Обрядовое дерево возвышалось в центре поляны. Расстояние до Сварта было приличным, но за размышлениями принц даже не заметил, как они оказались рядом.
Бриза присела на траву и занялась венком, переплетая между собой гибкие стебли. Ее пальцы работали ловко. Наверное, не один раз пробовала, готовясь к
Целованию.
— Вот какой получился! — сказала она, когда закончила.
Рурт, стоя рядом, всматривался в чистое небо. Одно маленькое облачко медленно плыло с востока. Он посмотрел по сторонам — все спокойно.
— Милый, о чем ты думаешь?
— Нет, ни о чем, извини… — замялся принц.
— Тогда надень. — Бриза протянула ему венок.
Парень приблизился к ней почти вплотную, едва не коснувшись груди. Осторожно он опустил пестрый цветочный обруч на ее гладкие черные волосы, сегодня не заплетенные в косу. Получилось немного набок, но в этом была своя прелесть.
Бриза подняла голову. Их взгляды встретились, и ее щеки снова окрасил стыдливый румянец. Так они постояли с минуту, не отводя друг от друга влюбленных глаз. Потом девушка развернулась и, кокетливо поигрывая бедрами, направилась к Одинокому Сварту. Но перед тем как скрыться за его стволом, обернулась, чтобы еще раз взглянуть на избранника. Для Бризы есть только Рурт, и никто его у нее не отнимет! Он только ее! Навсегда!..
VI. Великий Вождь
День начала Похода
Обширное помещение имело гладкие каменные стены и высокий овальный свод. С каждой минутой здесь становилось все больше людей. Это были сплошь мужчины в черных плащах с откинутыми назад капюшонами, с серьезными, сосредоточенными лицами. Они стекались в зал нескончаемым потоком из трех десятков проходов в задней стене, похожих на большие норы. Пришедшие молча продвигались вдоль скамеек, расставленных полукругом, как в амфитеатре.
Постепенно черные плащи заполняли длинные ряды скамеек. Те, кто усаживался на места, устремляли взоры в сторону невысокого круглого помоста. Сверху него находился еще один помост, такой же высоты, но меньших размеров и строго прямоугольной формы. Верхняя надстройка сооружения была сделана из черного пористого камня. Вдоль боковых граней ее проходила серебристая полоса в четыре пальца шириной, разделяющая каждую грань на две половины точно посередине. На этом своеобразном пьедестале возвышалось ложе. Такое же черное и пористое и такой же прямоугольной формы. Борта его были высокими и толстыми, отчего оно больше походило на гроб. Ложе смотрело изголовьем в зал, и на соответствующей наружной стенке виднелся влитый в камень серебристый знак в виде правильного круга, пересеченного вертикальной волнистой линией.
В этом огромном, похожем на пещеру зале, на фоне примитивного интерьера амфитеатра сооружение выглядело неестественно, словно было не из этого мира, не из этого времени…
В ложе покоилось обернутое серой материей человеческое тело. Это был Крумус — Величайший Учитель, основатель Дома и Вождь всех Вспоминающих. Необычными казались и размеры его спальни, и наличие в ней огромного количества зрительских мест. Но это была спальня Крумуса в Доме Вспоминающих. Только так здесь и должно было быть.
Зал заполнился до отказа. На скамейках почти не осталось свободных мест, и черные плащи заполняли последние.
— Вспоминающие!!! — прогремел голос. Он раздавался не только в ушах, но и в сознании этих людей. Голос был призывом. Тысяча пар внимательных глаз с глубочайшей верой уставились в серебристый символ на стенке ложа. Все эти люди считали себя приближенными к Истине благодаря Единству Крумуса, ведущему их к Свободе Вспоминания. Все они верили в его Великую Силу, способную открыть им Суть Мира и Человека в Мире. В отличие от обычных людей, они знали, что Великий Вождь родился четыре тысячи четыреста сорок три года назад…
* * *
А было это так. В небольшой крестьянской деревушке Корыбель, что в землях Альжира, появился странный человек. Его нашли местные дети на дороге недалеко от деревни. Он лежал, едва дыша, весь избитый и истекающий кровью. Тело его покрывали ужасные раны. В правой руке человек сжимал нож с инкрустированной драгоценными камнями рукояткой. На его безымянном пальце виднелся золотой перстень с крупным зеленым камнем.
