела, что допрос сделал с лордом Роландом, и поклялась, что никогда не поступлю так с человеком, сколько бы зла он ни причинил. Или меня обвинят в излишнем мягкосердечии? Совет не возразил против казни Радгара Эйлединга, и вы присутствовали на том совещании. — Она, впрочем, не помнила, проголосовал он за или против. Зато прекрасно помнила Радгара, с которым встретилась только один раз на дракаре в Уэтшоре, и не считала его таким уж чудовищем, как о нем говорят. Мысль о том, чтобы превратить такого человека в лепечущего кролика вызывала у нее отвращение.
Председатель оглядел членов комиссии: сначала сидевших по левую сторону стола, потом по правую.
— У досточтимых членов комиссии может возникнуть вопрос: не являлась ли поспешная казнь бельца мерой предосторожности, чтобы он не рассказал свою версию того, что именно произошло до убийства ее отца. Запись его показаний, данных а Ломоте, будет представлена членам комиссии в свое время.
— Показания, данные под пытками? — закричала Малинда. — Или вы сами написали их сегодня утром?
— Обвиняемая может говорить, только если к ней обращаются. Но давайте обсудим лорда Роланда, коль скоро вы сами заговорили о нем. — Председатель обнажил желтые пеньки зубов. — Предателя Роланда. Когда его подвергли допросу, он признался в измене против Совета Регентства, представителя верховной власти королевства. Прежде чем он успел сделать подробное заявление, ваши люди проникли в Бастион и по вашему приказу выпустили пленника из темницы.
— Да. Мне все еще снятся кошмары о том, что вы с ним сделали. Как вам вообще удается спать, канцлер?
— Вы приказали, чтобы пленника перевели…
— К тому времени он уже не был пленником.
— Как бы то ни было, той ночью его убили. Кто его убил?
— Я не знаю.
Конечно, Клинки, но она не знала, кто именно.
— Кто, как вы думаете, его убил?
— Мои подозрения ничего не доказывают.
— Следствие отметит, что подсудимая отказалась отвечать на вопрос. Не потому ли его убили, чтобы он не смог прояснить степень вашего участия в измене?
— Я не знаю, почему его убили.
— Подсудимая лжет! — рявкнул один из стражников из-за кресла.
— Хорошо, его убили из жалости. Его убил кто-то из лучших друзей — не знаю, кто именно, — потому что ваше жуткое заклинание превратило его в…
— Тихо! Подсудимая будет говорить, когда ей прикажут. — Председатель вздохнул. — Радгар, Роланд… наверняка члены комиссии заметили, что свидетели ваших преступлений недолго задерживались на этом свете. А теперь обратимся к Помпифарту. Вы послали наемников, известных под именем Черных…
— Вы сами присутствовали на совещании! Вы знаете, как я боролась, чтобы установить жесткие условия соглашения! Вы знаете…
— Если вы продолжите перебивать суд, — резко проговорил председатель, — мне придется приказать стражникам заткнуть вам рот кляпом, и вы будете давать показания на языке жестов. Ваша печать стояла на документе, на основании которого наемники разграбили Помпифарт. Эти кровожадные люди были голодны, им долго не платили, и все же вы послали их на город, находившийся в вашей власти. Убийства, грабежи и насилия совершены от вашего имени и с вашего разрешения.
— Это утверждение или вопрос? В любом случае все это ложь. Сурису было строго запрещено входить в другие части города, кроме крепости, которая расположена на севере. Резня началась по приказу…
Председатель кивнул, и тяжелая, мозолистая рука накрыла рот Малинды и прижала ее голову к деревянной спинке кресла. Другие руки схватили ее за локти и завели назад, так что она не могла пошевелиться.
— Последнее предупреждение. В следующий раз, если вы заговорите без приказа, вас свяжут и заткнут рот кляпом. — Председатель оглядел сидящих справа и слева от стола. — В такое время мы обычно прерываемся до следующего дня. Впрочем, я полагаю, что оставшуюся часть этого утомительного дела мы сможем рассмотреть очень скоро. Могу я предложить досточтимым членам комиссии отдохнуть и воспользоваться гостеприимством Коменданта, а примерно через час собраться здесь снова? К тому времени мы расспросим подсудимую о ее последнем и самом жутком преступлении, которое она совершила своими собственными руками, уже обагренными кровью.
Глава 38
Лучше всего мы понимаем те события, которые уже произошли.
Шонателлис
Новости о катастрофе в Помпифарте достигли Грендона ранним утром четвертого дня Десятого месяца. Первый раз Малинда узнала о происшествии, когда горничные одевали ее: в приемной уже стояла канцлер Жарзвезда и просила у ее величества аудиенции. Королева велела принести платье, пригласить посетительницу и прогнала девиц.
Жарзвезда буквально вбежала в комнату с совершенно не свойственной для нее поспешностью. Она присела в маленьком реверансе и неловко опустилась на оба колена.
— Что-то не так, — проговорила Малинда, протягивая руку. — И в такой позе думается плохо. Давайте я помогу вам.
— Но я прошу отставки, ваше величество. Я не справилась…
— В отставке отказано. Идите сядьте здесь. — Не обращая внимания на протесты, она подвела пожилую даму к креслу около камина и стала слушать, только когда та уселась. — Плохие новости, несомненно.
Разве бывают какие-нибудь другие?
Вот оно: Помпифарт, грабеж, убийства, разбой, массовое насилие… Через несколько минут Жарзвезда чуть не плакала; краснота вокруг глаз свидетельствовала о том, что она пролила уже немало слез.
