– Очень далеко отсюда, но, думаю, в безопасности.
– Ничего не понимаю!
Крав усмехнулся. Смех дракона, даже очень далекий, не самый приятный звук. По спине Дусса опять пробежал холодок.
– Дай-ка сюда книгу, Гордуспех.
Дусс поспешно исполнил приказание.
– Перелистай до конца. Теперь несколько страниц назад – пока я не скажу, чтобы ты остановился…
Дусс сидел на полу с раскрытой книгой на коленях, и Крав, видимо, мог читать, хотя в комнате было почти темно. Страницы в книге не были пронумерованы, но бог сказал Дуссу, как найти нужную ему строку, и потом заставил его читать, подсказывая каждый раз, когда тот запинался. Почерк писавшего к концу книги стал совсем неразборчивым, потому-то Дусс обычно и не читал эту часть – а еще потому, что книга кончалась так печально. Начиналась-то она довольно бодро: про то, как Утрозвезд поднял знамя восстания, отрубив царю Гросалю голову на его же собственном троне. Потом дела шли все хуже.
В комнате становилось все темнее, и рассказ становился все мрачнее и мрачнее: поражение восстания, чудовищная месть Вандока, Белороза… Некоторые подробности были просто ужасны. Берн никогда не позволял Дуссу читать такое.
– Ладно, хватит, – сказал бог наконец. – Ты слышал раньше про Утрозвезда?
– Да, Отец. – Дусс с облегчением опустил тяжелую книгу на пол.
– Ну и что думают о нем люди?
Мальчишка, который не знал, что такое сытый желудок, вряд ли считал политические дела дальних стран насущной проблемой. Он мало прислушивался к тому, что говорят.
– Ну… некоторые, наверное, проклинают его? – неуверенно предположил он. – Другие считают, что нам нужен новый Утрозвезд, чтобы попробовать еще раз?
– Неплохо, Гордуспех! Но история в этой книге не окончена. Дочери Утрозвезда удалось бежать.
– Вот здорово! – улыбнулся Дусс, услышав такое. Ему все еще было не по себе от описанных в книге жестокостей.
– Она бежала сюда, в Альгазан. Но она сменила имя. Как ты думаешь, почему?
– Гм… Наверное, потому что кое-кто не одобрял того, что сделал ее отец? Они могли отомстить ей?
Бог снова усмехнулся, и на этот раз звук этот показался Дуссу уже не таким страшным.
– А ты вовсе не глуп! Впрочем, от сына Белорозы этого можно было бы ожидать, не так ли?
– Белорозы… Но тогда Утрозвезд… Мой дед? Моя мать? И Верна?
– И Верна тоже. Думай, думай, сын мой! Ты умнее Верна. Подумай, прежде чем спрашивать дальше.
Дусс сел, подперев голову руками, и сосредоточенно воззрился на бога – ни один смертный не вынес бы такого долгого взгляда, не моргнув, но зуб дракона это явно не смущало. Дусс думал не спеша, как привык, и наконец спросил:
– Почему она назвала его Верноместью?
– А ты как думаешь, почему?
– Потому, что он внук Утрозвезда! Чтобы Верн возглавил новое восстание, и изгнал варваров, и убил царя Вандока! Он сможет?
– Он может попытаться.
А почему тогда Гордуспех? Исполнившись вдруг волнения, Дусс снова преклонил колена и коснулся лбом пола.
– Отец, а я могу помочь ему в этом?
– Да, – ответил бог. – Да, можешь. Готов ли ты начать сегодня?
Дусс вскочил. Он ощущал легкую слабость в ногах, но не колебался ни минуты.
– Да, Отец!
– Тогда заверни меня в чистую ткань и возьми с собой. Ты должен пойти и рассказать все это человеку, который может помочь тебе. Если он не сможет, тогда я не знаю, кто еще способен помочь, и дело твое безнадежно.
И Дусс завернул бога, и сбежал по лестнице в ночной город. Он никогда не вернулся в Дом Множества Богов.
10. Второй приговор
– Но это же не все! – фыркнула старуха. – Это только половина рассказа!
– Я обещал вам историю избавления? – возразил я. – Я не могу рассказать, что было дальше, потому что сам не знаю. Я могу догадываться, но я никогда не полагаюсь на догадки, только на несомненные факты.
– Ладно, кто по крайней мере был тот человек, к которому он пошел?
– Даже этого я не знаю точно. Мне не называли его настоящее имя, только местное прозвище, дабы не навлекать опасность на некоторых людей.
Девять пар глаз недоверчиво смотрели на меня.
– Все это было двести лет тому назад, – прохрипел менестрель, в глазах которого отразился панический ужас перед чем-то сверхъестественным.
Я почувствовал, что допустил некоторую неосторожность.
– Прошу прощения. Я хотел сказать, имя не было открыто тому, кому эту историю поведали первому и который передал ее нам.
– Вздор! – буркнул купец. От вина его лицо приобрело еще более интенсивную окраску. – Терпеть не могу рассказчиков, которые обрывают историю на самом интересном месте и требуют денег за продолжение.
– И я тоже! – от всей души подхватил я. – В высшей степени непрофессиональное поведение! Просто беспринципное! Тем не менее в этом случае у меня нет выбора. Я просто не знаю продолжения. Может, кто из вас знает?
Последовало долгое молчание.
Я постарался как следует вспомнить намек, что уловил раньше в надежде узнать это продолжение – я никогда не могу устоять перед соблазном узнать новую историю, а этой я ждал два… в общем, долго. Но был ли это в самом деле намек или так, случайная оговорка? Если интересующий меня человек откажется говорить, моя игра проиграна.
Старый солдат откашлялся и сел прямее.
– Возможно, я владею некоторой интересующей всех информацией.
Я с облегчением перевел дух.
– Тогда молю вас, поведайте ее. Я искал ее очень, очень долго.
– Фу! – презрительно бросил купец. – Ветер стих. Честным людям давно пора баиньки – не так ли, птичка моя?
Его жена с готовностью улыбнулась в ответ, но тут же бросила на меня беспокойный взгляд.
– Забирай этого негодяя, трактирщик, – заявил ее муж, с некоторым усилием поднимаясь на ноги. – Переломай ему все кости, если хочешь. Пошли, женщина. Труба зовет, так? – Он пьяно хихикнул.
Фриц бросил на меня голодный взгляд и потер руки.
– Как насчет небольшого рассказика на сон грядущий? – предложил я.
Менестрель насвистел несколько тактов популярного танцевального мотива…
– Э… милый? – поспешно произнесла актриса, упираясь, как ни тащил ее супруг в сторону лестницы. – Мне так хочется послушать еще чего-нибудь, а, милый! Я хочу сказать, если благородному капитану есть что рассказать нам, с нашей стороны было бы только вежливо посидеть и послушать, так ведь? Ну еще один рассказик! О, да мы ведь не допили свое вино! Нехорошо, чтобы оно пропадало зазря, ты ведь столько за него заплатил!