Столь дорогие вещи могли принадлежать только очень богатому человеку. А богатый человек в те времена без многочисленной свиты не ступал и шага. Этот же лежал один на дороге, в грязи и крови, полуголый, готовый испустить дух.
Дети рассказали о своей находке корыбельскому старшине, который с помощью тех, кто постарше, оттащил беднягу в деревню, положил в своем доме и велел дочери выхаживать незнакомца. Старшина строго-настрого запретил ей что-либо спрашивать у человека, если тот очнется. Таков был в деревне обычай.
Белокурая девственница Лорида послушно омыла раны и растерла их целебным бальзамом. Это был первый мужчина, которого она видела голым. Его гармонично развитое тело волновало девушку. Но она постыдилась своего интереса и поспешно наложила повязки на обработанные раны.
Человек этот был совсем не похож на местных крестьян. Лицо его было мужественным и благородным. Совсем не таким, как у деревенских парней, которые ухаживали за Лоридой. Девушке вспомнились слова, сказанные однажды ее давно усопшей бабкой: «Ты у нас девица видная. Как и не наших кровей. Местные-то клячи тебе в подметки не годятся. Обрюхатит тебя не корыбельский, а высокий, красивый, из дальних стран. От него сына родишь».
Больше ничего не сказала бабка. Только, лежа на смертном одре, прошептала любимой внучке: «Велика судьба твоя, Ло…» — и замерла, погрузившись в вечный сон.
«Вот и судьба моя. Прямо передо мной», — решила Лорида, глядя на спящего чужестранца. Целый день она просидела над ним и всю ночь не смыкала глаз. А утром стала менять повязки и сильно удивилась — от ран, каждая из которых могла оказаться смертельной, не осталось и следа, даже маленького шрама.
«Ты еще и голубоглазый!» — подумала девственница, когда он очнулся. И сама потеряла сознание. Сильная рука подхватила падающую девушку.
— Как тебя зовут? — был вопрос незнакомца, когда она пришла в себя.
— Лорида, — ответила девушка, смотря на него еще туманным взглядом. — Я ждала тебя с двенадцати лет… — И снова закрыла глаза. Через секунду она уже крепко спала, слишком устав от долгого бодрствования.
Проснувшись, Лорида обнаружила себя на той же постели. Только теперь уже незнакомец, склонившись над ней, ждал ее пробуждения.
— А меня — Гайледо, — сказал он, когда взор ее стал ясен.
Потом они оба сидели и молча, глядя друг другу в глаза, улыбались…
Во время ужина разговаривали мало. Обычай не позволял спрашивать у пришельца, кто он такой, откуда и куда держит путь. Сам же мужчина ничего не рассказывал, — по всей видимости, ему нравились обычаи этой деревни.
Старшину распирало любопытство. Появление в их местах незнакомца и его чудесное выздоровление после того, как еще вчера он был на грани жизни и смерти, — события, не укладывающиеся в голове просто так. Но старшина, как и полагалось, ничего не спросил. Он размышлял. Судя по благородной внешности, Гайледо не мог быть обычным разбойником, а потому его дорогие вещи — нож и перстень — говорили о принадлежности к богатому роду. Конечно, Лорида ему не чета. Но как она красива! Да и предсмертное пророчество бабки вспомнилось очень кстати. Старшина оценил небезразличные взгляды чужеземца на его дочь и предложил остаться у них до конца посевной, пообещав еду и крышу.
