Он недоверчиво посмотрел на меня и зажмурился. Казалось, глаза его движутся сами по себе, без его ведома. Он шатался, как хмельной, от слабости и боли. Он явно сильно расшибся при падении.
– Джаксиан? Тарпит? Он?!
– Давай помогу. Обопрись на меня.
– Я тебя раздавлю.
Все же я оказался настойчивее. Я закинул его руку с мечом себе через плечо и медленно, но втащил его наверх – когда мне надо, я могу быть сильнее, чем кажусь. Мы высунулись из люка.
Джаксиан и Шалиаль расцепились ровно настолько, чтобы заглянуть друг другу в глаза. Они держались за руки. Она смотрела на него с удивлением и восторгом, он светился полной любви улыбкой.
Я пошел к ним, оставив Ториана ковылять за мной следом. Джаксиан оглянулся на меня и улыбнулся. Ехидное замечание так и застряло у меня в горле. Во взгляде его появилась спокойная решимость, которой я раньше не видел и не ожидал увидеть. Взгляд его стал довольным – я бы даже сказал, самодовольным – и немного хитроватым, а это означало, что о чем-то он знает гораздо больше меня. Или вообще обо всем.
У Влада Оскорбителя иногда бывал такой вид, когда он хотел живьем содрать с кого-то кожу.
– Ну, Тот-Кто-Называет-Себя-Омаром? – произнес он, и даже голос его приобрел новое качество, этакую зычность, которой я за ним раньше не замечал. Он бил по ушам как колокольный звон. – Достаточно ли ты видел чудес сегодня, чтобы рассказов о них хватило тебе на несколько лет, а?
Я неуверенно кивнул и промямлил: «Да… господин».
Что-то в моем ответе позабавило его еще больше. Он вскинул кустистую бровь, но промолчал. Потом посмотрел на Ториана, и его лицо потемнело. Никто так и не проронил ни слова.
Я тоже посмотрел на Ториана, и на его замешательство, право же, стоило посмотреть. Я рад был бы описать его, но мне не хватает слов. Как и у меня, этот незнакомый Джаксиан не укладывался у него в голове. Куда делся тот жалкий трус, который отказался помочь в спасении собственной сестры? Даже надменный богач, которого мы видели пару раз, не шел ни в какое сравнение с этим. Новый Джаксиан, казалось, готов был взять храм приступом в одиночку, убив любого жреца, который окажется у него на пути. Даже достоинство, с каким он держал свои богатырские плечи, делало его еще больше, чем прежде. Просто чудо, что делает с человеком немного удачи, промелькнула у меня слабая мысль.
Шалиаль тоже казалась удивленной, но более всего гордой. Она встретилась со мной взглядом и счастливо улыбнулась. Тут до нас обоих дошло, что она совершенно раздета. Она покраснела, и я поспешно отвернулся.
– Я поищу вам чего-нибудь накинуть, госпожа, – предложил я.
– В этом нет никакой необходимости. – Абсолютная категоричность, прозвучавшая в зычном голосе Джаксиана, остановила бы даже разъяренного быка, а я и подавно застыл как окаменевший. – Можешь сам снять свою повязку, если хочешь. В этом нет ничего зазорного.
Моя набедренная повязка промокла насквозь, так что носить ее было довольно-таки противно, но я колебался. Джаксиан расстегнул булавку, и его собственное мокрое одеяние упало на каменный пол. Я последовал его примеру.
Таким образом, единственным одетым в помещении остался Ториан.
– Что здесь происходит? – крикнул он. Действительно, это был неплохой вопрос. С каждой минутой мир становился все менее реальным.
И снова Джаксиан бросил на него опасно неприязненный взгляд.
– Что здесь для тебя? – переспросил он холодно. – Ты имеешь наше позволение уйти. – Он снова повернулся к сестре и улыбнулся. – О, Любовь Моя!
– Джаксиан! Что ты такое говоришь!
– Ты Майана! – Он склонился, чтобы снова прижаться своими губами к ее, и рука его переместилась к ее груди.
Ториан издал свой самый угрожающий рык и в два прыжка оказался рядом с ними, приставив свой меч к горлу Джаксиана.
– Это твоя сестра! Отпусти ее немедленно и прикрой срам! Это гнусность – в глазах человеческих и…
Джаксиан отпустил Шалиаль и повернулся к своему укорителю с такой ослепительной яростью, что я похолодел. Он небрежно взял меч и отшвырнул его в сторону. Тот громко лязгнул о стену у него за спиной.
Да, я видел это совершенно отчетливо.
Он взял меч за лезвие голой рукой. Конечно, само по себе это мало что доказывает, ибо оружие могло пролежать среди прочего хлама много столетий, и если бы этот меч был на что-то годен, он бы вообще вряд ли оказался там. Он, должно быть, был почти круглый, как шпага. Нет, меч ничего не доказывает.
Конечно, ему нужно было еще выдернуть меч из руки Ториана. Как проявление физической силы это впечатляло ничуть не меньше, чем уничтожение Фотия. Джаксиан Тарпит явно был невероятно сильным человеком.
Но потом он схватил Ториана за бороду и рывком поставил его на колени. Ториан взвыл и остался в этом положении, исказив залитое кровью лицо в попытке посмотреть на стоявшего над ним человека.
– Девять лет назад в этот же месяц ты принес нам присягу, Ториан Львиногрив из Квилтана! – Слова эхом отдавались от стен.
Ториан всхлипнул.
– Ну? – прорычал Джаксиан.
Шалиаль попятилась, широко раскрыв глаза то ли от удивления, то ли от страха.
– Штах?
– Да, Штах! Так был ты верен этой присяге?
– Я был верен! – вскричал Ториан.
Джаксиан дернул его за бороду с силой, достаточной, чтобы свернуть шею любому другому.
– Нет, не был! О, при Гизате ты держался неплохо! Мы даруем тебе Гизат. Наши чертоги были полны в день битвы при Гизате. Великие подвиги и кровавая битва! Образцы и друзья по имени кричали от восторга и рыдали от гордости, и никто не ликовал сильнее Трумина Доблестного, Сумминама Телобла и Шандиля Розоцвета. «Смотрите! – кричали они. – Видите, сколько крови он проливает и сколько душ посылает Морфиту! Смотрите, как Львиногрив чтит нашу память!» Ты помнишь? Ториан застонал:
– Мои образцы! Они видели?
– Разумеется, видели! И когда твой отец и твои братья вступили в наши чертоги в тот день и были встречены как герои, они тоже славили тот пир стервятникам, что устроил их родич, могучий Львиногрив! И не было предела их радости.
Ториан беспомощно всхлипывал; слезы стекали у него из глаз по запрокинутому лицу к ушам.
– Но потом! – грохотал Джаксиан. – О, что было потом! Когда Морфит пожалел тебя – что тогда? «Он помнит меня! – кричал Телобл. – И страшна будет месть за нас!» Ты выжил, хоть и высоки были ставки на то, что ты не выживешь. Но затем ты позволил поймать себя и отдать в рабство!
– У меня не было выбора! – вскричал Ториан. – Я был безоружен!
– У тебя был выбор! Ты выбрал жизнь – жизнь раба! Какой воин согласится хотя бы час прожить рабом? Нет, не час, минуту? И ты сказал им, что тебя зовут Ториан!
