Как-то утром, много лет назад, маленького ублюдка-сироту послали в лавку Коптильщика в Тиндруме купить что-то для старой Мары Форд. Кеннет Кэмпбелл был пьянее пьяного. Он заманил мальчишку к себе и несколько часов бубнил ему одно и то же – про Литхол, Битву Столетия, как ему прострелили ногу мушкетной пулей и как он едва не истек кровью, прежде чем его принесли к лекарям. Через несколько дней нога его почернела и начала гнить. Перепуганному, полному брезгливости и любопытства мальчишке ничего не оставалось, как слушать.
– Они заставили меня самого выбирать! – всхлипывал Коптильщик. – Они сказали, что, если оставят ее так, она может отравить меня и тогда я умру. Они сказали, что я уже потерял столько крови, что, если они ее отрежут, я тоже могу все равно помереть. Потом они спросили меня, что я хочу, чтобы они сделали. У них там была большая мясницкая пила, а вокруг меня стояли дюжие мужики, готовые держать меня. С тех пор мочи нет ходить мимо лавки Рея, чтоб не видеть этих его пил и не вспоминать этот день.
– И ты сказал им, чтобы они ее отрезали? – в ужасе спросил мальчик.
– Сказал. Я сказал им, что не выношу вони от нее. И она болит до сих пор! Ее там нет, но я чувствую ее призрак, и она болит, все время болит…
Теперь мальчик стал мужчиной и пришел его черед делать выбор.
Все ждали. Мег с Хэмишем словно оцепенели от страха даже Рори хмурился. Лицо Мюррея Кэмпбелла окаменело.
– Если в меня вселился демон, – проговорил Тоби, – разве не будет быстрая смерть лучшим, на что я могу надеяться?
Отец Лахлан зажмурился, чуть не уронив очки:
– Ну, если только демона нельзя удалить…
– Но разве сам он позволит изгнать его? Разве он позволил бы мне хотя бы подойти ко входу в святилище? Мне кажется, я могу войти в эту пещеру – так дайте мне пойти и спросить духа!
– Очень хорошо, сын мой, – пробормотал священник, кивнув хранителю.
Хранитель молча заковылял внутрь, и остальные цепочкой потянулись за ним в темноту.
Тоби решил пойти последним, но Рори махнул ему, чтобы он шел перед ним.
Возможно, он идет навстречу собственной смерти. Возможно, он никогда не выйдет из этой дыры.
Зачем? Зачем он делает это? Что это, смелость? Он не чувствовал себя особенно храбрым. Или это трусость? Может, он такой же трус, как Кеннет Коптильщик, который предпочел увечье слабому шансу остаться целым человеком? Может, он просто боится жить с этой неуверенностью, надеясь на сверхъестественное свидетельство того, что он всего лишь смертный.
Для него это будет третий суд за три дня. Лэрд Филлана судил его по обвинению в убийстве Годвина Форрестера и признал виновным. Деревенские старейшины судили его по обвинению в убийстве бабки Нен и оправдали. Теперь бессмертный дух будет судить его по обвинению в одержимости.
Внутри пещеры было теплее, чем снаружи, на ветру. Воздух здесь имел какой-то каменный привкус, но отсутствие дождя уже радовало. Кто-то когда-то выровнял поверхность троны, змеей петлявшей из стороны в сторону, постепенно спускавшейся вниз, к сердцу горы. К стене крепился поручень дерево было отполировано до блеска несчетным количеством прикасавшихся к нему рук. Тоби не видел впереди ничего, кроме шапочки Мег, не слышал ничего, кроме тихого шарканья ног и шороха одежды. Эха не было вообще. Каким-то образом он ощутил, что потолок постепенно становится выше, а туннель – шире, и решил, что стены, которые он угадывал в темноте, на деле были только каменными обломками.
Интересно, подумал он, крепок ли здесь потолок? И нет ли у духа привычки ронять камни на нежелательных посетителей?
Потом шедшие впереди остановились, встав в ряд, – силуэты их виднелись на фоне слабого свечения, исходившего откуда-то спереди. Тропа расширилась, превратившись в ровный пол. Он стоял между Мег и Рори. Повинуясь знаку священников, они опустились на колени. Камень был гладкий, как лед.
Глаза мучительно медленно привыкали к темноте. Пещера оказалась огромной – гораздо больше, чем он ожидал. Он начал различать мраморные колонны и изваяния, странные каменные рельефы неописуемой красоты. Стены занавешены ледяными гирляндами. С потолка свисали заостренные каменные сосульки, заслонявшие источник света, – должно быть, это был узкий колодец, ведущий куда-то на поверхность. Другие сосульки вырастали им навстречу с пола – если только его можно было назвать полом. Он завис примерно на середине боковой поверхности пещеры. Над головой нависал иззубренный потолок, но и внизу пещера была такой же иззубренной, с огромными белыми клыками, обрамлявшими узкий провал. Из недр пропала исходило свечение намного ярче того, что струилось сверху. Ничего подобного Тоби никогда не видел и даже не мог себе представить. Должно быть, дух столетиями трудился, чтобы создать себе такое неземное жилище.
Где-то капала вода.
Рука Мег нашарила его руку – в его лапище она казалась крошечной. Ее пальцы дрожали. Он ободряюще сжал их, хоть и сам чувствовал себя ненамного лучше.
Уступ, на котором они стояли, был совершенно ровным. Он опоясывал всю пещеру, то сужаясь, то расширяясь. Он казался неправдоподобно тонким – как может что-то столь хрупкое выдерживать даже собственный вес, не говоря уж о коленопреклоненных просителях?
Вода продолжала капать с неравными промежутками: кап… кап, кап… кан… кап, кап, кап… кап…
Внезапно нижняя половина подземной пустоты пошла рябью, разбегающимися кругами, и голова у Тоби закружилась. Он смотрел в воду, в небольшое подземное озеро, и стоял не на каменной полке, а на берегу. Кристально чистая вода доходила почти до самой его кромки, и в пей отражался потолок. Свет снизу был на самом деле светом из колодца над головой, светом, отраженным водным зеркалом.
– О Великий Дух Ширы! – воззвал Мюррей. – Я привел к тебе просителей, которые явились сюда с почтением и добрыми намерениями! – Он стоял крайним в ряду, дальше всех от Тоби. Он натянул на голову край пледа, скрывая свое лицо. Пещера поглотила его слова, не отозвавшись и намеком на эхо.
– Дух, услышь молитвы наши!
И он появился. У дальнего берега озерца над водой возникло слабое мерцание. Это был туман, гроздь чуть заметных искорок, облачко дыма, напоминавшее хоба из Скалы Молний. Спина Тоби покрылась потом и гусиной кожей.
– Они принесли тебе дары! – продолжал хранитель. – Первый из них – Лахлан из Глазго, которого ты знаешь, святой человек.
Отец Лахлан бросил в воду свою книгу. Она упала с плеском, разогнав по призрачному отражению круги. Мгновение она плавала на поверхности, потом бесшумно исчезла.
Но пока поверхность еще не успокоилась, Тоби успел заглянуть сквозь нее. Озеро оказалось совсем мелким, и все дно было усеяно древними дарами. Он видел там самые разнообразные предметы: башмаки, инструменты, свечи, чаши, кубки, резные фигурки – все те ценности, которые сумели принести сюда в дар духу бесчисленные просители. Теперь все это превратилось в белый камень. Столетиями бессмертный дух принимал приношения и сохранял их, превращая в белый камень – такой же, как тот, из которого состояла вся его пещера.
