– Нет. Я никогда не обращался к нему «Сэр».
Рори усмехнулся:
– И ты до сих пор ни за что не признаешься, что знаешь что-то, верно? Ханство правит континентом согласно простейшему принципу «разделяй и властвуй». Любой из монархов, став сюзереном, богатеет, ибо это он занят сбором и передачей дани. Он всегда может призвать остальных под свои знамена, развязывая войну против своих личных недругов, ибо делает это от имени хана. Каждый из них мечтает стать следующим сюзереном, и это заставляет их лизать ханский сапог. Они прекрасно знают, что, если нынешний сюзерен выкинет что-то неположенное, хан сместит его и назначит другого. Но теперь Невил перевернул всю эту систему вверх тормашками. Он сверг трех сюзеренов и, похоже, готов взяться за четвертого.
Отец Лахлан поправил очки.
– Одного не понимаю – почему татары до сих пор не выступили против него.
Рори пожал плечами:
– Возможно, потому, что ханство слишком одряхлело. Когда они нападают, это неодолимо, как прилив. Или, возможно, они ждут, чтобы Невил пересек Вислу, чтобы разделаться с ним на своей земле. Вот тогда мы… – Он зевнул. – Не обращайте внимания. Час уже поздний, и место довольно странное, чтобы обсуждать здесь мировую политику.
– Мне казалось, вы хотели рассказать нам про Сюзи, – напомнил Тоби.
– Собирался, Лонгдирк, собирался. Ты и представить себе Не можешь, что такое королевский двор. Это вроде школы, в которой на сотню детей один учитель. Придворные – пустые, никчемные глупцы. Они бесятся от безделья. Они пасутся в кругах, образовавшихся вокруг правителя, и все, что их заботит, – это в каком круге они находятся и как бы им переместиться поближе к центру. Вся их жизнь – бесконечная игра.
Он подвинулся, облокотившись на левую руку, и широко расставил ноги. Его взгляд вдруг намертво прилип к Тоби.
– У них имеются детские привычки.
Тоби решил, что взгляд этот ему не нравится.
– Ну, например?
– Например, прозвища, – тихо ответил Рори. – Каждый круг, каждый маленький кружок имеет сдои пароли, свои условные знаки. Считается великой честью иметь возможность обратиться к кому-то из более высокого круга по его прозвищу, и, разумеется, все так и живут слухами. Тайные прозвища известны всем, хотя простое знание того, что приближенного к монарху министра друзья зовут Вуки, еще не дает тебе права фамильярничать с ним. Как сказал отец Лахлан, имена могут служить словами власти. Имена могут быть опасны – это я тебе говорил.
– Вы не слишком много рассказали мне. Так кто такая была эта Сюзи?
Хэмиш поперхнулся.
Рори и глазом не повел. Он не сводил взгляда с Тоби и свободной рукой подобрался поближе к кинжалу.
– Дошло?
– Сюзерен? – прошептал Хэмиш.
– Верно, парень. Сокращенно «Сюзи». «Сюзи» было самым известным прозвищем короля Невила. Возможно, так Вальда обращалась к нему в постели. Твой друг-переросток был некогда Тоби Стрейнджерсоном. Он утверждает, что он им и остается, но леди Вальда называла его «Сюзи».
6
Наступил рассвет – хмурый, холодный, голодный и дождливый. Преподобный Мюррей Кэмпбелл разбудил мужчин барабанным стуком но стене и, должно быть, набрался храбрости разбудить и эту ужасную Мег, поскольку они услышали, как он колотит в стену другого дома.
Тоби пошевелился и громко охнул. Все суставы закоченели, все до одной мышцы затекли. Огонь прогорел и погас. Но он выспался, причем спал как полено. Колдунья не смогла проникнуть в его сны – впрочем, он слишком вымотался, чтобы видеть сны.
– Сначала завтрак, будьте добры, – послышался сдавленный шепот со стороны Хэмиша. – Горячий завтрак, жаркий огонь и сухую одежду…
– «Завтрак» – от слова «завтра», – отозвался отец Лахлан с другой стороны от Тоби. – Все равно мы не выберемся отсюда раньше, чем посетим святилище. – Он сменил топ. – Нас стало на одного меньше.
Тоби резко сел. Рори исчез.
Снова неприятности? Но что может быть хуже их теперешнего положения?
– Я не слышал, как он уходил. Возможно, он отправился на рынок.
– Надеюсь только, что он не отправился в святилище один! – Священник нашел очки и нацепил их на нос, вид у него был не на шутку встревоженный.
– Это опасно?
– Э… как правило, нет. Но это будет смертельным оскорблением для хранителя.
Чувства хранителя волновали Тоби меньше всего, и он считал, что из всех известных ему людей Рори более других мог позаботиться о себе. Дрожа, он выбрался из-под сырого пледа и принялся превращать его в дневное одеяние.
Через десять минут он уже поднимался по тропе к святилищу. При том, что излагать свое дело духу на пустой желудок казалось вполне естественным, идти к нему небритым представлялось Тоби неуважением, однако когда он заикнулся об этом, отец Лахлан махнул рукой, посоветовав ему не брать в голову.
Дождь хлестал по деревьям еще сильнее прежнего. Хранитель ковылял первым, опираясь на палку. За ним шли отец Лахлан и Хэмиш. Тоби с Мег замыкали шествие. Закутанная в плащ, она почти так же утомляла его болтовней, как накануне, но теперь она больше беспокоилась за Рори.
– Он не мог уйти далеко, – сказала она.
– Скорее всего он будет ждать нас у святилища.
Может, он хотел задать духу несколько личных вопросов?
– Боюсь я этого святилища, – призналась Мег. – Это ты вырос чуть ли не вместе с хобом, а я не привыкла.
– Брось бояться! Ничего не будет. Мы просто поблагодарим духа за спасение от леди Вальды и зададим ему несколько вопросов.
Тоби подумал и решил, что, пожалуй, был бы не прочь услышать и ответы.
Дальше они шли молча. Он и не знал, о чем говорить. Что принято говорить девушкам? Привязанность Мег льстила ему, но и тревожила. Он был не слишком искушен в дружбе, не говоря уж о любви.
Мег подняла голову, чтобы посмотреть на него, щурясь от попадающих в глаза капель дождя.
– Ты спросишь у него, в самом ли деле ты – это король Невил?
– А я-то думал, ты спала.
– Слышала немного. Так ты спросишь?
– Нет.
– Жаль. Мне хотелось бы дружить с королем. – Она быстро опустила взгляд.
– Но уж наверняка не с этим? – Возможно, странствия по миру сделали Тоби смелее, ибо он уже не мог остановиться. – А сам по себе я тебе не нравлюсь?
– Ох! Да… конечно.
Отлично. Что там положено говорить дальше? Рядом с Мег он чувствовал себя неуклюжим, неповоротливым быком, но если ее не смущает то, что ее могут увидеть с человеком, весящим в два – если не в три – раза больше ее самой, то чего бояться ему? Она была как драгоценный камень: маленький, искристый, полный огня. Если бы он попытался сказать это Мэг, она бы надорвала живот со смеху. Мужчины не говорят таких вещей.
